Глава 9
Плач Лизы разбудил меня около шести утра. Я бросилась к малышке, но возле её кроватки уже стоял Тимур Алексеевич. Одетый в строгий деловой костюм, он выглядел так, словно уже давно был на ногах, а я всё проспала. У него и смесь для дочки оказалась наготове.
— Всё в порядке, — сказал он, беря Лизочку на руки. — Вы пока можете умыться и… — быстро пробежался взглядом по моей пижаме. — И переодеться.
Между нами опять будто заискрило, но я предпочла это игнорировать и думать, что мне всё просто кажется. Просто улыбнулась и бросилась в ванную.
В зеркале увидела жуткое зрелище. Распустившаяся во сне косичка, взлохмаченные волосы… Кажется, я ворочалась всю ночь в поисках удобной позы. И меня бросало то в жар, то в холод. И неудивительно! Но ведь я сама загнала себя в угол, подписавшись на эту авантюру.
Наскоро приняв душ и приведя себя в порядок, вернулась в комнату Лизы. Игнатов к тому моменту уже её покормил и переодел. К нам заглянула его мама, чтобы перед отъездом поцеловать внучку и попрощаться со мной. Даже обняла меня на прощанье, отчего я почувствовала себя особо мерзко. Ведь и эту женщину, и её сына я попросту обманывала.
Вскоре они уехали. Игнатов повёз мать в аэропорт и предупредил, что вернётся поздно вечером. Ещё раз напомнил о том, что я могу обращаться за любой помощью ко всему обслуживающему персоналу. И говорил он, к моему удивлению, совсем не в той манере, которую демонстрировал в первые полдня нашего знакомства.
Нет, он говорил с какой-то даже теплотой в голосе. Между нами явно начало что-то меняться…
После их отъезда, я не спешу идти вниз. Решаю немного поиграть с малышкой в комнате, ведь здесь для этого есть всё необходимое.
Разложив пелёнку на диване, укладываю туда Лизу, а сама сажусь рядом. Взяв в руки погремушку, показываю ей, и девочка сразу тянет к ней ручки.
— Она тебе понравилась, да? Нет-нет-нет… грызть не надо… А какие у тебя зубки красивые!
У малышки два нижних резца уже вылезли. И всё, что попадает в её ручки, она неминуемо тащит в рот. И дураку понятно, что, скорее всего, режутся остальные зубки. Наверняка это не очень приятно.
Время пролетает совсем незаметно, пока я занимаюсь Лизой. Когда она начинает сонно моргать, часы показывают половину десятого. Я осторожно перекладываю её в кроватку, и она быстро засыпает.
— Амина…
Тихий голос Галины Викторовны за спиной звучит совершенно неожиданно для меня. Я резко оборачиваюсь. Домработница заходит в комнату и подходит к кроватке. С нежностью смотрит на малышку, а потом, поманив меня рукой, предлагает отойти подальше от спящей Лизы.
— Что Вы хотите на завтрак? Наш повар Светлана уже всех покормила и беспокоится, что Вы так и не появились.
Вот это, я понимаю, гостеприимство! Хотя я вовсе не гость, а так же, как и они, просто тут работаю. Скорее, это доброжелательность, что в очередной раз подчёркивает — на Игнатова работают хорошие люди. А значит, он и сам просто не может быть плохим. Наверное…
— Я обычно не завтракаю, — с улыбкой отвечаю женщине. — Вот кофе мне бы хотелось.
— Спускайтесь вниз, — говорит Галина Викторовна. — Лизочка проспит около часа. К тому же Маша может присмотреть за ней.
— Да, хорошо. Дайте мне пять минут.
Домработница уходит, а я иду в свою спальню, включаю наконец телефон и проверяю пропущенные вызовы.
Ого! Их тридцать!
Преображенский там явно негодует, потому что я не выхожу с ним на связь со вчерашнего дня. От него и сообщения имеются. Обещает меня уволить, если я не перезвоню.
Что ж…
Я запираюсь в ванной комнате и включаю воду в кране. Не знаю, поможет ли это заглушить мои переговоры, но, кажется, я видела нечто подобное в каком-то фильме.
После двух гудков босс берёт трубку.
— Белова! Ты знаешь, что я почти подготовил приказ о твоём увольнении?
— Это довольно странно! — фыркаю я. — По Вашим словам Игнатов — женоубивец. Может, нужно было спасательную операцию готовить, а не приказ? Ведь Вы сами меня сюда отправили.
— Не дерзи! — грубо отбривает Роман Альбертович. Потом смягчается, и его голос звучит почти что ласково: — Как у тебя дела? Что-то уже узнала?
А вот я начинаю злиться.
— Вы в своём уме? Я же не шпион, а журналист. Или Вы думаете, что те, кто находятся в этом доме, с радостью будут отвечать на все мои вопросы? Может, мне интервью им устроить? И прекратите мне названивать! Уверена, что Игнатов может проверить все мои входящие и исходящие звонки. Да и всё остальное тоже.
— Твои документы настоящие, — тут же успокаивает меня Преображенский. — Что касается звонков — зачем ему это? Максимум — он может случайно увидеть, что тебе кто-то звонит. Как я у тебя записан?
Я отвечаю не сразу…
Когда в нашей редакции начали происходить все эти изменения, никто не хотел новое начальство. А когда всех стали поголовно увольнять — и подавно. Сотрудники, мягко говоря, возненавидели Преображенского. Молодой, дерзкий, успешный… В своих телефонах обозначали его, используя всякие не очень приятные эпитеты. А я записала его как «самодур босс».
— Ладно, можешь не отвечать, — отмахивается Роман Альбертович. — Просто переименуй контакт как-нибудь. Так, чтобы у Игнатова не было желания копаться в этом.
— Это как, например?
— Ну-у… предположим, я твой парень. Как бы ты меня записала?
— Эм… Что?
Ха! Да это уже идиотизм какой-то!
— А что здесь такого? — невозмутимо произносит он. — Мы почти ровесники. Я могу даже фото смонтировать, где мы с тобой будем в обнимку. На заставку поставишь, и всё. Игнатов вряд ли потом полезет в твой телефон. И ответить на мой звонок ты тоже сможешь без проблем. Ведь в контракте нет ни слова про твою личную жизнь.
— Хорошо, я подумаю, — отвечаю нехотя. — Фото не нужно, это уже слишком.
— А что? Мы бы неплохо смотрелись, — веселится Роман Альбертович.
Хотя зачем вся эта формальность? Раз он мой «парень», будет Ромашкой.
— В общем, обживайся пока. Только не слишком долго. Мне нужно хоть что-нибудь об Игнатове к концу недели.
— Хорошо. Я поняла, — спешу закончить этот разговор, ведь меня ждут в столовой.
— До связи, Амина.
— До свидания, — и про себя добавляю: «Ромашка…»
Положив трубку, редактирую контакт «самодура босса». Задумываюсь, как его назвать. Все эти ми-ми-мишные «любимый» и «дорогой» — явно не то, что нужно. В итоге, скрипнув зубами, записываю босса «Ромочкой».
На самом деле его идея о том, что у меня якобы есть парень, мне понравилась. Это сдержит меня от того, чтобы случайно не увлечься Игнатовым.
Да уж… Видимо, пункта о субординации недостаточно.