Он с пренебрежением кивнул головой на автозак.
— Алконавты, головорезы, неудачники — шпана.
— Стас, — вздохнул Аспирин, — я привык тебе верить, но… Романтик пока что тебя обыгрывает. Ты уверен, что правильно его себе представляешь?
Корнилов взглянул на генерала флегматичным, безрадостным взором.
— Когда мы его поймаем, я вам его покажу, вы сможете убедиться.
Корнилов говорил это со спокойной, совершенно равнодушной уверенностью.
Он знал, что прав.
— Мы, это ты и твои опера? Или ты и Ника? — усмехнулся генерал.
В ответ на вопросительный взгляд Стаса, Аспирин пожала плечами.
— Я её навестил.
— Нику?
— Да, я же тебе говорил, что поговорю с ней.
Корнилов не знал, как ему на это реагировать.
— И… что? — спросил Стас.
— Хорошая девочка, — кивнул Аспирин. — Умная не по годам.
Он прокашлялся.
— Даже слишком.
Стас чуть улыбнулся. Наверняка Ника сумела впечатлить старого, матёрого, опытного сыщика, каковым был Савельев.
— Суждения… — продолжал Антон Спиридонович. — Прямо скажем, у неё недетские.
— Ей пришлось рано повзрослеть, — с некоторой грустью произнёс Стас. — Ника продемонстрировала вам свой дар?
— Да, — веско произнёс Аспирин, отведя взгляд в сторону и задумчиво уставившись вдаль. — Ещё как…
Он прокашлялся, оглянулся и понизив голос проговорил:
— Тридцать четыре года назад, когда я был примерно, как ты… Я спешил на вызов, ловили опасных дезертиров из армии. Четырнадцать человек сбежали, прихватив столько же стволов, гранаты, мины и даже гранатомёты… Эти с**и захватили заложников в детском саду…
Он замолчал. Стас видел, что генералу неприятно об этом вспоминать.
— Подтянулись ребята из Альфы, обложили детсад. Начались переговоры… Потом кто-то, какой-то умник из наших верхов, отдал приказ о штурме…
Аспирин замолчал, глядя в сторону, ему понадобилась пауза, чтобы продолжить.
Корнилов удивился, услышав горькую, болезненную досаду в голосе Аспирина.
— Командир Альфы, я помню, отговаривал руководство МВД начинать штурм, говорил, что это идиотизм, они не готовы, но…
Савельев резко качнул головой.
— Эти тупицы настояли.
Он вздохнул.
— Начался штурм.
Аспирин снова сделала паузу, затем упёр руки в бока и опустил взгляд. В его голубых глазах тлела горькая и злая печаль.
— Что-то там пошло не так… Раздались взрывы, сразу несколько… Помню, как стекла в здании детсада повышибало… А потом начались крики, пальба… В том штурме две трети отряда Альфа погибло. А дезертиры рванули прочь врассыпную. Кто-то с автоматом по дворам, кто-то попытался уйти с заложниками, часть решила выехать на грузовике, который они удачно захватили во дворе детского сада.
Аспирин снова вздохнул.
— Нагрузили полную машину детей и сами сели.
Он пожал плечами.
— А мы все стояли… И сделать ничего не могли. Там такое творилось… Весь город на ушах стоял!
Он прокашлялся.
— Я и несколько моих коллег вместе с омоновцами бросились за ублюдками, что убегали под шумок, пока все внимание было приковано к грузовику, с перепуганными детишками.
Стас слушал, не перебивая. Он явственно ощущал гнетущую боль в словах Аспирина.
— А мы … Тех бандюг, удиравших по дворам, преследовали… как умели…
Стас опустил взгляд.
Он уже догадывался, что из этого вышло.
— Я и мой лучший друг, он тоже опером был, преследовали одного из сбежавших дезертиров, — продолжал Аспирин. — Он оказался не один, с заложницей… С воспитательницей…
Он замолчал, и, казалось, впал в некую прострацию.
— Вы случайно застрелили её? — спросил Стас, рискнув нарушить тишину.
— Нет, — неожиданно мягким, слабым голосом ответил Аспирин. — Я попал в своего друга, с которым мы со школы дружили и в армии вместе служили, в Афгане были… Там же и оба ранения получили.
У Савельева чуть дрогнул голос. Стас никогда раньше не видел Аспирина расчувствовавшимся и угнетенным.