По приезду в клуб, его встретил Илья.
— Иван! Тебя с утра Лазарев искал, чего-то поговорить хотел. Просил в семи часам вечера к нему зайти.
«Лазарев? Какой Лазарев? Это инструктор стрелкового кружка, что ли? А чего он тут… забыл? Да не…».
Не сразу Иван сообразил, что речь шла о секретаре комсомола совхоза.
«А чего ему… Так! Опять какие-то проблемы со вступлением? И чего-то он долго размышлял?».
— Илья! А где его искать-то? — окликнул он уже уходящего в свой кабинет директора.
Тот почесал нос и ответил:
— Ну как где? В конторе совхоза, конечно! А вот кабинет… да там спросишь!
В семь часов Косов заходил в кабинет комсорга. Кроме Лазарева за столом сидели еще пара парней лет двадцати пяти и незнакомая Косову девушка. Так-то вроде бы всех видел в клубе, но лично знаком не был. Вежливо поздоровался со всеми и выжидающе уставился на комсорга.
— Вот, товарищи… Это — Косов Иван. Он работает у нас в клубе киномехаником. Вот… написал заявление о вступлении в комсомол, да что-то и носа больше не кажет. Наверное, сильно занят!
«Вот этот сарказм — он к чему? Не нравится мне такое начало!».
Присутствующие с интересом разглядывали попаданца.
— Ну а что? — протянул один из парней, — действительно — сильно занят! То дерется, так что людей калечит, то все в амурные похождения не наиграется!
«А ты что за гусь такой?».
Девушка молчала, разглядывая Косова. Еще один парень хмыкнул и покрутил головой.
«Похоже… будет не легко, а то и вообще прокатят с «комсомолией»!».
— Мне позволено будет ответить? Или я тут… как подсудимый, так и буду стоять, выслушивая, какой я плохой человек? — Иван разозлился, но старался сдерживать себя.
— Да конечно же… вот стул, бери, садись! — Лазарев, казалось, излучал одну доброжелательность.
— Так вот… про сильную занятость. Кроме обязанностей киномеханика, я выполняю работу сторожа — в свою смену, а также — истопника и дворника. Да и просто — работы по клубу всегда хватает! Что касается драки… Здесь мне вообще не понятно — или Вы не в курсе, как все произошло, или же — по какой-то причине заведомо предвзято относитесь. Что и вовсе непонятно! Тот же Бычок — известный задира, хулиган и драчун, и вам это известно не хуже, чем мне! И если я дал ему отпор, то с чего это я вдруг стал виноватым?
Тот же парень протянул:
— Ну да, конечно! Дал отпор хулигану — челюсть ему сломал! Человек месяц лечился! Это что же за отпор такой?
— А мне не понятно — ты его друг? Или как-то странно выглядит… Хулиган периодически бьет парней, задирает и оскорбляет девушек, а комсомолия никаких мер не предпринимает? А когда кто-то осек дебошира, еще и порицание от бюро комсомола получает! Странно это все! Странно!
«Похоже, Лазарев, сука, все срежессировал заранее! Но девушка молчит, да и второй парень — тоже!».
Тут молчун подал голос:
— Дмитрий! А почему на бюро не присутствуют остальные члены? Насколько будет правомерно принимать решение?
Лазарев чуть поморщился и объяснил:
— Да все нормально! Ребята отсутствуют по уважительной причине. У нас шесть членов бюро. Из них я, как комсорг, с правом решающего голоса. Большинство есть! Так что и решение будет вполне законным!
— Ну а что… про амурные похождения можешь пояснить? — это уже девушка.
Иван чуть подумал, откашлялся:
— Здесь я тоже не очень понимаю суть претензий. Есть какие-то жалобы на меня? И с чего Вы взяли, что у меня есть — «амурные похождения»? Где-то плачет брошенная мной беременной комсомолка? Или я семью молодую разбил? Или девушек перебираю, как перчатки? Да вроде бы нет… Или я чего-то не понимаю, и в Устав «вээлкаэсэм» внесли обязанность соблюдать целибат? Или комсомол — это монашеский орден?
— Вот, видите! Я ж Вам говорил — ты ему слово, он Вам — десять в ответ! — потряс пальцем комсорг.
— Ну так… мне задают вопросы, я отвечаю! Что опять не так?
И снова «молчун» подал голос:
— И все-таки… Дмитрий! Я не понимаю, зачем ты нас здесь собрал? И бюро все же не полное, если уж вопрос так принципиален! А про Бычка того, так я его знаю побольше вашего — мы росли рядом, хоть я чуть постарше! Правильно парень сделал, что поддал Бычку! Я уж пытался Бычка как-то вразумить… по-соседски. Но у него же дури — на пятерых! Ничего не понимает, балбес!
Лазарев покачал головой, недовольно взглянув на парня.
— Ну что ты на меня смотришь? — парень рассердился, — ты, Дмитрий, хоть и комсорг, но в целом — такой же комсомолец, как и мы! И похождения эти… амурные. Больше на сплетни походит! Вот еще бабкины сплетни мы не разбирали!
— Он вообще не участвует в жизни совхоза! Хочет вступить в комсомол, а общественную жизнь — игнорирует! — аргументирует комсорг.
Все присутствующие посмотрели на Ивана.
— И здесь не согласен! Времени, действительно, часто не хватает. Кроме работы, я в стрелковом кружке Дома Красной армии занимаюсь. Трижды в неделю. А общественная жизнь… меньше, чем за полгода мы подготовили и провели три концерта! В двух из них я принимал самое непосредственное участие!
— Это, само собой, дело работника клуба! — взял слово первый парень.
— Сторожа? Или истопника? У меня в обязанностях нет участия в творчестве! Тем ни менее, я участвовал в концертах.
Девушка помялась, но все-таки спросила:
— А это правда, что ты песни пишешь?
— Тут правильнее сказать — мы пишем! Я пишу тексты, пробую подбирать мелодию. А Илья… ну — наш директор, он как профессиональный музыкант ровняет эту мелодию, чтобы текст песней стал, записывает ноты. Без него бы ничего не вышло. Так, что половина — это точно его заслуга!
— Это не является общественной нагрузкой! Тем более, Вы за песни деньги получаете! — снова комсорг.
— Не за все песни мы получаем деньги. Вот, к примеру, детские песни мы в школу, Елизавете Николаевне передали. Там — ни копейки не получили. Вы же слышали эти песни на Новогоднем концерте? Ну — вот, пример!
— Это вы вдвоем делаете, сам же сказал! Какая же это общественная нагрузка? — снова вступил подпевала комсорга.
— То есть, ты считаешь, что общественной нагрузкой может являться только то, что ты делаешь в одиночку? Так, что ли? А если вдвоем — уже нет? Что за бред? А как же — коллективизм? Или этот термин не применим в общественной работе? — что-то этот цирк уже начал бесить Косова.
— Да погодите Вы! Я так понимаю, никаких особых претензий к парню мы предъявить не можем? Да и зачем, не понимаю! А вот Вы кое-что пропустили мимо ушей! А я, как завсектора спорта, хочу спросить — ты говоришь, что занимаешься в стрелковом кружке?
— Ну да… Вот, недавно сдал нормы «Ворошиловского стрелка» на первую степень. Правда, документы еще не получил, — немного сконфузился Иван.
— Да ладно… с документами! Дмитрий! Я тебе говорил, про соревнования в середине февраля, помнишь? Вот тебе и человек к нам, в команду! Иван! Ты на лыжах бегаешь же? Мне кто-то говорил…
— Ну… для себя больше! Не чемпион, точно!
— Мы тут все… не чемпионы! Нужно выставить команду — три парня, две девушки. Парни — лыжные гонки на «десяточку», девушки — «пятерка»! И стрельба!
— А что? Я согласен! Чуток потренируюсь только!
— Вот! Вот Вам и общественная нагрузка у парня, выступит за честь совхоза! Ну что — все тогда? А то мне уже бежать нужно! — «молчун»-спортсмен приподнялся.
— Да погоди ты! Решение не принято, голосовать нужно! — комсорг был явно не доволен таким «раскладом».
— Так давай голосовать! Претензий к парню нет! Или есть? — «молчун» оглядел коллег.
Девушка подумала и покачала головой:
— Нет у меня вопросов, я — за!
Подпевала глядел на комсорга.
Тот поморщился и кивнул:
— Ну, смотри, Косов! Драки эти… прекратить! И с девушками… как-то упорядочивай свои отношения!
