Глава 5
Замечаю, как сильно Игнатов стискивает руль. Костяшки пальцев аж побелели… А на безымянном имеется кольцо!
По официальным данным с женой он якобы развёлся. Но продолжает носить обручальное колечко… Как-то не сходится.
Журналисту во мне не терпится спросить об этом. К счастью, я не успеваю открыть рта — мы подъезжаем к моей девятиэтажке, и Игнатов паркуется напротив первого подъезда.
— Вы заняли место одного очень неприятного типа, — бросаю я как бы между прочим и распахиваю дверь. — Лучше переставьте куда-нибудь.
К моему удивлению, Тимур Алексеевич тоже выходит из автомобиля и ставит его на сигнализацию. Я ошарашенно смотрю на него, потеряв дар речи.
— Нам куда? — он смотрит на подъезды, делая вид, что не понимает моей заминки.
— Вы со мной пойдёте? — всё-таки выдавливаю я.
— Да, пойду, — Игнатов подходит ближе и говорит тише: — Вы же изучили договор, Амина. В ближайший месяц не рассчитывайте на личное пространство. Позже Вы ещё подпишете обязательство о неразглашении.
— Я хочу просто собрать свои вещи, — шепчу я чуть ли не с мольбой. — И сразу вернусь! Это не займёт много времени.
Ну не хочу я пускать его в свою квартиру! Это мой мир! Вторгаться кому попало туда запрещено!
— Амина, мы теряем время, — Игнатов нетерпеливо смотрит на часы.
— Второй подъезд, — отчаявшись оставить его здесь, быстро шагаю к парадной. Шепчу себе под нос: — Это уже слишком…
Мы заходим внутрь, вызываем лифт. Когда оказываемся в тесной кабине, Игнатов произносит тоже шёпотом:
— Но за это «слишком» я плачу приличные деньги.
Что ж, он прав. И будь я настоящей няней, наверное, была бы на седьмом небе от счастья. Только вот я журналист. И за свой обман могу серьёзно пострадать. Надеюсь, у Преображенского хватит связей, чтобы спасти меня в итоге. Ведь если Игнатов узнает правду, от него совершенно точно придётся спасаться.
Мы выходим из лифта, и я сразу сворачиваю к своей двери. Возле неё, как и всегда, сидит соседская кошка. Увидев меня, она подбегает и начинает тереться о ноги. Иногда я кормлю её, и мы неплохо ладим… Только вот сейчас эта киса совершенно не к месту.
— Это не моя! — выпаливаю я, поспешно поворачиваясь к Игнатову.
Выражение его лица абсолютно нечитаемое.
— Да я так и понял, — бросает он, разглядывая трущуюся о мою ногу Муську. — Открывайте дверь, Амина.
Я подчиняюсь. Достаю ключи из сумки, открываю дверь. Муська первой шмыгает в тамбур и тут же несётся к двери моей двушки, а не к противоположной, где, собственно, и живёт.
— Нет-нет… — беру кошку на руки. — Иди лучше домой, пушистик.
Стучу в дверь соседки, бросив осторожный взгляд на Игнатова. Он стоит, сложив руки на груди, и явно теряет терпение. Я несколько сконфуженно улыбаюсь мужчине и перевожу взгляд на Юльку, которая наконец-то появилась в дверном проёме.
— Ты чего так рано дома? — спрашивает меня соседка.
— Да долго рассказывать… — отмахиваюсь от её вопроса. — Тут Муся твоя.
Практически силой заталкиваю кошку в квартиру. Тут Юлька замечает Игнатова, и её глаза буквально вылезают из орбит.
— Ой, здрасти… — она краснеет, плотнее запахивая шёлковый халат.
Игнатов молча кивает, а я спешу открыть свою дверь, чтобы Юлька не ляпнула чего про мою настоящую работу.
— Попозже поболтаем, — говорю ей с вымученной улыбкой. И, повернувшись к Игнатову, расшаркиваюсь: — Прошу Вас, Тимур Алексеевич. Проходите.
Он невозмутимо проходит в квартиру, а Юлька шепчет одними губами:
— Кто это?
Я вновь отмахиваюсь и закрываю за собой дверь. По привычке бросаю ключи на полку под зеркалом. Пристраиваю сумку на пуфике рядом с обувничкой, снимаю туфли. И сразу становлюсь ниже Игнатова практически на голову.
И мы с ним оказываемся слишком близко друг к другу в этом тесном пространстве моей прихожей…
Мужчина заинтересованно осматривается.
— Вы можете пока присесть на диван, — указываю на дверь зала.
Но он, похоже, сам знает, где ему будет лучше. Делает несколько шагов по коридору, минуя дверь спальни, и направляется прямиком на кухню.
Самостоятельный тип, ничего не скажешь.
— Может, кофе? — скривившись, кричу из прихожей.
