Тимур с Викторией поехали в Москву, по дороге завезли Ксению тете Маше в деревню. За последнее время, Ксения считала дом тети Маши больше своим домом, чем тот, где она жила с родителями. Ей часто приходилось там задерживаться, и когда Виктория привела ее обратно, она без истерик пошла к бабулечке в объятия.
К вечеру они добрались до Москвы.
— Погостишь у меня? — поинтересовался Тимур, когда они ехали по МКАДУ.
— У меня своя квартира есть в Москве. Пока есть… — ответила печально Виктория.
Тимур удивленно приподнял брови, а затем сказал:
— Она и останется у тебя, не волнуйся, мы не дадим пропасть твоему имуществу.
— Спасибо, Тимур.
Он взял ее руку и поцеловал. Виктория боялась посмотреть на него. Он должен понимать, что она принадлежит другому мужчине и душой, и телом. Чего он добивается?!
— Позволь, я тебе дам краткую инструкцию, как правильно себя вести в обществе, в которое я тебя введу.
Виктория повернула голову и посмотрела на него с некоторым недоумением. Его лицо было серьезным и немного напряжённым. Он проигнорировал ее удивленный взгляд и спустя короткую паузу, продолжил:
— Всегда слушай внимательно, чтобы не переспрашивать. Люди этого не любят. Лучше все записывай сразу после встречи, чтобы не забыть, — он не сводил глаз с дороги. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не спорь и не пытайся обольстить того или иного мужчину.
Вика открыла было рот, чтобы возразить на этот счёт, но Тимур поднял палец и сразу пресёк ее попытку, кинув на нее беглый взгляд:
— Вот так делать не стоит, просто кивни головой и согласись. Если человек ошибается, он потом сам это увидит и поймет.
Виктория приподняла брови и покачала головой, тихо произнесла:
— Мы к Президенту едем что ли…?!
— К человеку, у которого очень многое в руках, не важно кем он является. И так, — остановившись и немного подумав, продолжил Тимур, — будь предельно честна, это главное, потому как правду все равно узнают и даже маленькая ложь в дальнейшем породит большое недоверие, а это погубит дело. Будь вежлива, аккуратна в словах, но меньше улыбайся, даже если тебе в лицо будут смеяться и хлопать в ладоши.
— Ты это все серьезно? — не сдержавшись спросила Виктория.
— Послушай Вика, я не шучу, это очень серьезно. Не подведи меня.
— Хорошо, Тимур. Если это поможет моему Роберту освободиться, я сделаю все что угодно, — специально сказала она о муже таким образом, чтобы было понятно, что она любит его.
Тимур нахмурился и перестал разговаривать, схватившись за руль двумя руками. И дальше сидел молча.
Он довёз ее к дому и когда они попрощались, спросил:
— Есть одежда какого-нибудь строго стиля?
— Да, — ответила Виктория, вспомнив о брючном костюме и паре платьев до колен.
Она взглянула на него:
— Макияж можно сделать и уложить волосы?
— Нужно, но не броско. Как сейчас сойдёт тоже, — сказал он и поправил ей локон, взглянув страстным взглядом, но сразу перевел его на дорогу и, прочистив горло, проговорил, — я позвоню тебе.
— Не знаю даже, как тебя благодарить… — сказала Виктория, вышла из машины и направилась к подъезду своего дома. Тимур несколько минут смотрел ей в след, потом надавил на газ и умчался.
Виктория позвонила тёте Маше, удостоверилась, что у них все в порядке и направилась в ванную, собираясь набрать воды и полежать в ней немного. После душистой горячей воды с пеной ей стало намного лучше, потом она сделала освежающую маску на лицо, обмазала свое тело маслами, как это делала раньше. Ее кожа всегда была мягкой и приятной на ощупь благодаря постоянному уходу.
С ранней юности, Виктория усвоила истину, что красота любит постоянный уход. А сама красота — это билет во многие закрытые двери.
Вот и завтра, возможно, ее будут рассматривать и изучать, выискивая недостатки и отмечая достоинства. И если она покажется им приятной, то считай, что половину пути она уже преодолела.
Неторопливо расчесала свои длинные волосы и, переодевшись в мягкую ночную сорочку с кружевами (когда-то ее подарил Роберт), Виктория легла в постель и закрыла глаза.
Утром рано, позвонил Тимур и сообщил, чтобы к обеду она была готова.
Виктория надела тёмно-синий брючный костюм с сиреневой блузкой. Поверх — плащ-френч того же цвета, как и костюм, а на ноги — полусапожки на высоких каблуках. Свои волосы она повязала фиолетовой лентой, собрав их в пучок на затылке. И взяв клатч, направилась к выходу.
— Отлично выглядишь, — сказал Тимур, когда она села к нему в машину, бросив на нее оценивающий взгляд.
— Спасибо, — отозвалась Виктория, поправляя полы своего плаща, — ты тоже.
Тимур улыбнулся и кивнул. На нем был серый пиджак с белой рубашкой. Полупальто так же темно серого цвета, лежало на заднем сидении.