«Ага-ага! Упорядочу — понедельник, среда, пятница! Смена «объекта» — один раз в неделю! Вот вроде бы взрослые люди, а… херней маются!».
На улицу они вышли вместе с «молчуном». Тот покосился на Ивана:
— А ты что же? Меня не помнишь, выходит?
Косов покачал головой:
— Нет. А должен был помнить?
Парень засмеялся:
— Николай! — протянул руку, — Ивкин Николай! Это же я тогда с одним приятелем вас с Бычком растаскивал, на дороге, возле станции! Сцепились как два кобеля, не разнять было! А ты… ничего так! Здорово поддал Бычку!
Они шли по улице вместе — Ивкину было немного по пути.
— Я ж с Бычком вместе вырос. Он года на четыре младше. Все пытался его образумить, но… не получается. Хотя… знаешь, я и сам лет до восемнадцати — тем еще хулиганом был! Сейчас я слесарю на машдворе здесь! Ну ладно, бывай! Ты давай, потренируйся, что ли, на лыжах побегай! Может в кружке и пострелять побольше получится? Было бы неплохо! А про соревнования… ну — когда там и что, я тебе потом скажу, когда все прояснится!
Они поручковались, и разошлись.
«Придется пару недель упереться на лыжне! Понятно, что особых результатов я не добьюсь, но и совсем уж позорно выступить не хочется!».
Свою подготовку он решил провести так: утром, в качестве разминки, пробегать как обычно пять километров. А вот во второй половине дня, если нет занятий в кружке, еще одна тренировка с пяти километров, с плавным переходом к концу второй недели на десять километров.
«Херня, конечно, полная! Никто так не готовится. Но… а что делать? Хоть чуток к дистанции привыкнуть! И получается… к Фатьме в гости эти две недели не заехать. Точно — вынужденное воздержание, как на бюро и посоветовали!».
К концу второй недели Иван скинул килограммов пять веса. Хотя и раньше толстым не был. А сейчас и вовсе — одни мослы остались. Тяжко было — очень! К «пятерке»-то уже привык, а вот два раза по пять… ох и тяжко! Через силу, ломая себя.
«Интересно — а вот эти соревнования можно будет внести зачетом на «золотой» значок ГТО, как того требует вторая степень «стрелка»?».
И на занятиях в кружке он подошел к Квашнину, спросил про усиленную подготовку по стрельбе из винтовки. К его радости, Квашнин ответил согласием. Как оказалось, кроме него, в их группе, в этих соревнования будут участвовать половина «шестаковцев», а также, к удивлению Ивана, Ирина.
— А что ты удивляешься? Очень многие из молодежи будут участвовать. Вот и я тоже, от своей больницы. Ну — пока от больницы, а потом, может быть, если переведусь в воинскую часть, от них буду участвовать. Не знаю пока, как там будет.
Его отношения с одногруппниками по кружку, после их посиделок в ресторане, несколько улучшились. Друзьями они не стали, но некоторое подобие приятельских отношений, установилось. Правда, несколько напрягало то, что, похоже, Ирина им заинтересовалась. Нет, никаких поползновений к переводу отношений в более близкие не было, но разговоры, беседы, какие-то вопросы от нее сыпались постоянно.
Ивана немного позабавила та обескураженность Ирины, по поводу его равнодушия к ее, без сомнения выдающемуся бюсту. Вон как парни косились, и чуть не в открытую вздыхали. Ну что делать — не любитель Косов таких… статей!
А вот со Светланой было интересно поболтать. Она рассказывала, как они с родителями жили на Дальнем Востоке, какая там природа, про людей, ее окружавших. С ее слов, отец ее был военным инженером, который довольно долгое время служил практически на границе с Китаем, и некоторое время назад был переведен в Красно-Сибирск. Никакого флирта с девушкой Иван не допускал, даже мыслей не было. Интересный и симпатичный человек.
Их начали вывозить на потрепанном «захаре» на полигон одной из воинских частей, для проведения стрельб и тактической подготовки. В части им подобрали форму, из разряда — «очень б/у». Девушек одели в серо-зеленые бушлаты, а парням выдали длиннющие шинели. Комфорта в них было мало, а возни — много.
Они много бегали, ползали, до изнеможения проходили полосу препятствий.
Когда Иван подошел более серьезно к изучению всего того, что ему было нужно для сдачи норм ГТО, то ему стало очень грустно. И стрельба там была — вовсе не самым сложным делом. Он даже успокоился по поводу стрельбы. А вот физподготовка… Где прикажете готовиться к зачетам по плаванию? Четыреста метров он должен проплыть за десять минут! А доставания предмета с пятиметровой глубины? И тоже — на время! Гребля на лодке — два километра за двадцать минут! Спецназ отдыхает!
Там была и лыжная подготовка. Бег на лыжах, с полной выкладкой, с винтовкой за плечами. Двадцать километров за два часа тридцать минут. Зимний поход на сорок верст с ночевкой в лесу!
И что характерно, основную массу молодежи все это как-то совсем не пугало.
— Товарищ инструктор! А вот предстоящие соревнования — они могут пойти в зачет сдачи норм?
— Могут! Но! Нужно выполнить определенный норматив. Если не уложишься в отведенное время — будешь сдавать нормы отдельно!
А вот та же гимнастика у Ивана особых тревог не вызывала. Все эти прыжки через коня, упражнения на турнике были привычны и вполне выполнимы.
И вот еще… где и когда сдавать на удостоверение на право вождения мотоциклом, легковой и грузовой автомашиной? Видно, не просто так сдачу всех этих норм растянули по времени на два года.
«Может, можно будет в училище что-то досдать, уже после поступления?».
Все это время со своими подружками в клубе, Лизой и Лидой, он практически не виделся. Перипетии их отношений под гнетом постоянной физической усталости ушли на задний план. Лида, при редких встречах, была вежлива, доброжелательна, но — было видно — старалась свести их общение к нулю. Лизу он тоже видел только мельком, пару раз. Она чуть виновато улыбалась ему при встрече, и не более.
За пару дней перед соревнованиями, вечером, к нему в клуб заскочил Коля Ивкин со свертком подмышкой.
— Привет! Ты куда-то запропал совсем, я уже пару раз забегал, да тебя все нет и нет!
— Ну как куда? Тренируюсь, на лыжах бегаю, в кружке занимаюсь. У нас сейчас там тактика и стрельбы пошли — по полдня на полигоне проводим.
— Стрельбы… Стрельбы — это хорошо! Я на тебя надеюсь! А то у нас ребята… нет — так-то мы ходили несколько раз на завод, там у них в подвале Дома культуры тир есть. Но результаты — так себе… если честно! У меня — еще более или менее. А у ребят… Сам понимаешь — пострелять несколько раз из винтовки, это вовсе не научиться стрелять хорошо.
— Ну ты тоже… от меня особых результатов не жди! Послушал я ребят в кружке — там на этих соревнованиях такие зубры участвуют, что ты! Говорят — пятьдесят из пятидесяти — стабильно выбивают! Кто, если вдруг! сорок девять выбьет — так неудачный день, считают!
— Да я все понимаю! Нам пока только участие обозначить. Мы уже два года соревнуемся, но похвастаться — нечем!
— Чай будешь? У меня и пирожки есть!
Коля подумал, улыбнулся и махнул рукой:
— Давай! А то что-то забегался я…
Иван вспомнил про заседание комсомольцев:
— Вот… а мне талдычат, что общественной работой не занимаюсь. А когда ей заниматься-то? Времени — вообще ни на что не хватает! Подругу уже две недели не видел, скоро отставку даст! А мне тут… «амурные похождения»!
Ивкин расхохотался:
— Да забудь ты! Дима этот… Лазарев… Он что-то много на себя берет! У нас здесь еще год назад секретарем организации Дуся Векшина была. Вот она была — действительно секретарь! Жалко, уехала! По направлению совхоза в Омск, в сельхозинститут поступила, на агронома. А какая девушка была! — Ивкин подмигнул Ивану, — вот все при ней! Я даже клинья пробовал подбивать, но — куда там! Серьезная — жуть! А жаль, жаль… А вот еще… тут у Вас на открытии клуба… и потом еще ее видел! Девушка была — такая высокая, смуглая! Вот тоже — красавица! Ты с нею же знаком?
— Кира ее зовут, — Иван что-то загрустил, чего-то ему вдруг невесело стало при воспоминании о комсомолке-красавице, — там… все грустно! У нее такой парень, что нам с тобой, Коля, ничего не светит! Будущий летчик-истребитель!
