На скосе века - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

ИРОНИЧЕСКИЕ СТИХИ

Ах, декабристы!.. не будите Герцена!..Нельзя в России никого будить.

Памяти Герцена[7]Баллада об историческом недосыпе (Жестокий романс по одноимённому произведению В. И. Ленина)

Любовь к Добру разбередила сердце им.А Герцен спал, не ведая про зло…Но декабристы разбудили Герцена.Он недоспал. Отсюда всё пошло.И ошалев от их поступка дерзкого,Он поднял страшный на весь мир трезвон,Чем разбудил случайно Чернышевского,Не зная сам, что этим сделал он.А тот со сна, имея нервы слабые,Стал к топору Россию призывать, —Чем потревожил крепкий сон Желябова,А тот Перовской не дал всласть поспать.И захотелось тут же с кем-то драться им,Идти в народ и не страшиться дыб.Так началась в России конспирация:Большое дело — долгий недосып.Был царь убит, но мир не зажил заново,Желябов пал, уснул несладким сном.Но перед этим разбудил Плеханова,Чтоб тот пошёл совсем другим путём.Всё обойтись могло с теченьем времени.В порядок мог втянуться русский быт…Какая сука разбудила Ленина?Кому мешало, что ребёнок спит?На тот вопрос ответа нету точного.Который год мы ищем зря его…Три составные части — три источникаНе проясняют здесь нам ничего.Да он и сам не знал, пожалуй, этого,Хоть мести в нём запас не иссякал.Хоть тот вопрос научно он исследовал.Лет пятьдесят виновного искал —То в «Бунде», то в кадетах… Не найдутся лиХоть там следы. От неудачи зол,Он сразу всем устроил революцию,Чтоб ни один от кары не ушёл.И с песней шли к Голгофам под знамёнамиОтцы за ним, — как в сладкое житьё…Пусть нам простятся морды полусонные,Мы дети тех, кто недоспал своё.Мы спать хотим… И никуда не деться намОт жажды сна и жажды всех судить…Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..Нельзя в России никого будить.

1972

Иван КалитаПародия на авторов некоторых исторических трудов

Мы сегодня поём тебе славу.И, наверно, поём неспроста, —Зачинатель мощной державы,Князь Московский — Иван Калита.Был ты видом — довольно противен.Сердцем — подл. Но — не в этом суть:Исторически прогрессивенОказался твой жизненный путь.Ты в Орде по-пластунски лазилИ лизал — из последних сил.Покорял ты Тверского князя,Чтобы Хан тебя отличил.Подавлял повсюду восстанья…Но ты глубже был патриот.И побором сверх сбора даниПодготавливал ты восход.Правда, ты об этом не думал,Лишь умел копить да копить.Но, видать, исторически умнымЗа тебя был твой аппетит.Славься, князь! Всё живём мы так же —Как выходит, так и живём.А в итоге — прогресс… И дажеМы в историю попадём.

1954

Ода к трёхсотлетию воссоединения Украины с Россией

Курился вдали под копытами шлях,И пахло медвяной травою.Что ж! Некуда деться! — Москва или лях!Так лучше подружим с Москвою.В тяжёлой руке замерла булава,И мысли печальные бродят…Конечно бы, лучше самим панувать,Да только никак не выходит.Поляки и турки застлали пути,И нет ни числа им, ни меры.И если уж волю никак не спасти,Спасём православную веру.Молчали казаки… Да гетман и самМолчал и смотрел на дорогу.И слёзы текли по казацким усам,Но слёзы — беде не помога.Печально и гордо смотрел он с коня,Как едут бояре до места…Прощай же ты, воля! В честь этого дняСегодня играют оркестры!Мы празднуем праздник, а гетман страдал,И, пряча от прочих кручину,Со шведом он снёсся потом и отдалРодную свою Украину.Казацкую волю щадил ты, Богдан,И только… И, если признаться,Пожалуй, не мог и предвидеть тогдаТы образования наций.И умер, измену в душе затая,В ней видя мечту и свободу…Сегодня сияет икона твояНа празднике дружбы народов.Сегодня плакаты и флаги вокруг,И, ясные в творческом рвенье,Несут кандидаты словесных наукЭмблемы воссоединенья.А я не нуждаюсь в поддержке твоей —Ведь я навсегда возвеличилНе дружбу народов, а дружбу людейБез всяких народных различий.Сегодня лишь этого требует век,Другие слова — обветшалы…А ты был, Богдан, неплохой человек,И ты ни при чём здесь, пожалуй.