Вместо ответа раздаётся щелчок. Именно с таким звуком включается мой чайник. И миллионы других чайников.
Прекрасно…
Иду в спальню. Достаю чемодан из-под кровати. Распахнув шкаф, задумчиво оглядываю свой гардероб.
Игнатова не слышно там, на кухне, и это действует на нервы.
Не теряя ни минуты, закидываю в чемодан свободные брюки нейтральных тонов и такие же футболки. Несколько тёплых кофт. Любимую пижаму. Носки. Нижнее бельё.
Тимур Алексеевич входит в мою спальню как раз в тот момент, когда я складываю в боковой карман чемодана одни из кружевных трусиков.
Кажется, он что-то хотел сказать, но, судя по всему, резко забыл, что именно. А я, решив немного подшутить над ним, демонстративно разглядываю свой кружевной бюстгальтер, неторопливо убираю его в чемодан и лишь потом с невинной улыбкой перевожу взгляд на Игнатова.
— Вы что-то хотели?
— Кофе только растворимый? — спрашивает он хрипло.
Однозначно смущён, хоть и старательно пытается этого не показывать. А ещё он, похоже, уже обшарил все шкафчики моей кухни.
— Да. Только. Растворимый, — отчеканиваю я, начиная злиться.
Вскочив с кровати, пробегаю мимо Игнатова, залетаю на кухню, и сама достаю всё необходимое. Сахар, кофе, чашку, ложку…
— Я почти закончила, — сообщаю мужчине, который уже успел вернуться.
Он начинает делать себе кофе, а я бегу в ванную. Взяв там всё необходимое, тоже складываю в чемодан. Потом с трудом запихиваю в него ещё и кроссовки. И еле-еле застёгиваю…
Наконец, присев на край кровати, перевожу дух. Под мелодичное помешивание ложечкой в чашке стараюсь собрать мысли воедино. А потом меня осеняет совершенно гениальной идеей…
***
Игнатов одним глотком допивает кофе и ополаскивает чашку с ложкой. Я проверяю все розетки, обхожу каждую комнату по кругу…
— Тимур Алексеевич, мне нужно ненадолго заскочить к соседке, — говорю подчёркнуто будничным тоном, когда мы выходим из квартиры. — Я хочу оставить ей ключи, дать ЦУ. Ну там цветы полить, иногда проветривать… Вы со мной пойдёте?
Мужчина всерьёз раздумывает над моим приглашением. Потом качает головой и берётся за ручку чемодана.
— У Вас пять минут. Я буду в машине, — бросает он, выходя на лестничную площадку.
Я же с остервенением барабаню в соседнюю дверь.
— Господи, что случилось-то?!
Ошеломлённая Юлька пугается ещё больше, когда я вваливаюсь в её квартиру и закрываюсь изнутри. На секунду наваливаюсь на дверь спиной и перевожу дух.
— Амина… Ты меня пугаешь, — говорит застывшая рядом соседка.
— Мне нужна помощь, — начинаю тараторить я. — У нас есть всего пять минут, чтобы ты быстро рассказала мне всё о маленьких детях.
Глаза Юли, кажется, становятся ещё больше. Но у меня нет времени вдаваться в подробности.
— Юль, пожалуйста! — взмаливаюсь я. — Пять минут! И мне очень нужно понимать, что к чему, хотя бы в общих чертах. Меня взяли на работу… няней.
— Хорошо. Ребёнок маленький?
— Очень! Пять месяцев. Девочка.
— Так… — она сжимает переносицу двумя пальцами. — У неё есть мама?
Я качаю головой.
До Юльки, кажется, доходит.
— А тот мужчина? Он папа ребёнка? — практически взвизгивает от своей догадки. — Вдовец, что ли? Ммм… Такой брутальный, — произносит мечтательно. — И часы на запястье дорогущие.
— Юль! — отчаянно вздыхаю. — Пожалуйста, давай про ребёнка, а?
— Ну это не так интересно, как красивый мужчина, — ёрничает она. — Ладно… Кормление. Наверняка будет смесь. На банке всё написано. Как разводить, как проверять, не горячо ли… Баночки, соски, пустышки лучше стерилизовать. Ну я просто кипятком ошпаривала, у меня, знаешь ли, нет всяких там дорогих примочек.
— И как часто кормят этой смесью?
— Каждые три-четыре часа. Или когда ребёнок сам запросит. В пять месяцев разрешён прикорм. Пюре, соки. Так… Что ещё?.. Да, гигиена! При смене памперса лучше подмывать. После использовать присыпку. Почаще оставлять вообще без памперса, чтобы кожа дышала. Тогда не будет опрелостей. Положишь на пелёночку — и пусть она у тебя часик голенькая погуляет. Главное, чтобы не замёрзла. Ребёнок в пять месяцев уже свободно держит голову, лежит на животе, а некоторые и садиться пытаются. Хотя девочкам вроде как рано. Особо бдительные родители тщательно за этим следят.