— А ты, я посмотрю, в ее сторону глядел! Глядел! — Ивкин хлопнул Косова по плечу, — признайся, вздыхаешь об этой Кире?
Косов поморщился.
— Да ладно, Ваня! Не журись! Вокруг вон сколько девчонок красивых! — Николай засмеялся.
— Ага… девчонок красивых! А потом — опять аморалка!
Ивкин расхохотался:
— Да брось ты! Это Лазарев тебя что-то невзлюбил! А так… дело-то молодое! Нет, лишнего-то позволять себе не нужно, а так… Понятно же — мы ребята молодые! А про Лазарева… документы оформили, должен он их в райком передать. Я, кстати, проверю — передал или нет. Съездишь на бюро райкома, посмотрят на тебя, на вопросы ответишь. Да все нормально будет! Да! Я чего пришел-то? Вот…
Ивкин взял брошенный на топчан сверток, развернул оберточную бумагу.
— Дирекция совхоза нам, тем, кто участвует в соревнованиях, костюмы лыжные закупила. Мы-то все по размеру брали. А тебя не было, так я взял как на себя. Мы примерно и ростом, и по телосложению похожи. Примерь-ка!
Николай передал Косову темно-синий зимний костюм «с начесом». На манжетах куртки и на воротнике были белые полоски.
«А что — очень даже симпатичный костюм! И модный сейчас — вон даже редкая «молния» от груди до горла!».
— Вот спасибо! А то я уже думал в своем брезентовом костюме бежать!
— Не… не надо! А костюм у тебя, кстати, очень даже хорош! Ты где его покупал?
— Я его не покупал, мне его сшили в ателье! — Иван рассказал, где именно был пошит костюм.
— Подумаю! Может тоже такой себе закажу!
Косов показал Ивкину свой костюм. Тот поглядел-помял куртку и брюки:
— Точно закажу!
— Потом как — лыжный костюм постирать-погладить и сдать назад? — спросил Иван у Николая.
— Зачем? Нет, ты сейчас включен в состав команды совхоза. Костюм остается у тебя! Потом еще летнюю форму получим — ну там, майку, трусы. Мы же не только зимой в соревнованиях участвовать будем. Мы и летом тоже честь совхоза защищаем. В футбол-волейбол играешь?
— Давно уже не играл. Но — постараюсь вспомнить. Только вот, Николай, я же летом собираюсь в Омск ехать, хочу в училище поступать. Поэтому, долго Вас поддерживать в спорте не смогу.
Ивкин почему-то обрадовался:
— Да ты что? Правда, что ли? Нет, ты серьезно сейчас говоришь? Ха, брат! А
это просто здорово! Меня же тоже летом призвать должны! Да что там — должны? Точно — призовут! И знаешь куда? В Омск, в танковую школу! Я сейчас по направлению «Осоавиахима» на тракториста учусь, чтобы, значит — готовый мехвод боевой машины! Как здорово! Хоть один земляк в Омске будет!
— Ну… ты не радуйся, раньше времени-то! Вдруг еще не поступлю!
— Да ладно! Поступишь! У тебя же десятилетка за плечами? Вот! Чего там? С таким образованием сейчас парней немного! Семь классов, максимум — девять! Все!
Они еще поболтали немного, и Ивкин убежал.
«А вот лыжные ботинки, которые тоже были в свертке с формой, мягко говоря — не очень! Кожа дубовая, их… смазать маслом нужно. А потом — разнашивать еще месяц! Ноги я кончу моментом, если побегу в них! В своих берцах побегу, как сейчас бегаю, решено!».
В день соревнований все совхозные спортсмены собрались в клубе. Кроме Ивана и Ивкина, сюда пришла та девушка с заседания ячейки — Клава, как оказалось после знакомства, и незнакомая Ивану совсем юная девушка.
— Это наша Паша! Прошу любить и жаловать! — представляя Ивана девушкам, смутил ее Николай.
Третий паренек тоже был Косову незнаком.
— Михаил! — баском представился тот сам, протягивая Ивану руку.
— Так! Все на месте, все готовы! Выдвигаемся на станцию! — командовал Ивкин.
Все были одеты в обычную одежду, да еще и потеплее. И добираться до места соревнований, и там ждать тоже придется немало! Считай — весь день на улице провести. А сегодня хоть и был денек не сильно холодный, но все же градусов пятнадцать-семнадцать явно было. С самого утра было довольно пасмурно, но потом, как по заказу, тучки разошлись и выглянуло солнышко. Яркий денек будет, и это замечательно!
Доехав на передвижке до вокзала, они довольно долго ждали трамвай до парка на окраине города. А потом еще и пешком топали как бы не три километра.
«Молодец Коля, что так рано нас погнал! А то могли бы и опоздать. И так добирались чуть не два часа».
Времени было уже около девяти часов утра. Народу и по пути в парк, и в самом парке было — не продохнуть! Казалось весь город сегодня здесь!
Ивкин, оставив их на краю огромной поляны, или даже — поля, под приметной сосной, куда-то убежал. К палаткам организаторов, не иначе.
Парк этот только назывался так. Располагался он на краю города, и от входа действительно смотрелся парком. Как сейчас положено — входная арка ворот, дорожки, скульптуры вдоль них, неявно видимые под снегом клумбы и скамейки. Но через какое-то расстояние этот парк плавно переходил в настоящий лес — дорожки превращались в тропинки, замысловато виляющие меж сосен и берез; скамейки и прочие архитектурные формы сходили на нет. Сейчас эти тропинки изрядно натоптаны и полны народа. Виднелись палатки, где торговали пирогами, на скамьях и табуретках торговцев стояли армейские термосы, откуда народу наливали чай и какао.
Такая палатка стояла и неподалеку от них. Девушки расположились на какой-то валежине, стряхнув с нее снег. Иван довольно бесцеремонно стянул с себя куртку и штаны от «горки», и поверх белья натянул спортивный костюм. Куртку накинул на плечи, а штаны, свернув вдвое, подложил под девушек, согнав их на секунду с места.
— Не дело это — девушкам на холодном сидеть! Вам еще рожать! — заставив покраснеть Пашу, и кинуть на него удивленный взгляд Клаву.
Потом он сбегал к торговке, и взял четыре стакана горячего чая. Михаил помог принести к их биваку.
— Вот! Горячий чай! До старта еще час, а то и полтора! А Вы, если и ели, то уже часа три назад, надо подкрепиться! Сейчас-сейчас!
Он достал из сумки припасенные заранее пирожки, которые по его просьбе напекла супруга Мироныча, и развернув бумагу, протянул сверток девушкам. Михаил тоже угостился.
— Х-м-м… теперь понятно, почему тебя во всяких… похождениях обвиняли! Дамский угодник, да? — улыбаясь, чуть удивленно протянула Клава. А Паша опять зарделась!
— Это… это вовсе не то! Это… просто по-товарищески! — смутился Косов.
— Ага-ага! То-то ты и штаны подложил нам, и чай нам же принес, и пирожки предлагаешь! — продолжала «троллить» его Клава.
— Да ну Вас! Хочешь как лучше… а думают, как всегда! — Иван рассердился.
— Вот видишь, сам говоришь — как всегда! — смеялась Клава.
«Вот же язва! Что-то и аппетит сразу пропал!».
Иван кое-как дожевал пирожок, запивая его чаем. Отойдя чуть в сторону, разглядывал происходящее на поле.
«Ага! Вон трассы флажками разноцветными обозначены! Так… здесь у нас старт значит, ага — а вот тут финиш! А вот и другая трасса! Блин! Ну народу-то сколько! Тут одних спортсменов… да пару-тройку тысяч точно есть! Как же они все это разруливать будут?».
Здесь его мысли прервал запыхавшийся Ивкин. Николай, прибежав, сразу же отобрал у Ивана стакан, с остатками чая, схватил пирожок и в два укуса умял его.
— Это Вы хорошо придумали, ага! Нам еще здесь толочься часа полтора, а то и два! Вон там есть несколько павильонов для обогрева участников. Можно туда пройти, если замерзли. Нет? Ну и правильно — там сейчас толкотня! Михаил! Метнись, возьми мне еще стаканчик чая, а то Косов все выхлебал!
Косов с улыбкой смотрел на Николая — «вот же жох!».