1954

Ёж и заяцПочти басня

Что благородны львы — молва несправедлива.В них благородного — одна лишь только грива.Ну, а клыки и когти? — Нет, поверь:Тот царь зверей — обычный хищный зверь.В одном лесу лев как-то околел:Зайчатины, должно быть, много съел.А было завались её — скрывать не стану.Лев заготавливал её согласно плану,Что сам волкам спускал.И волки рыскали в лесах и между скал,Чтоб — буде заяц вдруг объявится где близко —Схватить и приволочь и получить расписку.Пять зайцев за квартал! — А нет — плати натурой:Под барабанный бой навек простись со шкурой.Те ж зайцы, что спаслись, таясь по перелескам,Потом являлись сами — по повесткам.Ведь зайцы мясом чувствуют эпохуИ знают: план — закон, а вне закона — плохо.Лев так бы зайцев и доел,Да околел.Куда это ведёт, всем скоро стало ясно,Бить зайцев запретили за напрасно.Раз после этого, травы едва касаясь,Чрез безопасный лес пёр уцелевший заяц.И вдруг ему навстречу ёж.— Здорово, заяц! Как живёшь?Вам, говорят, теперь полегче малость стало…(Ёж больше жил в норе, и слыл он либералом.)Вас, говорят, теперь не бьют?— Да нет, не густо!Ни за что — это так. Но треплют за капусту.Да и потом сказать: живи!.. А что за счастье?Ни блеска нет теперь, ни трепета, ни власти.И охамел вокруг народ.Бесштанный соловей что хочет, то поёт.Любой — хотишь туда, хотишь сюда подайся…Что благородны львы — выдумывают зайцы.

1956

Арифметическая басня

Чтобы быстрей добраться к светлой цели,Чтоб все мечты осуществить на деле,Чтоб сразу стало просто всё, что сложно,А вовсе невозможное возможно, —Установило высшее решеньеИдейную таблицу умноженья:«Как памятник — прекрасна. Но для делаВся прежняя таблица устарела.И отвечает нынче очень плохоЗадачам, что поставила эпоха.Наука объективной быть не может —В ней классовый подход всего дороже.Лишь в угнетённом обществе сгодитсяПодобная бескрылая таблица.Высокий орган радостно считает,Что нам её размаха не хватает,И, чтоб быстрее к цели продвигаться,Постановляет: «Дважды два — шестнадцать!»…И все забыли старую таблицу.Потом пришлось за это поплатиться.Две жизни жить в тоске и смертной муке:Одной — на деле, а другой — в науке,Одной — обычной, а другой — красивой,Одной — печальной, а другой — счастливой,По новым ценам совершая траты,По старым ставкам получать зарплату.И вот тогда с такого положеньяПовсюду началось умов броженье.И в электричках стали материться:«А всё таблица… Врёт она, таблица!Что дважды два? Попробуй разобраться!..»Еретики шептали, что пятнадцать.Но, обходя запреты и барьеры,«Четырнадцать!» — ревели маловеры.И всё успев понять, обдумать, взвесить,Объективисты объявляли: «Десять».Но все они движению мешали,И их за то потом в тюрьму сажали.Но всех печальней было в этом миреТому, кто знал, что дважды два — четыре.Тот вывод люди шутками встречалиИ в тюрьмы за него не заключали:Ведь это было просто не опасно,И даже глупым это было ясно.И было так, что эти единицыХотели б сами вдруг переучиться.Но ясный взгляд — не результат науки…Поймите, если можете, их муки.Они молчали в сдержанной печалиИ только руки к небу воздевали,Откуда дождь на них порой свергался,Где Бог — дремал, а дьявол — развлекался.