— А купание? — вставляю я.
— Специальная ванночка. Там ребёнок как бы полулёжа, и погружён в воду совсем чуть-чуть. Специальный шампунь, специальный гель или мыло.
Голова немного кружится от количества информации, но в целом — ничего страшного. Я протягиваю соседке ключи от своей квартиры.
— Присмотришь, ладно? Меня не будет месяц.
— Господи, у тебя точно всё нормально? И почему ты вдруг стала няней? Журналистам меньше платят?
О, да! Намноооого меньше.
Но я не говорю этого вслух. Да и отвечать на Юлькины вопросы можно бесконечно. А мои пять минут наверняка закончились!
— Тётя Амина! — радостно вопит Алёшка, несущийся по коридору.
Присаживаюсь на корточки, и сын Юльки сразу прыгает мне на шею.
— Ты посидишь со мной, поиграешь? — мальчишка с надеждой заглядывает мне в глаза.
— Нет, пингвинёнок, мне пора бежать. Но в другой раз обязательно поиграем.
Чмокнув его в пухленькую щёчку, ставлю на пол. Встаю, поправляю лямку сумки и распахиваю дверь.
— Ладно, пожелай мне удачи, — бросаю взгляд на всё ещё ошарашенную Юльку.
— Удачи, Амин, — она грустно улыбается. — Не хочу быть пессимистом, но всё же с маленьким ребёнком только одна удача вряд ли поможет. Звони мне, если понадобится помощь.
— Хорошо, спасибо!
Чмокнув Юльку и потрепав Алёшку по светлой гриве, выбегаю за дверь.
Не знаю, сколько точно ждёт меня Игнатов, но когда выхожу на улицу и приближаюсь к машине, выражение его лица не предвещает ничего хорошего.
— Простите, Тимур Алексеевич, — извиняюсь, как только открываю пассажирскую дверцу.
Он не отвечает. Заводит мотор, ждёт, когда я сяду и пристегнусь, а потом тут же срывается с места. Прохожие сворачивают головы, глядя на его крутую тачку. В нашем районе ни у кого такой нет.
Едем мы молча. Игнатов ловко управляет автомобилем, обгоняя машины и перестраиваясь из ряда в ряд. Мне немного некомфортно находиться в такой тишине, но и придумать нейтральную тему для разговора не получается. Тогда я решаю поговорить о его дочери.
— Скажите, Лиза кушает смеси? — спрашиваю я будничным тоном.
— Да, ей подходит смесь на козьем молоке, — отвечает Игнатов, следя за движением соседних авто. — По ночам Лиза просыпается всего один раз, почти в одно и то же время, около двенадцати.
— Чем ещё Вы её кормите? Может, сок или пюре? В её возрасте уже разрешён прикорм.
Спасибо соседке за ценную информацию!
— Иногда яблочный сок. Пюре — пока нет, не даём. Но можно попробовать, наверняка ей надоело есть одно и то же. Особенно смесь. Гадость жуткая, — кривится он.
Когда Игнатов говорит о дочке, его лицо совершенно преображается, и он выглядит не таким мрачным типом. Безусловно, он любит свою дочь… Но вот только где её мама? Ведь наверняка он и её любил.
Своё расследование я пока поставлю на паузу. Для начала мне нужно подружиться с Лизой. И чтобы Тимур Алексеевич стал доверять мне хоть немного. Потом, возможно, он сам расскажет, куда дел жену. И если там нет ничего криминального, может быть, мы сможем остаться хорошими друзьями.
Ну или он просто убьёт меня! Если всё-таки пропажа его жены имеет криминальный подтекст, и мой новый босс — серийный убийца.
Хочется посмеяться над своей шуткой. Только вот мне почему-то совсем не смешно…
Когда мы возвращаемся в дом Игнатова, мужчина сразу включает большого босса — я едва успеваю покинуть машину,
— Завтра меня почти целый день не будет дома, Амина. Я хочу быть уверен, что Лиза в надёжных руках. Поэтому сейчас Вы переоденетесь, приберёте волосы и займётесь моей дочерью. Желательно — не привлекая мою маму, потому что ей нужно собрать вещи перед поездкой.
Игнатов достаёт мой чемодан из багажника, и мы идём прямиком в дом. Мои ноги становятся буквально ватными от ощущения приближающихся испытаний.
— Всё в порядке, Амина?
Кажется, Тимур Алексеевич замечает мою нервозность.
— Да, в полном, — отвечаю уверенным голосом. Правда, внутри такой уверенности вообще нет.
А ещё хочется убить Преображенского за то, что подложил мне такую свинью.
— Вот и я так думаю, — говорит Игнатов с явной иронией. — Что с Вашим опытом всё будет в полном порядке…