Прихлебывая принесенный чай, Ивкин продолжил:
— Трасса для женщин, — покосился на Пашу, — и девушек… вон там! Там «трешка», это для тебя, Паша! Она обозначена зелеными флажками, не перепутай! Потом ты, Клава… Ваша «пятерка» — это желтые флажки. Она рядом с «трешкой». Ага… Значит, наша — в-о-о-н там, видите, красные флажки. Сначала будет старт женщинам… то есть девушкам! Выпускать решили по одной, разрыв в двадцать секунд! Пашенька! Я тебя знаю, ты у нас девчушка крепкая, свою «трешку» пройдешь легко! Смотри — вон там, за поворотом есть такая горочка неприятная. Она небольшая и вполне пологая, не упади! А потом — резко-резко-резко! Ну ты умеешь, я знаю!
— Так… Клава! Ваша трасса, как говорят, без сюрпризов. Тут только бежать! Смотри сама, как настрой. Можешь сначала рвануть, пока силы будут. Можешь — наоборот, приберечь, а потом рвануть. Только не ошибись с расчетом сил!
— Ну а мы… мужчины, — тут Ивкин чуть покосился на Михаила — не похож тот еще на мужчину, — даже не знаю, что сказать… по силам рассчитываем, только по силам!
— А когда стрельбы? — поинтересовался Иван.
— Стрельбы… стрельбы… Стрельбы — после гонок! Вон там, если до конца поля дойти, есть стрельбище. Его отсюда не видно. Да! Стреляем по трем упражнениям: лежа, с колена, стоя. По пять патронов на каждое упражнение! Пристрелочных будет три! Винтовка ТОЗ. Ну, она всем нам знакома!
Девушки стали негромко что-то обсуждать, Михаил отошел чуть в сторону, разглядывая места гуляний и соревнований. Да, праздных людей, просто пришедших поглазеть и погулять было раз в пять больше, чем спортсменов, которых можно было отличить по более легкой, не всегда именно спортивной, одежде.
Ивкин толкнул Ивана рукой в плечо и негромко спросил:
— Охмуряешь?
— Ты о чем, Коля?
— Ну как… подстилочку организовал, чаек, пирожки девушкам.
— Да ладно тебе! Это просто… заботу проявил!
— Ага-ага! Заботу… Только зря все это — Паша еще юная. Я сам тебе голову отверну, если чего насчет нее подумаешь! А Клава… там если только все всерьез! Очень… серьезная девушка!
— Говорю тебе — без всякой подоплеки! Вот же… А потом про меня говорят — типа озабоченный! И это еще… отворачиватель голов — за своей смотри, как бы тебе не отвернули! — шипел в ответ Косов.
Ивкин расхохотался:
— Вот же ты… дурень! Я же шучу! — потом чуть успокоился, — хотя про Пашу… не шучу!
Николай, доев пироги и допив чай, вытащил из-за пазухи сверток с номерами участников.
— Так! Девочки — синие номера! Мальчики — красные номера! Так… вот — твой Клава! Это — тебе, Паша! Нет, Миха, этот отдай Ивану. Вот твой!
— А почему так? Неправильно же! — удивился Иван.
— Что неправильно? — отвлекся Ивкин.
— Ну… обычно наоборот. Красный — женщинам, синий — мужчинам! Хотя… ладно, забудь!
Еще потолкавшись и поболтав, они направились к своим трассам. Ивкин, человек с моторчиком, успел и девушек сопроводить до старта, и с ними провести инструктаж.
Первую половину трассы Иван прошел играючи. Шел легко, даже залихватски. Потом… потом стало сложнее. Чувствовалось, что организм не привык полностью к таким дистанциям. Последние километра полтора Косов тянул, что говорится — «на зубах». Ноги сводило, руки стали тяжелеными, и лыжи с палками налились свинцом. Выкатив за финиш, Иван повис на палках, пытаясь сплюнуть тягучую и вязкую слюну. В груди горело и что-то посвистывало!
Чуть отдышавшись, Иван постарался размять ноги, походил вокруг, помял бедра и икры руками. Не заметил, как с финиша выкатил Михаил. Парню тоже нелегко далась гонка — он все хватал воздух ртом, и лицо его пошло красно-белыми пятнами. А там и Ивкин завершил гонку.
Девушки уже ждали их немного в стороне.
— Бросай курить, вставай на лыжи! Здоровьем будешь не обижен! — бурчал Косов.
Услышав его, Николай скривился:
— Так-то ты прав! Курить надо бросать. Пошли, найдем палатку, да чайку выпьем.
На стрельбище, куда они пришли гурьбой, народу тоже — хватало.
«Не перегореть бы! И так руки-ноги забиты напрочь, еще и психологически скиснешь — как стрелять-то тогда?».
— Так… парни! Знаете, что мешает даже хорошим стрелкам перед соревнованиями? — спросил Косов товарищей.
— Думаю, тоже самое, что мешает и танцорам! — схохмил Николай.
— Это — да! — покосился Иван на стоявших рядом девушек, — но есть и еще вредный фактор! Тремор! То есть — руки трясутся от волнения. И что может нам помочь? А поможет нам небольшой такой… — хотел сказать допинг, но в последний момент удержался. Вряд ли они знают, что такое допинг!
— Поможет нам… витамин! Да! Витамин «ка»!
— Витамин «ка»? Это что такое? — людям было интересно!
— Так… Клава, подай мне мою сумку! — девушка перед его стартом взяла его сумку, — вот! Вот он — витамин «ка».
Косов достал из сумки свою старенькую фляжку, где плескалось граммов триста коньяка.
— Это что? Водка? Или самогон? — поморщился Ивкин.
— Нет, брат! Это — коньяк! Витамин «ка»! По стопке будет в самый раз, чтобы снять волнение!
— Ну-у-у… я не знаю! Не знаю, поможет ли… И не знаю — может это запрещено? — сомневался Николай.
— Поможет — это точно! А вот — запрещено или нет… Мы же никому не скажем! Так… здесь граммов триста! То есть нам, мужикам — по сто граммулек!
— Если это поможет, почему и нам тогда нельзя? — возмутилась Клава.
Коньяк пришлось поделить!
Еще в прошлой своей жизни, будучи «ментом», Сергею приходилось несколько раз участвовать в соревнованиях — либо просто по огневой подготовке, либо — в служебном биатлоне. Служебный биатлон, это когда бежишь на лыжах пять «кэмэ», да еще и стреляешь из табельного «макарки». Никаких особых мест он не занимал, середнячком был. Лишь раз ему удалось отстреляться на четвертое место. Но и в учебке «ментовской», да и позднее, при прохождении курсов переподготовки, инструктора по огневой у него были нормальные. В омской «ментовской» учебке в те времена вообще были очень неплохие «преподы». И, как говорил Стас Внуков, инструктор по огневой:
— Пулевая стрельба — единственный, пожалуй, вид спорта, где пятьдесят-семьдесят грамм крепкого спиртного перед соревнованиями — помогают! Тремор снять, чуток расслабиться, глаз «навострить». Понятно, что на больших соревнованиях это не пройдет, там проверяют! Но на таких — «увэдовских» — почему нет? К Вам же никто принюхиваться не будет?
Стас как раз-таки был из тех стрелков, для которых «пятьдесят из пятидесяти», из любого оружия — норма, обыденность. А с Сергеем Елизаровым они неплохо сошлись на фоне того, что и сам Стас был из «армейских» офицеров, и Сергеевы три курса ВМУ признал за — «свой!». И винца вместе попили, да и по «лялькам» не раз бегали.
Иван, как джентльмен, сначала передал фляжку девушкам. Паша чуть отхлебнула из горлышка, вся сморщилась, стала отплевываться:
— Какая гадость! Не буду пить!
Ивкин усмехнулся:
— Ну не — так нет! Нам больше достанется!
Больше — не досталось: Клава вполне прилично отхлебнула, чуть поморщилась, и «занюхала» допинг своей пуховой варежкой.
Михаил тоже глотнул лишь чуток и передал фляжку Ивкину. Тот, склонив голову, прислушался к содержимому, побулькал им, что-то для себя решил и кивнул. Потом сделал три коротких глотка и передал емкость Ивану:
— Вот так вроде бы поровну будет!
Косов допил спиртное. Коньяк потек внутрь, согревая и успокаивая.
«Хорошо! Но — маловато!».
Стреляли, как и говорил ранее Коля — лежа, с колена, стоя. Винтовка ТОЗ-8, пять патронов и три пристрелочных.
— Получил, осмотрел, замечаний нет! — привычно пробормотал Косов «раздатчику».
Дождавшись своей очереди на лежащую на дощатом поддоне кошму, Иван постарался выбросить все из головы.