1957

Кибернетика

Сколько было распято, убито,Как бурлила мысль, томясь во мгле,Чтоб сегодня просто и открытоРоботы шагали по земле.Пусть они пока что неуклюжи(Как и мы в младенческие дни),Но уже теперь мы в чём-то хужеИ слабее в чём-то, чем они…Люди, люди! Как неугомонны,Как несовершенны мы во всём…Постигаем точные законыИ без всякой точности живём!К истине придя, мы тут же, сразу,Рвёмся в дело, не считаясь с ней…Потому что жизнь мутит нам разумСтрастью и подробностями дней!…А они ровней и постоянней,Совершенней нас, живых людей,В них всегда разумность наших знаний,Прямизна логических путей.Данные приборов, а не чувства.Вспышки ламп: вопрос — и вмиг ответ.«Да» и «нет» сто раз в секунду.Сгусток. Непрерывных озарений свет.Человек, конечно, так не может,Но для беспокойств тут нет причин.Превосходство… Нас ведь не тревожатПревосходства всех других машин.И опять — сильней мы только стали,Оттого что эти так умны…Мы затем их только и создали,Что — такие — нам они нужны.Чтоб, не посвящая нас в детали,Сами в жизни, отметая хлам,Схватывали суть, осознавалиИ искали выход, нужный нам……Так и будет. Смогут всё с годами.Нам служа. Не мучась. Не любя.И воссоздаваться будут сами —Даже совершенствовать себя.Будут нам полезны их исканья…Но однажды завершится труд.И ошибкой вдруг самосознаньеТочные машины обретут.Я не знаю, как тогда всё будет.Но по всем законам естестваРаздражать начнут их скоро люди,Нервные, живые существа.Ну на что мы можем им сгодиться?Суета, а пользы никакой…И они от нас освободитьсяЗахотят — по логике людской.И пойдут. И, мёртвые, раздавятС помощью науки нас, живых…Что мы сможем противопоставитьНашей мысли, воплощённой в них?Нашу храбрость? Или силу чувства?Зыбкий ум, принадлежащий нам?Их реле защиты не подпустятНаши руки к мёртвым рычагам!Пусть тот мир не будет нами признан,Но исчезнем мы в кромешной мгле…И пойдёт развитие без жизниНа видавшей всякое земле.Смолкнут споры. Мир людских загадокОтомрёт навеки в тот же час.И настанет наконец порядокНа земле, очищенной от нас.Тот, что нам казался светлой дальюИ разумным будущим земли,О котором сто веков мечталиИ никак достигнуть не смогли.Он настанет. Наша неуклюжестьСгинет с нами вмиг в чаду огня:Ни таких, как у тебя, замужеств,Ни таких женитьб, как у меня.Что внезапных увлечений праздность?И тщеславий детских глупый сон?Точный разум. Целесообразность —Их мышленья заданный закон……Всё быстрей они плодиться станут,Что ж такого — быта колея.Но настанет день — и недостанетНа земле для этого сырья.Лишь учуяв это, очень скороОб угрозе, безо всяких драм,Сообщат точнейшие приборыОстроумно созданным мозгам.Мысль включится. Щёлкнут лампы лихо.И — споткнутся. Словно бы спьяна:— Выход? — Есть. Война! —Война? Не выход!— Нет другого выхода… Война!И упрутся роботы натужно,Не сходя упрямо с колеи…Будто им и в самом деле нужноСоздавать подобия свои!Словно есть душа в железном теле,Словно впрямь доступна неживымТяга к счастью. Словно в самом делеИх существованье нужно им!Без приятных чувств иль чувств печальныхВновь в одну из тех густых минутБлижние сближаться против дальнихВолей нашей логики начнут.Встанут грозно, словно бы насупясь,Словно бы в кино играя нас.И, как птица феникс, наша глупостьПролетит над ними в грозный час…И начнётся битва в чистом поле!Уж не разойтись, коли сошлись…Ведь не по своей — по нашей волеВ лямку жизни роботы впряглись!Вряд ли целым выйдет кто из боя,Отодвинув царство вечной тьмы…Только нам о том гадать не стоит.Это ж будут роботы — не мы…

1958

На друга-поэта

Б. Слуцкому

Он комиссаром быть рождён.И облечён разумной властью,Людские толпы гнал бы онК не понятому ими счастью.Но получилось всё не так:Иная жизнь, иные нормы…И комиссарит он в стихах —Над содержанием и формой.