Виктория понимала, что они едут в действительности к очень большим людям. Она немного занервничала, тем более, что Тимур, не проронив ни слова, ехал и о чем-то серьезно размышлял.
Они подъехали к грузинскому ресторану.
— Здравствуйте, Марк Давыдов, — представился мужчина средних лет, протянув Виктории свою руку, когда они подошли к столу, за которым сидели трое мужчин, сразу поднявшиеся со своих мест, когда они подошли.
— Виктория Соколова, — назвала себя Вика, поздоровавшись со всеми за руку. Двое других мужчин представились Тасманом Садыковым и Германом Киншевичем. Кто они были такими ей не сказали. Но по их виду было понятно, что все они были какими-то важными людьми.
Марку было примерно лет сорок или немного больше, его сопровождающим одному под шестьдесят, третьему можно было дать лет тридцать пять. Все не сводили с нее глаз.
Когда они сели, подошёл официант. Но Тимур, галантно извинившись, отказался от обеда, тоже самое сделала и Виктория.
— Мы позволили себе поздно вместе позавтракать, буквально недавно, — соврал Тимур и присел.
Виктория взглянула на него, вспомнив его же слова по поводу лжи.
— Жаль, ну что же, тогда перейдем к обсуждению дел.
— Виктория, мне сообщили, что вы оказались в трудной ситуации благодаря вдове Антона Семёновича и вашему мужу угрожает немалый срок?
— Да все верно.
— А так же, что вас вынудили подписать отказную от вашей доли наследства?
— Нет, я сама отдала, вернее мне не угрожали. Попросили и я сразу же согласилась. Это не мои деньги, я все понимаю.
Мужчины переглянулись, улыбаясь, как будто поймали одну мысль на всех, потом самый старший из них, Тасман, сказал:
— Им достаточно появиться перед вашими глазами, и Вы сразу поймёте все, что им будет нужно. А на счёт денег… Эти деньги и не его.
«А чьи?» — хотела спросить Виктория, но вспомнив список чего делать нельзя, прикусила свою губу.
— Итак, — проговорил Марк, вынув свой телефон, он взял лист бумаги и стал диктовать, — Разумов Роберт Григорьевич 83-го рождения, да, — глянув на взволнованную Викторию, потом продолжил, — да, да разберись. Да, там вмешивается вдова Капюшона, убери ее с дороги. Да, этот вопрос уладим.
Виктория бросила взгляд на Тимура, он улыбнулся ей одними глазами, но в целом оставался невозмутимым.
— В ближайшие дни ваш муж будет дома.
Виктория не сдержавшись всплеснула руками и мужчины засмеялись.
— Пожалуй, нам стоит все же отобедать вместе, — сказал Марк и подал знак глазами кому-то чтобы позвали официанта.
— Мы наслышаны о вас, — сказал Марк, глядя ей в глаза.
Они приступили к обеду, и Виктория с Тимуром тоже, как они не отнекивались, им пришлось присоединиться к общей трапезе. И когда Виктория услышала эти слова, то ее ложка застыла в воздухе и снова опустилась в тарелку. Она представляла, каких сплетен эти мужчины наслушались.
Он продолжил:
— Нам было крайне любопытно взглянуть на девушку, из-за которой попрощался с жизнью, такой человек, как Антон. Самолюбивый и безжалостный субъект, каких ещё поискать.
Виктория покраснела. Воспоминания нахлынули на нее с новой силой, пробудив все пережитые чувства: и боль от побоев, и ужас при виде безжизненного падающего тела перед ее глазами.
Марк пригнулся и сказал:
— Вы заслуживаете медаль, Виктория. Вам удалось сделать то, что не получилось многим более сильным людям.
Она подняла на него глаза и он, помедлив, добавил:
— К тому же, Вы намного красивее в оригинале, чем, к примеру, на фотографиях.
— На каких фотографиях? — не смогла сдержать вопроса, Виктория.
— Да о Вас даже писали в газетах.
Она приподняла брови от удивления и опустила руки на колени, чуть кашлянув.
— Марк, ты ее гипнотизируешь, она скоро упадет на пол, — со смешком произнес Герман, пытаясь остановить товарища и трое мужчин негромко засмеялись.
— Прошу прощения, — сказал Марк, сделав жест рукой, чтобы она расслабилась и продолжила обедать.
Но Виктория уже наелась. Ее рука задрожала, когда она вновь взяла ложку, и она спешно положила ее на место, прошептав:
— Спасибо, у меня пропал аппетит.
Марк отложил свои столовые приборы, изрек:
— Тогда я тоже есть не буду, раз уж я испортил Вам аппетит, то понесу равносильное наказание — тоже останусь голодным.
Виктория взглянула на него, а он с нежностью посмотрел на нее, пытаясь как-то повлиять на ее настроение жалостливые взглядом, и она сдалась.
— Хорошо, я продолжу, — сказала она и снова принялась доедать суп.
Потом принесли какие-то грузинские блюда и, переменив тему, мужчины с аппетитом продолжили, подначивая их с Тимуром не отставать.