«Так… вдох-выдох… вдох-выдох… мне все по хрену, и я — само спокойствие! Мишень вижу четко! Аккуратно подводим… совмещаем… тянем плавно-плавно… выстрела не ждем. Чего его ждать-то? Выстрел же не девушка!».
Ивкин умудрился выпросить у кого-то старенький затертый бинокль, и сейчас, стоя где-то позади Ивана, тоже замер.
Выстрел! Выстрел… выстрел.
— Что там, Коля?
Тот чуток помолчал:
— Ну ты… зверюга! Тридцать! Три десятки! Ты понял, да?! Давай, Ваня! Еще пяток десяток, до смены упражнения!
Но пяти десяток не вышло! Сорок восемь…
«Но и так неплохо, как мне кажется!».
Ивкин тоже был согласен с Косовым:
— Давай, давай, Иван! На тебя вся надежда! Я и половину того не набью! Мишка тоже — тот еще стрелок. Клава чуть получше, но до тебя не дотягивает.
Но ожидания Ивкина Косов не оправдал — с колена отстрелялся хуже, а «стоечку» — еще хуже! Сорок четыре и тридцать шесть, соответственно!
«М-да… тренироваться мне еще и тренироваться!».
Но все остальные совхозные спортсмены стреляли хуже Косова, тут Ивкин оказался прав. Только Паша, ко всеобщему удивлению, не опускалась ниже сорока очков по всем упражнениям.
— Вот, Коля! А ты говорил! Посмотри, как девчонка «молотит»! Ее бы потренировать еще! И будет тебе вполне стрелок! Не знаешь ты, товарищ инструктор, свои кадры! Не знаешь! — в шутку «пенял» Ивкину Иван.
Тот отшучивался, но, было видно — задумался!
Уже когда они ждали окончательных результатов соревнований, стоя стайкой и притопывая ногами, Ивана кто-то неожиданно и довольно крепко хлопнул по плечу сзади.
— Привет! Ты тоже участвуешь? И каковы результаты? — звонко так! Ну да — Кирочка, а сзади и викинг Сирожа!
Иван подсознательно с самого начала осматривался — не может быть, чтобы такие активные спортсмены-комсомольцы пропустили эти соревнования! Но народу было столько, что разглядеть какие-либо знакомые лица было крайне сложно.
— Привет! — непроизвольно во все лицо «расплылся» Косов, — ну да… участвую от совхоза. А результаты — не знаю пока. Да я на высокие и не надеюсь!
С Сергеем они чинно-нейтрально поручковались.
— Ну а у Вас как? — в ответ поинтересовался Иван.
Кира сморщила недовольно носик:
— Неважно… шестая среди женщин! Вот представь — ну никак мне этот пьедестал не дается! То пятая, то шестая! Лучший результат — четвертое место!
— А ты, Сергей?
Викинг спокойно, даже флегматично, пожал плечами:
— Седьмой! Ну я и не рассчитываю на призы!
Про стрельбы он у парня спрашивать и вовсе не стал. Там результаты, скорее всего — тоже неслабые!
Потом Сергея отвлекли какие-то знакомые парни и они с Кирой остались стоять вдвоем.
— Представляешь — Зина переводиться! — Кира была явно огорчена.
— Куда переводиться? И почему такая грусть? Вы же вроде бы — поссорились? — Иван удивился.
— Поссорились, не поссорились, а она — моя подруга! Мы уже и помирились давно! А переводиться в Томск, в мединститут. Родителям предложили должности преподавателей, и ей тоже — на перевод. Да еще и этот… друг ее сердечный — он инженер. Тоже переезжает в Томск, на какой-то завод. Все одно к одному, представь!
— Грустно тебе без подружки будет…, - посочувствовал Косов.
— Так а я о чем? — вздохнула Кира.
— Ух ты! — к ним быстрым шагом подошел Ивкин, — Иван! Представь меня своей знакомой!
— Кира! Это наш завсектора спорта, член бюро комсомольской организации совхоза, Ивкин Николай! — чуть шутовски раскланялся Иван.
Тот зашипел:
— А без этих… своих штучек — не можешь?
— Не шипи, Змей Горыныч! Вон видишь — добрый молодец стоит? Зовут его Сергей. Он таким… шипящим быстро головы-то откручивает, кто рядом с Кирой виться начинает!
— Да ладно… добрый молодец! Мы сами молодцы не злые! И голова у нас на плечах сидит крепко, ее не враз открутишь! — оценивающе посмотрел на Сергея Николай.
— Да, кстати… Иван! У тебя двадцать седьмой результат на дистанции! Очень, знаешь ли, неплохо! Я — тридцать первый! У Мишани — похуже! И представь, Паша — семнадцатая! Молодец же, да?
Иван скривился: «К чему было это озвучивание? Да еще зная результаты Киры и Сергея?». Позор — не позор, конечно… Но очень жиденько, очень…
Тут Сергей вернулся к Кире, они распрощались и направились к выходу из парка.
— Ты чего морщишься? Нормальный результат же! — недоумевал Ивкин.
— Нормальный… ага. У Киры — шестой, а у Сергея — седьмой!
— Чё, правда, что ли? Ну ни х… чего себе! Тогда да… зря я наши озвучил! Зря! Ну — я же не знал! А чё — и правда у них там… все серьезно, да? Жаль! Какая девушка, а?!
«Ой не кажи кума, у самой куры дохнуть!» — грустно подумал Косов.
Но результаты их выступления всю команду вполне устроили!
— Так… ага! Мы нынче поднялись на пять позиций в общекомандных результатах! По сравнению с прошлым годом. Очень неплохо, я считаю! — разглагольствовал Ивкин в передвижке, — не стыдно будет руководству совхоза докладывать! Но! Будем готовиться лучше — в марте еще соревнования будут, между спортивными обществами.
Косов смотрел на мимо окна проплывающие пейзажи, и был меланхоличен. На ум приходила все та же Кира, да и отношения между ним и женщинами в клубе… были непонятными.
«Так! Надо отдохнуть, встряхнуться как-то! Жизнь продолжается. В кружке занятия становятся все более интенсивными и сложными. И вот что… сегодня отосплюсь, а завтра, с утра — рвану к Фатьме! Соскучился что-то, уже две недели не видел красавицу!».
К его удивлению и даже досаде, Фатьмы дома не оказалось.
«Ну а что? Она может пойти в магазин, по делам. Да мало ли еще что? Привык уже, что, когда не приду — женщина дома и очень рада его приходу?!».
Однако, Косов решил проверить свою догадку и заглянуть в ателье.
«Все же разговоры о показе мод должны во что-то вылиться?».
В фойе ателье, у окна приема заказов, работница ателье в синем рабочем халате, что-то негромко обсуждала с женщиной средних лет. Они настолько были погружены в разглядывание какой-то вещи, что на вопрос Ивана о местонахождении мастера Александра, работница подняла голову, некоторое время смотрела на Косова отсутствующим взглядом, а потом махнула рукой на двери во внутренние помещения ателье.
«Примелькался я здесь, что ли? Как за своего принимают!».
Пройдя по коридору, Иван толкнулся в знакомые двери.
«Ага! А вот и моя красавица!».
Но Фатьма была в помещении не одна. Сидя за столом, она пила чай еще с двумя молодыми женщинами. И были они, все трое, в некотором неглиже, мягко говоря. Увидев Косова, Фатьма с радостью подскочила и бросившись к нему, обняла и расцеловала. Так — в щечку!
— Ну что такое! Почему сюда заходят посторонние! — довольно жеманно протянула сидящая за столом блондинка, — Ну сколько раз можно говорить Александру, чтобы как-то ограничил сюда доступ!
Фатьма в ответ фыркнула, оторвалась от Ивана и с вызовом протянула:
— А это не посторонний! Это мой мужчина!
Блондинка скорчила гримасу, и отвернулась к третьей женщине. Несмотря на явно выраженное недовольство, Косов заметил, что ни эта блондинка, ни вторая женщина, не попытались как-то прикрыться, или более энергично возмутиться присутствию постороннего мужчины.
«Ага… как и говорил Елене: Фатьма — брюнетка, вот — блондинка, а вот и шатенка! А равнодушие женщин, и отсутствие стеснения — так дамы опытные, даже, похоже, привычные к таким обстоятельствам».
Обнимая Фатьму, которая была одета лишь в белье и чулках с поясом, Иван непроизвольно, придерживая ее одной рукой за талию, другой погладил ее по бедру и положил руку ей на попу.
