С той ночи, когда Вера пришла ко мне в последний раз, прошло уже две недели. Лета с тех пор начала общаться со мной с холодком, словно поставив между нами барьер. Всё её дружелюбие ко мне как ветром сдуло. Зато в моей квартире появились занавески и маленькая наряженная ёлка.
Алиев позвонил за неделю до нового года и назначил бой против одного из его чемпионов. О нём я был наслышан достаточно, но на ринге никогда не пересекался. Я прекрасно понимал, что Рустем решил со мной покончить. Я был одним из немногих, кто знал о нём слишком много. Отработка долга Андрея стала лишь предлогом. Просто примерялся с какой стороны нанести удар и каким бойцом уничтожить. И этим только подстёгивал мой интерес. Не знал он истинной тяжести смерти. Я знал. Перенеся её на своих плечах, пережив не единожды, спасовать перед старым алчным шакалом? Не тут-то было. Хочет убить — я дам ему такой шанс. Только сделает это он сам. Своими руками. Плевать, как именно это произойдет. Знать этого, по счастью, не дано. Жаль, конечно, что не доведётся присутствовать перед его ответом Вардану. А то, что Вардан спросит за меня по полной — не вызывало никаких сомнений…
Уже мысленно настроившись на свой, возможно, фатальный бой, увидел ворвавшуюся в квартиру Лету.
— Что случилось? — Спросил я, когда она метнулась обутая в зал.
— Маша где?
— В смысле, где? Ты разве не должна была забрать её из школы?
— Её там нет.
— Звонила ей?
— Не отвечает, — с отчаянием проговорила девушка. В её глазах застыла паника. — Что делать? Где её искать?
— Успокойся, — жестко проговорил я, подойдя к ней. Она, не говоря ни слова, прижалась к моей груди. Я опешил и не сразу сообразил, что происходит.
— Помоги мне, пожалуйста, — прошептала, вцепившись в мою водолазку. — Ты же можешь, я знаю.
— Подругам звонила? — Спросил я, слегка приобняв её. Безоговорочная вера девушки в мои силы меня удивила.
— Никто не знает, куда она делась.
— Знакомые? Родственники?
— Нет у нас никаких родственников. И к знакомым она пойти не могла. Мы созванивались час назад. Договорились, что она будет ждать меня во дворе школы.
— Отчим?
— Отчим… Что отчим? — Не поняла Лета. Потом резко отстранилась и подорвалась к двери.
— Подожди, — попросил я, быстро натягивая кроссовки. Подхватил ключи от машины и, взяв её за руку, пошёл вниз. — Говори адрес.
Когда мы подъехали к одной из обшарпанных пятиэтажек на Костюченко, Лета вылетела из салона и побежала к подъезду. Я последовал за ней. Поднявшись на третий этаж, она толкнула дверь внутрь и вошла. Я вошёл следом. В нос сразу же ударил запах перегара и сигаретного дыма. Из зала высунулся их отчим.
— Какие люди, — протянул он, гадко ухмыльнувшись. — Смотри, Наташ, кто к нам пришёл.
— Чего забыла? — высунувшаяся за отчимом женщина с ненавистью посмотрела на мою соседку.
— Где Маша? — Чётко проговаривая каждый слог, спросила девушка.
— Что тебе надо? Машку я тебе, змеюка, не отдам! Так и знай! И нечего сюда со своим хахалем таскаться.
Лета оттолкнула её от прохода и вошла в зал. Вышла. Подошла к другой двери. Толкнула. Та оказалась закрытой.
— Машка!
— Лета? Лета, ты здесь, — послышался из-за двери приглушённый голос.
— Открой её.
— Ещё чего! Это моя дочь! Слышишь? Моя!