1959

Подражание г-ну Беранжеру

Шум в Лувене, в Сорбонне восстанье.Кто шумит? Интеллекты одни!Как любовник минуты свиданья,Революции жаждут они.А у нас эта в прошлом потеха.Время каяться, драпать и клясть.Только я не хотел бы уехать,Пусть к ним едет Советская власть.К ним пусть едет — навстречу их страсти,Чтоб, мечты воплотив наяву,Дать им всё, что им нужно для счастья…Без неё — я и так проживу.Вы смеётесь, а мне не до смеха.И хоть вижу разверстую пасть,Не хочу из России к ним ехать,Пусть к ним едет Советская власть.Лишь свобода особого родаИм нужна… Пусть!.. А мне бы вполнеИ банальной хватило свободы:Остальное — при мне и во мне.Только нет её — вот в чём помеха.И не будет — такая напасть!Всё равно не хочу я к ним ехать —Пусть к ним едет Советская власть.К ним пусть едет — к поборникам цели.Пусть ликуют у края беды.И товарищу Дэвис АнджелеДоверяют правленья бразды.А она уж добьётся успехаИ заставит их в ноги упасть.Нет, не зря не хочу я к ним ехать,Пусть к ним едет Советская власть.Пусть к ним едет — сам чёрт им не страшен,Коль свобода совсем не мила.Очень жаль, — но таскать им парашиВзад-вперёд за такие дела.Не смеюсь — тут совсем не до смеха:Разве радость, что миру пропасть?Нет, друзья! — не хочу я к ним ехать.Пусть к ним едет Советская власть.Пусть ведёт к ним голодные годы,Пусть их ложь разъедает, как дым. Пусть!..Под сенью банальной свободыБуду честно сочувствовать им.Сам прошёл я сквозь эти успехи,Сам страдал и намучился всласть…Нет, не вижу я смысла к ним ехать.Пусть к ним едет Советская власть.Я тогда о судьбе их поплачу,Правоте своей горькой не рад,И по почте пошлю передачуДаже Сартру — какой он ни гад.И поймёт он — хоть будет не к спеху, —Что с ним сделала пошлая страсть.А пока — не хочу я к ним ехать.Пусть к ним едет Советская власть.Отольются им все их затеи,Будет кара — не радуюсь ей.Только знайте — не их я жалею,Посторонних мне жалко людей.Им ведь будет совсем не до смеха —В переделку такую попасть.Там ведь некуда будет уехать:Всюду будет Советская власть.

1972

Песня русского советского писателя Григория Свирского, которую он будет исполнять под шарманку в приморском кабачке «Берёзка» (Тель-Авив)Исполняется на мотив песни из к/ф «Весна на Заречной улице»

Когда-то в годы молодые,Имея всяческий решпект,Я был писателем в России,Писал про Ленинский проспект.Наврал, наврал мне хитрый нектоПро прелесть дальних южных стран:Ни Ильича тут, ни проспекта,А только Голда и Даян.Я б тут без хлеба гнил в страданьеВдали от Клязьмы и Невы,Но я привёз для пропитаньяС собою песню из Москвы.Пусть этой песни нет грустнее,На чёрный день средь бела дняМеня друзья снабдили ею…В Москве любили все меня.А здесь вокруг одни оливы,И я, от близких вдалеке,Её сегодня в Тель-АвивеПою на местном языке.Католик рядом служит мессу,А я — я брежу наяву:Там за волнами спит Одесса,Где утром поезд на Москву.Куда, куда от мыслей скроюсь!Моей тоски пропал предел.Эх, сесть бы, сесть бы в этот поезд,Сходить на час бы в ЦДЛ.Там есть друзья, хоть нет Синая.Там знал я счастье и почёт.Там вновь кого-то зажимают,О ком-то лгут, — и жизнь течёт.А здесь повсюду дух нечистый,Конец крутой моей судьбы.— Трудись! — кричат мне сионисты,А я, как встарь, хочу борьбы.Бороться можно тут открыто,Но это мне — как в горло нож:Когда вокруг одни семиты,Антисемита хрен найдёшь.А там вся жизнь страстями дышит,Там каждый день вестями нов.Там до сих пор живёт и пишетМой враг любимый В. Смирнов.На чём теперь я успокоюсь?Душа томится не у дел.Эх, сесть бы, сесть бы в этот поезд,Сходить на час бы в ЦДЛ.Я б нынче выпил, да неловко.Вся жизнь мне стала немилаЗдесь пьют одну лишь пейсаховку.А Пасха — месяц как прошла.И пейсаховка слабовата,Хоть с ней я тоже сел на мель.Она для русского солдатаПочти что клюквенный кисель.Опять, опять подходит вечер.Что делать мне с моей тоской?Решусь — и выпью что покрепче! —Пусть сионисты скажут: «Гой!»Как надо мною подшутили,Мне б жить в Москве или в Крыму…Там вновь кого-то посадили…Как я завидую ему!Но почему-то мучит совесть,Что сам я жив, здоров и цел.Эх, сесть бы, сесть бы в скорый поезд,Сходить на час бы в ЦДЛ.