Блондинка была интересной дамой. Похоже, что натуральный цвет волос — он был не платинового оттенка, а слегка соломенного цвета.
«Ну да… перекись водорода тут еще не сильно-то в моде!»
Длинные волосы, скрученные в какую-то прическу на затылке, были и густы, и пышны. Черты лица правильные; носик чуть приподнят, что создавало дополнительную «милоту» ее облику. Вот только гримаска на лице — этакая усталость от мужского внимания, отстраненность и пресыщение.
«Да и с фигурой у нее — все очень даже неплохо! Грудь в бюстгалтере — явно не меньше «тройки», узкая талия, довольно широкие бедра и длинные, красивые ножки! Ага! А комплект белья на ней — тот самый, автором которого можно назвать его самого. Красный цвет — ей идет!».
Накинутая на плечи «блонди» легкая блузка была расстегнута полностью. В комнате было очень тепло, а Ивану с улицы — так и жарковато!
Вторая женщина была интереснее блондинки. Не во вкусе Ивана, но — интереснее!
Рыжая, даже какая-то — огненная, с очень светлой кожей молочного оттенка. И сыпь конопушек по лицу. Прическа короткая, «каре», с высоко подбритым затылком. Даже вызывающая прическа!
«Фигуры не особо видно за столом. Грудь… хороша! Поменьше чем у «блонди», но — хороша! Интересная внешность! Этакая… Амалия Мордвинова. Помню, была такая актриса в прошлом-будущем! Мне, конечно, такие дамы не очень «в масть», но стоит признать — очень эффектная дама!».
Рыжая сидела, попивая чай, и глядела на Фатьму с Иваном с интересом, чуть приподняв бровь.
— Любимая! Ты не представишь меня дамам? — чуть оторвался от подруги Косов.
Фатьма, продолжая обнимать его, повернула голову, и сказала:
— Девушки! Этот молодой человек — Иван! Ваня! Это — Клава! — «ага, блондинка», — а это Рита.
— Дамы! Мне очень приятно! Извините за вторжение, я и представить не мог, что в привычной для меня комнате будет расположен такой цветник!
Блондинка неопределенно хмыкнула, а рыжая, чуть улыбнувшись, встала, и пройдя к стоявшей у стены скамье, наклонилась и принялась что-то искать в лежавшей на скамье сумочке.
«Мда… Этот короткий халатик вообще ничего не прикрывает! Это… она мне так свой… «тыл» продемонстрировала? А что? Очень эффектный «тыл»! И ноги тоже длиннющие, модельные! Но не худые, как потом у моделек, а очень такие… ровные и полные! Только вот в целом — волосы, лицо, конопушки эти… не мой типаж!».
Не отрываясь от сумочки, и не глядя в их сторону, рыжая спросила у Фатьмы:
— Фатя! А что — молодой человек не слишком молод для тебя?
«Вот же… стервь!».
Подруга сверкнула глазами и, вздернув носик, заявила:
— Знаешь, Рита, в некоторых случая юноши — гораздо лучше зрелых мужчин, и уж тем более — пожилых самцов!
— Ну-ну! — в ответ, с явно слышимой усмешкой.
«А здесь у них славный террариум сложился! Как быстро сформировался «дружный» женский коллектив!».
— А Елена где, красавицы? — отвлек Иван женщин от философских вопросов подбора спутников жизни.
Фатьма повернулась к нему:
— Они с Александром все никак место показа не могут согласовать! Это там, дальше по коридору. Там вроде бы раньше швейный цех был.
В этот момент в коридоре послышались голоса.
— Да вот они сами идут!
Елена обрадовалась приходу Косова, и Александр встретил его с явно видимым облегчением.
Почмокавшись с Еленой в щечки, он пожал мастеру руку.
— Ну как тут у Вас? Я вижу — подготовка идет полным ходом?
Елена чуть улыбнулась, а Александр скорчил такую физиономию, что было ясно — складывающейся ситуации он не рад!
— Ну… полным ходом — это громко сказано! Дирекция, на мой взгляд, не очень представляет, как проводить такие мероприятия, и хочет на копейку — получить алтын!
— Ну, Елена Георгиевна! Ну что опять-то… начинать? Все же уже обсудили… вроде бы! — затянул Александр.
— А вот — давай у Ивана спросим. Покажешь помещение, озвучишь Ваши предложения. Пусть человек со стороны посмотрит, может и посоветует что-нибудь интересное! — Елена посмотрела на Александра, а потом перевела взгляд на Косова, — а девочки тем временем и чай допьют, и приведут себя в порядок!
Они прошли по коридору и зашли в большое помещение.
«Вроде бы отсюда раньше стрекот машинок доносился! Сейчас пусто и чисто. Потолок вот только низковат!».
Он ни в коей мере не относился ранее к представителям модельного бизнеса. Но и фильмы какие-то смотрел, и что-то в книгах попадалось, да и по телевизору видел презентации, показы и прочее. То есть — какое-никакое представление об этом имел.
«Ага! Особенно нравились показы моделей бикини… и прочего белья!».
Здесь же и сейчас, в Стране Советов, это сторона жизни, если и была представлена, то очень невнятно, и скорее всего — в столичных городах. Москва, Ленинград. Может быть — Киев. Уж точно не в Красно-Сибирске!
Окна в помещении имелись лишь вдоль одной стороны. И окна эти были небольшими, и выходили не на солнечную сторону. А в условиях сибирской зимы — в помещении явно было темновато! Об этом он сказал Елене и Александру.
— Вот! А я об этом сразу же сказала! — женщина обличающе ткнула пальцем в Александра.
— Можно будет кинуть дополнительную проводку вдоль стен, под потолком и там расположить ряд ламп. Здесь не нужен свет как от софитов, но все же его должно быть побольше! Посредине потолка тоже можно будет кинуть несколько ламп — пусть место дефиле будет освещено лучше. И как-то продумать, чтобы лампы эти… задекорировать, что ли! Не на голой же проводке они будут болтаться?
Александр подумал и что-то чиркнул себе в блокноте.
Елена вмешалась:
— Могу привести декоратора…
Александр обреченно кивнул.
— А подиум Вы делать не будете? — повернулся Косов к организаторам.
— Ага! А я тебе, Саша, говорила! — опять торжествовала Елена.
Александр начал возражать, что потолки низкие — какой подиум?
— Да я же не говорю, что Вы должны задрать этот помост на метр! Но поднять место прохода моделей сантиметров на тридцать-сорок над полом все же нужно! — Иван ходил по залу, раздумывал, — сколотить его из досок, да обтянуть тем же брезентом! Времянка — ну да и пусть! Только чтобы ровно все было, а то девочки ноги переломают!
Теперь уже Александр приободрился:
— Вот, Елена Георгиевна! А Вам — ковры подавай!
— А где будет гримерная, раздевалка? Или как там называется помещение, где будут развешаны модели одежды, и где девушки будут переодеваться? — продолжал размышлять Косов.
— А они решили в ту комнату все поместить! Представляешь, Иван? — Елена как-то по-бабьи всплеснула руками.
— Это где сейчас чай пьют? Да нет, Александр, там это будет сделать вовсе невозможно! — удивился Косов.
Они прошли из зала в другой коридор, коротенький, переходящий в какую-то бытовку, двери которой выходили в совсем уж крошечный коридорчик, ведущий к двери во двор ателье.
— Да вот — эта бытовка и то больше подходит! Тут и вешалки можно разместить, и те же столики. Да просто — стакан воды выпить. И место для гримера! У Вас же будет гример? Ну — девчонкам макияж поправить, прическу там… — Иван старался мыслить логически, как это все провести организационно.
— А вести показ кто будет? — спросил он у Елены.
— Вести буду я. А вот в гримерке… она же — костюмерная, нужен еще кто-то, кто будет помогать девочкам переодеваться. Гример опять же… ну — здесь я знаю, кого привлечь!
— Елена Георгиевна! — взвыл Александр, — не забывайте про бюджет мероприятия! Он не резиновый!
— Знаешь, Саша… Вы ведете себя как… жиды! За копейку — удавитесь! Вам же нужен модный показ, мероприятие о котором будут говорить все женщины в городе! От этого и количество заказов зависит, и продажи, и доходы! А вы… ну давайте облачим моделей в мешковину, а проводить все будем… в клозете! Зачем же тогда все это начинать?
— Да нам и так уже пришлось все производство из этого здания перенести! Сейчас здесь только приемка осталась, да стол выдачи готовых заказов! Швеи сейчас в бывшем складе разместились! А там… пришлось и освещение заново проводить и печи ставить!
«Похоже, что так они «собачатся» уже не впервые!».
Косов, не обращая внимания не перепалку женщины с мастером, еще раз прошел по помещениям, прикинул что к чему. А потом озвучил свои предложения. Они еще спорили минут тридцать, а то и больше. Елена все больше улыбалась, ей происходящее явно нравилось, а вот мастер «смурнел» все явственнее.
— Я даже не знаю, как все это докладывать Николаю Яковлевичу! А уж дирекцию как уговаривать?
Елена приобняла Александра за плечи:
— А давай мы вместе с тобой сходим! Я думаю, вдвоем нам получится все объяснить и убедить Ваших… старичков!
Когда они вернулись в комнату для «попить чая», девушки были уже полностью одеты, и занимались — кто чем. Змеюка Рита что-то чиркала в блокноте, а Фатьма и блондинка Клава листали какие-то журналы.
— А что, Иван, может у тебя есть еще что-то в памяти — из моделей одежды? — запивая чаем баранку с маком спросила Елена.
Александр сразу же забыл про грусть-печаль и явно насторожил ушки. Рита смотрела на Косова с удивлением, а Фатьма — с интересом. Лишь «Блонди» не отвлекалась от журнала.
«И чего я им могу предложить-то? Что еще помниться из будущего? Что там еще носили женщины?» — пытался что-то вспомнить попаданец.
— Ну вот… если… Это вроде бы называлось — коктейльным платьем. Там… в тех журналах. Там еще статья такая была. Что оно надевается для приемов, которые начинаются до семи вечера. Без рукавов и плечей. Открытое. Ткани дорогие, но не из самых дорогих. Зимой приемлемы цвета черный и красный. Летом — более светлые, из тонких тканей. Длина — чуть выше колена.
Как и ранее, Александр сразу же стал накидывать женские силуэты, а Иван подсказывал, какое должно быть платье. Елена подсела ближе к Александру. Так они и сидели — мастер в центре, а по краям — Косов и Елена. Фатьма подсела к Ивану с другой стороны и тесно прижалась, приобняв его за талию.
— Что-то очень знакомое! — задумчиво произнесла Елена, — я уже видела где-то что-то подобное!
Подруга, увлеченно разглядывая получавшиеся силуэты, положила голову Косову на плечо. Было не очень удобно, и довольно тяжело. Но — до одури приятно! Иван почувствовал, что даже чуть задерживает дыхание и млеет. А потом… потом он почувствовал, как кто-то навалился ему на спину, и начал тихонько и приятно дышать почти в ухо. Эта тяжесть на спине была приятно-упругой. Чуть покосившись, он увидел лицо Риты, которая внимательно смотрела на эскизы будущих нарядов. Почувствовав или увидев его взгляд, она улыбнулась уголками губ.
«И довольная такая! Вот же где… змея!».
А приятно, приятно ощущать вплотную к себе… и сбоку и сзади двух красивых женщин! И дыхание их — одной — слева… по щеке и уху. И другой красотки — с другой стороны… в шею и другое ухо… приятно и возбуждающе щекотали лицо и волосы. И Косов почувствовал… определенное шевеление в паху.
Он осторожно, по сантиметру, просунул правую руку вниз и потянул ее назад.
«Где же ты… а-а-а… вот ножка! И по ножке… вверх! Гладкий и приятный чулок и такое теплое и упругое его наполнение!».
Скосил глаза вправо и назад. Рита подвинулась еще ближе и улыбалась, скрывая свое лицо от Фатьмы за его головой.
«И дыхание ее… изменилось! И на эскизы смотрит уже не так внимательно!».
А тут и Фатьма толи почувствовала что-то, толи по женской интуиции — тоже прижалась теснее. А потом… протянула левую руку и положила ее ему на пах!
«Это, мля… что за соревнование?!».
— Так… а не слишком ли коротко будет? — сбил весь настрой Александр.
Иван откашлялся.
— А это… давай вот у женщин спросим! — Косов перевел ответственность за решение вопроса на других.
Женщины дружно заявили, что «если вот так — то нет, все нормально! А вот если чуть короче… то, да — возможно уже и коротковато!».
— Иван! Еще! — потребовала Елена.
«Вот же… черт возьми!».
— Ну вот… почти тоже самое. Но не совсем! Мадам Коко Шанель придумала его еще в двадцать шестом году… по-моему… Называется — маленькое черное платье. Оно может быть совсем простым, а можно чуть усложнить его…
И опять — рисунки, правка их, бурные обсуждения. И опять — теплое дыхание в оба уха, и по шее. Он уже вовсю тискал левой рукой за бедро подругу, а правой — наглаживал по ножке Риту.
— Еще вспоминай, Иван! — требует Елена.
— Да что же такое-то? Ну не помню я!
— Девочки! Нужно как-то подвигнуть Ивана на воспоминания! — откровенно смеется Елена.
Александр вмиг стал пунцовым, и рисунки его стали резко хуже.
— Ну… может если только купальники? — засомневался Иван.
— А что с купальниками? — негромко спросила у правого плеча Рита.
— Ну… вот я видел только сплошные купальные костюмы для женщин.
— Раздельные тоже есть. Только вот они… какие-то… не очень! — Рита высказалась.
— Да я тоже их видел. Но вот мне не понятно — почему трусики в купальных костюмах такие… высокие? Я понимаю, если женщина полная — ну… там… животик спрятать! А если стройная, как вот… наши красавицы? Тогда зачем?
И опять — рисунки, рисунки, рисунки…
«Ага… бикини! Пусть и не такие узкие и откровенные. Хотя… там, в будущем — бикини вовсе не самые откровенные наряды. Скорее — уже классика!».
— Можно с боку задрапировать тело этакими бантами! Или вообще — что-то вроде юбочки поверх трусиков нашить! Вот я видел в парке девушка на коньках каталась — у нее поверх трико была такая юбочка коротенькая! Ну — здесь простор для воображения!
К удивлению Ивана, не «бикини» и не маленькое черное платье вызвали самые тяжкие раздумья присутствующих. А — женские брюки! Когда, по наводке Ивана, Александр изобразил женский брючный костюм! Классические неширокие, а скорее узкие брюки; пиджачок, похожий на мужской.
— Здорово! — выдохнула ему в ухо Рита, — как же здорово! Я такой костюм уже хочу!
— Хочет она! — усмехнулась Елена, — ты как рассчитываться будешь? Твоей зарплаты явно на все не хватит — ты уже и белья набрала, и юбку с платьем! А сейчас еще и этот костюм!
— Ну не знаю… а может я с Александром как-то договорюсь? — и дыхание Риты от уха Ивана переместилось в сторону Александра.
— Так, красавица! Ты тут нашего мастера с мыслей и настроя не сбивай! — выручила пунцового Александра Елена.
Потом Елена с мастером принялись довольно долго обсуждать — насколько вызывающе будут выглядеть на женщине такие брюки. Сомневались они… и даже мнение Риты, выразившееся в словах, что, дескать, ей плевать на мнения окружающих — она хочет этот костюм! не очень убедили их.
«Ну да… я же где-то слышал, что женские брюки — считались чуть ли не вызовом обществу! Даже где-то и кого-то арестовывали за ношение брюк. Только не помню, где и кого!».
— А что еще? — снова Елена.
— Да что еще-то? Уже времени сколько? По домам нужно идти! — возмутился Иван.
— Ваня! У нас мало новинок для показа! Мало! Вспоминай еще! — требовала Елена.
— Ну не знаю… Вот только… если — обувь.
— А что с обувью? — заинтересовалась Елена.
— Ну там… модели разные. Каблучки… носок моделей можно изменить.
— Так, Александр! Давай — рисуй! А ты, Ванюша, объясняй!
В рисунках появился каблук «рюмка», и даже — «шпилька»! туфли «лодочки», ботики, сапоги «ботфорты».
— И как же на таком ходить? — ужаснулась Фатьма, разглядывая «шпильки».
— Чем выше каблук, тем больше напряжены голень и мышцы ягодиц. А значит — попа и ножки будут выглядеть красивее! — объяснил то, что помнил из будущего Косов.
— Да ты садист, Иван! — покосился на него Александр.
— Красота — требует жертв! — как отрубил Иван.
— Нет… ну если ненадолго, как сменная обувь для различных праздников, то, наверное, можно и потерпеть — ради красоты! — задумчиво протянула Елена, глядя на эскизы, — Александр! А Ваши сапожники могут такое пошить? И если могут — то за сколько времени?