1972

Дьяволиада

В мире нет ни норм, ни правил.Потому, поправ Закон,Бунтовщик отпетый, дьявол,Бога сверг и сел на трон.Бог во сне был связан ловко,Обвинён, что стал не свят,И за то на перековкуНа работу послан в Ад.Чёрт продумал все детали,В деле чист остался он:Сами ангелы восстали,Усадив его на трон.Сел. Глядит: луна и звёзды.Соловей поёт в тиши…Рай — и всё… Прохлада… Воздух…Нет котлов… Живи. Дыши.Натянул он Божью тогу,Божьи выучил слова.И Земля жила без Бога,Как при Боге, — день иль два.Но рвалась концов с концамиСвязь… Сгущался в душах мрак.Управлять из тьмы сердцамиДьявол мог, а Бог — никак.Хоть свята Его идея,Хоть и духом Он богат,Слишком Он прямолинеенПо природе… Слишком свят.Но и дьявол, ставши главным,Не вспарил, а даже сник:Не умеет править явно, —Слишком к хитростям привык.Да и с внешностью непросто,С ней на троне — как в тюрьме:Нет в портрете благородстваПри нахальстве и уме.Нет сиянья… Всё другое:Хвост… Рога… Престранный вид.Да и духом беспокоен,Как-то… ёрзая сидит.Прозревать он понемножкуСтал, как труден Божий быт.Да… Подставить Богу ножкуНе хитрей, чем Богом быть.Надоело скоро чёртуПропадать в чужой судьбе.И привыкший всюду портить,Стал он портить сам себе.В чине Бога всё возможно,А у чёрта юный пыл.Мыслей противоположныхРяд — он тут же совместил.Грани стёр любви и блуда,Напустил на всё туман.А потом, что нету чуда,Стал внушать… Что всё обман.И нагадив сразу многим(Страсть осилить мочи нет),Хоть себя назначил Богом,Объявил, что Бога нет.«Пусть фантазию умерят!Что мне бабья трескотня?Пусть в меня открыто верят —Не как в Бога — как в меня!»И — мутить!.. Взорвались страсти,Мир стонал от страшных дел.Всё!.. Успех!.. Но нету счастья —Не достиг, чего хотел.Пусть забыты стыд и мера,Подлость поднята на щит.Всё равно — нетленна вера:От молитв башка трещит.Славят Бога. Славят всё же,Изменений не любя……Чёрт сидел на троне Божьем,Потерявший сам себя,И следил, как — весь старанье —Там, внизу, в сто пятый разВновь рога его в сияньеПревращает богомаз.

1966

Реминисценция

И вот живу за краем света,В тот мир беспечный занесён,Где редко требует поэтаК священной жертве Аполлон.Где редко Феб и вспоминаетО ней… А спит, забыв про Суд.Поскольку трезво понимает:Здесь этой жертвы — не поймут.Где жизнь — «инджой»[8]… А жертвы, мукиИ книги всяческих судеб —Одни лишь цифры — для науки! —Специалиста скучный хлеб.И где поэт — ничто до срока:Запел, заглох и вышел весь…Где больше дела — для пророка.Но только камни есть и здесь.

1978

Грустная самопародия (cм.)

Нелепая песняЗаброшенных лет:«Он любит Её,А Она Его — нет».Ты что до сих порДуришь голову мне,Чувствительный вздор,Устаревший вполне?Сейчас распеваютС девчоночьих лет:— Она Его любит,А Он Её — нет.…Да, Он — её знамя,Она — его мёд.Ей хочется замуж,А Он — не берёт.Она бы сумелаПарить и пленять.Да Он не охотникГлаза поднимать.И дать Ему счастьеНе хватит Ей сил:Сам призрачной властиЕё Он лишил……Всё правда. Вот песняСегодняшних дней.Я сам отдаюПредпочтение ей.Но только забудусь —И слышу в ответ:«Он любит Её,А Она Его — нет».И вновь повторяю,Хоть это не так,Хоть с этим не разПопадал я впросак.Ах, песня! Молчи,Не обманывай всех.Представь, что нашёлсяТакой человек.И вот Он, поверяВ твой святочный бред,Всё любит Её,А Она Его — нет.Подумай, как трудноПришлось бы Ему.Ведь эти пассажиЕй все ни к чему.Совсем не по чинуСия благодать.Ей тот и мужчина,Кому наплевать.Она посмеётсяСо злостью слепойНад тем, кто ЕёВознесёт над собой.Иль встанет с Ним рядом,Мечтая о том,Как битой собакойЕй быть при другом.А этот — и в страстиОн, видимо, слаб…Ведь нет у Ней власти,А Он — Её раб.Вот песня! Ты слышишь?Так шла бы ты прочь!Потом ты емуНе сумеешь помочь.А впрочем, что песня?Её ли вина,Что в ней не на местеНи Он, ни Она,Что всё это споритС подспудной мечтойИ в тайном разладеС земной красотой…Но если любовьВдруг прорвётся на свет,Вновь: Он Её любит,Она Его — нет.Хоть прошлых вековСвет не вспыхнет опять,Хоть нет дураковТак ходить и страдать.Он тоже сумел быУйти от Неё,Но Он в Ней нашёлОзаренье своё.Но манит, как омут,Её глубина,Чего за собойИ не знает Она.Не знает, не видит.Пускай! Ничего.Узнает! Увидит! —Глазами его.Есть песня однаИ один только свет:Он любит Её,А Она его — нет.

1962

* * *

Могу в Париж и Вену.Но брежу я Москвой,Где бьётесь вы о стену,О плиты головой,Надеясь и сгорая,Ища судьбы иной.И кажется вам раемВсё то, что за стеной.Где, все сместив оценки —Такие времена, —Я так же бьюсь о стенку,Хоть стенка из говна.

1980

Песня отдельной лейб-казачьей сотни неизвестного эскадрона

У озёр лесных биваки,Молодецкие атаки,Дым скрывал зарю.В Новом Хемпшире[9] мы жили,Славно, весело служилиБатюшке-царю.Батюшке-царю.Но настала та минута,Паруса вовсю надуты,Грузим пушки в трюм.Здравствуй, Дон! И здравствуй, Терек!Покидаем дальний берегИ плывём в Арзрум.И плывём в Арзрум.Что ж вы, братцы лейб-казаки!Иль впервой менять биваки?Так о чём тужить?Что за страх — края чужие!Раз мы войско, мы в России,Где б ни вышло жить.Где б ни вышло жить.

1982

* * *

Горожане в древнем городе СодомБыли заняты развратом и трудом.Рос разврат и утончался… И всегдаС ним росла производительность труда.И следил всё время строго их Сенат,Чтоб трудом был обеспечен их разврат.Телевидение в городе СодомПросвещение вносило в каждый дом.Дух Прогресса всех учило постигать:Наслаждаться, но расплаты избегать.Пусть кто хочет превращает в матерейИх одиннадцатилетних дочерей.Что пугаться? — были б в деле хороши!В том и жизнь. И нет ни Бога, ни души.Наслаждайся!.. А к вакханкам охладел, —Есть в запасе свежесть юношеских тел.Что там грех — забвенье смысла и лицаПеред скукой неизбежного конца?Все ли думали так в городе Содом?Может быть… Да кто расскажет нам о том?Остальные ведь молчали — вот напасть! —В ретрограды было стыдно им попасть…И от всех, кто прямо чтил не Дух, а плоть,Их потом не отделял уже Господь.Чем всё кончилось — известно без меня.Что вникать в природу Божьего огня.Все сгорели в древнем городе Содом,А при жизни размышляли не о том,Не о том, за что сожгут, на что пенять…Лишь — куда себя девать и чем занять.

Рочестер, Нью-Йорк, 14–25 ноября 1993 — Бостон, 1–2 декабря 1993

Воспоминание о «Белом доме»