— Елена Георгиевна! Здесь же не только пошить, тут и ходить на таком нужно научиться! — попытался остудить «зуд» Косов.
— А я бы — научилась! — заявила Рита.
— Еще, Иван! — не унималась Елена Завадская.
— Да хватит уже! Ну… еще — аксессуары разные… пояса там, шляпки, перчатки, сумочки!
Показалось, что Рита застонала, продолжая прижиматься к нему, нависая:
— Ой, как я все это люблю — сумочки, перчатки, шляпки!
Даже Клава заинтересовалась:
— Шляпки — это интересно!
Елена, к облегчению Ивана, а еще более — Александра, посмотрела на всех и сказала:
— Так! Действительно, нужно прерваться. Все уже устали, и больше всего — наш Александр! — она с виноватым видом погладила того по руке, — ты уж, Саша, прости нас! Просто, когда идет речь обо всем этом, женщины забывают о прочем!
— Иван! Отпустим Александра, а пока девочки собираются, пошли пройдемся по помещениям еще раз, и посмотрим — не забыли ли мы чего? Это хорошо, что ты, наконец-то, нашел время и зашел сюда! — Елена поднялась и требовательно посмотрела на Косова.
Они прошли по помещениям. Иван начал что-то говорить о мебели для показа, но Елена потянула его за руку в ту бытовку, где обняла его, и потянувшись к его губам, сказала:
— А ты, юный негодяй, решил обмануть меня?
— С чего ты сделала такой вывод, красавица? — чуть возмутился Косов.
Ну не стоять же ему столбом? Пришлось взять ее чуть ниже талии!
— Ну как же? Кто обещал мне прийти ко мне в гости? А сам и носа не показывает — ни на службу ко мне, ни домой!
— Леночка! Красавица! Да я же со всей душой, но ведь и у меня дела есть!
— Вот! Вот вы все такие — все дела у Вас, дела! А кто-то многое обещал бедной женщине!
«М-да… обещал — нужно делать!».
— Да я же и не отказываюсь, красивая! Но ты же понимаешь, что вот сегодня — уж точно никак! Я Фатьму уже две недели не видел!
— Мерзавец ты, Ванечка! Ну и когда?
— К-х-м-м… может быть завтра? — предложил Косов.
Она засмеялась:
— Нет уж! Завтра — ты мне будешь не нужен! Если две недели Фатьма тебя не видела, то сегодня… Нет — ты должен быть бодр и неутомим!
Косова немного покоробили слова Завадской:
— А ты… не боишься меня?
— А чего я должна бояться? Я же сама хочу этого!
— Ну-у-у… может я очень требователен в постели? Может тебе это не понравится?
Она рассмеялась:
— Ну как же об этом судить, Ваня, не попробовав? Знаешь, я все-таки… осмелюсь!
— Ну ладно! Ты сама этого хотела!
Она поцеловала его в губы и прошептала на ухо:
— Я и сейчас этого хочу!
Потом отстранилась от него:
— Ладно… чего уж себя пережигать. Подожду еще немного! А вот скажи — как тебе понравились мои… девочки?
Иван хмыкнул:
— Ну… Клава. Она хоть и красива… внешне. Но вот эмоционально как-то не очень!
Елена засмеялась:
— Не так! Не эмоционально! Она просто… глуповата! А Рита?
— О! Рита это… Рита! На мой взгляд… она — опасна. Стерва первостатейная, по- моему! Но… не в моем вкусе. Фигура, конечно — высший класс! Но вот этот вид — молочная кожа, рыжая, в конопушках… Нет, не мое!
— Ну и зря! Там такой огонь, что ты! А ты вцепился в свою смуглянку…
Косов потер кончик носа:
— А вот скажи… а ты с этой Ритой… сама… тоже?
Елена с интересом посмотрела на него:
— А ты что — не принимаешь такого?
— Да нет… отчего же. Любопытно. Но — не более! И да — противником этого я не являюсь! Только вот… мне кажется, что Фатьму… не надо к этому склонять. Она не такая! И портить мне ее — не смей!
— Вот как?! Не смей? Хотя… ну и ладно! Немного жаль, конечно… Я честно скажу — хотела бы попробовать с такой… южаночкой. Но, если это твое условие, то и ладно! Но! Попробуй только меня обмануть! Знаешь, как мстительны и изобретательны могут быть отверженные женщины?
— Не пугай! Во-первых, я не собираюсь тебя обманывать! Я и сам… хочу. Только сразу предупреждаю… я требователен, как уже говорил. А во-вторых… ладно — довольно и первого!
Она снова обняла его, впилась губами в губы.
— Ох… когда встретимся? И да… может… Ритку пригласить? Посмотришь… на нас? — она с ожиданием смотрела на Косова.
— Интересно… Но знаешь, для первого раза… не стоит! Мы же помирать не собираемся? Еще успеем попробовать, да?
— Я буду ждать с нетерпением!
Иван про себя улыбнулся и прижав ее к себе рукой за попу, провел правой рукой по низу живота.
— А ты не… мокрая сейчас?
Елена засмеялась негромко:
— А я давно уже… мокрая!
— Ну так… когда мне тебя навестить? В четверг?
Она чуть задумалась:
— Да! В четверг будет в самый раз! И… все — иди! А то я не хочу видеть сейчас довольную мордашку твоей подружки! Боюсь — зарычу от зависти!
Когда они с Фатьмой шли к ней домой, не торопясь, прогулочным шагом, женщина была задумчива.
— О чем загрустила, душа моя? — улыбаясь и любуясь ее красотой, спросил Косов.
Она чуть встряхнулась, и посмотрев на него, тоже заулыбалась:
— Ты знаешь, Ваня… Что-то мне все это не нравится. Нет, так-то даже интересно! Но вот… не нравятся мне эти… девушки! Да и Елена…
— А что такое?
— Ну… Клавочка — та просто дура-дурой! Просто вот — на удивление глупая! А манерная какая, жеманная вся! И разговоры у нее только… про мужиков! Даже не про самих мужиков, не про это самое… А про то, кто и что ей подарил! Дура и хвастушка! А уж гонору в ней сколько!!! Мне как-то вовсе не понравилось с ней общаться! Хоть и красивая, но тупая кукла!
Потом помолчала:
— А Рита… Она умная, но… стерва первостатейная! Даже не так! Она… сволочь, вот! Она все продумано делает, все — не просто так! А уж как она над Клавочкой издевается! Тонко так, даже сразу и не поймешь! А от того — еще более противно! А та, дура, ничего не понимает! Еще и подружкой Ритку считает! В общем, мне такие знакомые и на дух не нужны! И если и остальные такие же — ну их к черту, такие знакомства!
— А Елена что же? Ты же ее интересной считала?
— А Елена… меня знаешь, что обидело? Когда она нас только познакомила, ну — в первый день… Клавка сразу нос стала задирать, цаца такая! А Ритка — присматривается-приглядывается. И нет-нет, да на Елену поглядывает! А потом… тоже стала такие… подколочки отпускать. Вроде и тонко, и даже не обидно… на первый взгляд. А потом чувствую я — толи в космы ей вот-вот вцеплюсь, толи — расплачусь! Так обидно стало! И даже не то обидно, что сука эта надо мной издевается, а то, что Елена на это смотрит так… изучающе. Как я отреагирую? И улыбается! Обидно мне стало, что я в ней… в человеке ошиблась! Закусило меня, понимаешь?! Ну, думаю, бросать это все негоже. Да и ты, вроде бы, мне это советовал. Но вот только… как только закончится вся эта канитель с показом — на дух они мне не нужны! Буду работу искать. Пусть и в столовку снова пойду, пусть посуду грязную мыть! Но только — не с такими… общаться-разговаривать!
— И что… даже не хочешь попробовать… ну — с Еленой?
Женщину ощутимо передернуло от отвращения!
— Нет уж, Ванечка! Такие эксперименты не по мне!
Потом помолчала, засмеялась:
— Вот если бы… с какой-нибудь нормальной девчонкой… Душевной… Может быть и задумалась бы. Но вот с этими… нет!
Может от переживаний этих, или от разлуки двухнедельной, но Фатьма была той ночью нежна и неутомима. Ах, какая женщина! И свечи она уже расставляла сама, поглядывая на Ивана и улыбаясь.
И правда, вряд ли бы стоило следующим вечером идти к Елене. Очень вряд ли бы той понравился он, как любовник! Уж Фатьма постаралась!