Как в России напоследокСатана творил содом.Хор несчастных людоедокПлакал: «Смело в бой пойдём!»Хор постигших с малолетстваВ звуках горна и трубы,Как прекрасно людоедствоВечной классовой борьбы.Так и жили — век на взводе,Всё в борьбе. За годом год.Вроде в классовой… А вродеИ в другой — словарь не тот.В общем, жизнь была иная.Пыл всё гас… Напор всё тих…Ложь сгущалась… Сам не знаю,Чем питалась верность их.Кто смущал их, этих малых?К власти путь кто им торил?Соблазнял их, поднимал их:Их руками зло творил?Кто учил, тишком иль с ходу,Брать бодливо на рога,Всех инаких — тех, кто водуЛил на мельницу врага?Научились. Строго звалиСветом тьму. И сверх того…Но порой добры бывали,Выручали кой-кого…Всё же бабы… Вдруг жалели…Но — вели. Вели всегда.Поднимались — к дальней цели,Оказалось — в никуда…Всё распалось. Не в столетьях,А при них. Само собой……И в глазах у женщин этихЗлость, растерянность и боль…Нет ни ясности, ни роли.Лишь одно при них всегда —Страсть топтать ту злую волю,От которой вся беда.Им не в бой, им в день вчерашний,В царство веры и мечты…И теснят они бесстрашноМилицейские щиты.И кричат про гнев народа,Нищету, разврат, разброд —Всё, к чему вели все годы,Что теперь плоды даёт.Обнажают все печалиИми сбитой с ног страны.Лишь виня. Не ощущаяНикакой своей вины.Смело в бой! На смерть хотя бы!Прут и прут, входя в азарт.Людоедки? Нет — партбабы!Те же бабы, только — «парт».Но горит в них, как горела,Гордость верностью своей, —Всё тому ж Большому Делу,Пожиравшему людей.Ну и лжи… В ней стыд? Едва ли!Всю-то жизнь от всей душиЛжи внимали, сами лгали,Так бы век дожить во лжи!Не дают… Но напоследокВновь, — что было, всё не в счёт —Хор несчастных людоедокВ бой за власть людей зовёт.И душа молчит в бессилье.«Смело в бой!» — в ушах звучит.Словно впрямь так вся Россия,Потеряв себя, кричит.И тогда спасенья нету:Все сгорят, и я сгорю……А начав писать про это,Сам я думал, что острю.

Рочестер, Нью-Йорк, 15 ноября 1993 — Бостон, январь 1994

Западное, культурное

Гнёт некультурности неистов,Всегда он рад врагов крушить…Жалейте, люди, террористов:Цыплёнок тоже хочет жить.

1989

Идиотские опусы(Старческое баловство Н. Коржавина)

Семьдесят лет

К обращенью «старик» с юных лет я привык……Не входя в смысловые детали,«Как ты съездил, старик?», «Ладно, выпьем, старик!» —Только так мы друг друга и звали.И никто не перечил нам даже смешком,Были все подыграть нам готовы.…А теперь, чуть себя назовёшь стариком,Все вокруг возмущаются: «Что вы!»

Красногвардейская

Говорят: в венке из розВпереди Исус Христос.А вокруг пурга и дым,Мы в рядах спешим за ним.Рядом знамя развернулНаш товарищ Вельзевул.

Московским дикторам

Хоть эксклюзивен Moscow-river City,Но с языком, ребята, не дурите.

Стихи отставного батальонного Замполита капитана А. Лебёдкина

1. Нравоучение Киплингу[10]

Ах ты, Киплинг, пресловутый Редиард!Не играл бы ты по целым дням в бильярдИ с цыганками ночами б не плясал, —Может, путное бы что и написал……А не славил бы как проклятый всю жизньСвой британский — плюнь да брось! — имперьялизм.

2. Жизнь человека

Он в среду водку пил,В четверг жену лупил,А после во фрайдейХодил искать блядей.

3. Отповедь Г. Гессе

Полно, Гессе!.. Не обманешь нас, Герман!Что тебе колхозный сев? Что промфинплан?Ты в подробностях прельстительных застрял.На тебя пора готовить матерьял.

4

Пусть Сталин мёртв — сгодится брат его.В России ночь, все кошки серы.За Родину, за Хасбулатова! —Пойдут в атаку офицеры.

Совковая баллада

Гумиста. И Карабах.Всюду бой, и всюду страх.Всюду правит злобный рок —На совка пошёл совок.Делом заняты совки —Рвут отчизну на куски.Разрушая (для чего?)Стены дома своего.Пусть!.. Вожди ведут их в бой.Каждый движется мечтойСтать отдельным Глав-совкомНад оторванным куском.Разгорается борьба,Расширяется пальба.И становятся всё злейЛюди разных лагерей.Им друг друга не понять.И ничем их не унять:Расхожденья глубоки:Те совки, и те совки.

Речь идёт не о реальном Герцене, к которому автор относится с благоговением и любовью, а только о герое упомянутой статьи.
Enjoy — получать удовольствие, наслаждаться (англ.).
Нью-Гемпшир — штат на северо-востоке США. Русских фортов, в отличие от Тихоокеанского побережья, там никогда не было.
Основано на чистой напраслине.