— Если ты её сейчас же не откроешь, — начала девушка, но я её опередил, выбив хлипкую дверь ударом ноги. Вошёл. Машка тут же кинулась ко мне, вцепившись, как утопающий в спасательный круг. Слегка приобнял девочку и потащил за собой на выход. Дверь в подъезд преградил отчим. Из зала к нему подтянулись ещё два дружка. Подтолкнув девчонку к сестре, без лишних слов саданул по скуле хозяину этого притона. Ему хватило. Рухнул на грязный пол как подкошенный.
— Не пущу! — Заорала женщина, бросившись к двери. Я подошёл к ней практически вплотную. — Что, меня тоже ударишь?
— Женщин не бью, — процедил, отводя её руку в сторону. — В машину, — скомандовал своим соседкам, краем глаза отметив, как до меня порываются добраться дружки-алкоголики. — Ещё раз подобное повториться, я подам на лишение родительских прав, — спокойно проговорил я, когда Лета с Машей ушли.
— Ты кто такой вообще?
— Муж Леты, — ответил и глазом не моргнув. — И да, я бандит, — хищно улыбнувшись, добавил я. — Связываться со мной не советую.
— Какой ещё бандит? — Взревел их отчим, поднимаясь по стенке на ноги.
— На Алиева работаю. Объяснить, кто такой?
— Кто ж о нём не слышал? — Проговорил его собутыльник, верно оценив ситуацию и придержав свой порыв мести.
— Господи, — запричитала женщина, — доченька моя, бедная доченька!
— Я всё сказал. Сунетесь ещё раз — пожалеете.
Спустившись вниз, завёл автомобиль и теперь уже плавно повёл машину в сторону дома.
— Всё нормально? — Спросил, глянув на обнявшихся соседок в зеркало заднего вида.
— Да, — ответила Маша.
— Спасибо, Дим, — тихо поблагодарила Лета.
— Обращайтесь.
На ринге сегодня был целый аншлаг. Зал поделился пополам. Одни скандировали "Архип", другие рычали "Бахмед". Увидев эту дурмашину со стальным взглядом, вышедшую на ринг, вдруг некстати вспомнил вопрос спящей Леты: "Ты не умрешь?" И свой прямой, без каких-либо сомнений, ответ "Нет." Вспомнил, как она доверчиво прижалась ко мне сегодня днём. И почему-то подумал про тёмно-каштановые занавески, украшающие теперь окно моей комнаты.
Умирать не хотелось однозначно. Пульс участился в предвкушении битвы и ожидании её исхода. Так не должно быть. Рустем учил меня быть хладнокровным и беспристрастным, чтобы каждый удар соответствовал удару сердца. Пока все орали в предвкушении, разглядывая рисующегося противника, я вспомнил ещё один прием Рустема, которому он научил меня лет так в двенадцать, когда мы отправились на межобластное соревнование. Он научил меня читать про себя стихи, чтобы удары сердца подстраивались под каждый слог.
Смотри, какая здесь темнота — луна под бархатным колпаком. Скривив невесело угол рта, умело травишься табаком.
Сердце начинает постепенно выравнивать ритм.
Давай, соври, что ты камень, сталь, что ты не сломлен, не слаб сейчас. И что не липнет к тебе печаль, как к материнской груди дитя.
Рефери даёт начало бою. Противник делает слишком резкие выпады, стремясь меня задеть кулаками.
Я пока уворачиваюсь, изучая его ведение боя. Изучая своего соперника.
И где-то там, в глубине зрачков, где волны плещутся о гранит, сигналом бедствия, громким SOS,твой внутривенный огонь горит.
Слишком быстрые атаки, как для бывалого. Нервы или стиль? Я не чувствую в нём основ, заложенных Рустемом. Он его явно не тренировал.
Так замечательно быть для всех, одним за всех, за тебя — никто. Ты отгоняешь, как муху, смех, предпочитая лежать пластом.
Выхожу из пассивного состояния, начиная свою атаку. Делая выпад ногой, застаю его врасплох. Он пытается сохранить равновесие, падает на колени, но поднимается. По щеке начинает струиться кровь.
И рухнет небо, и рухнет мост, в конечном счёте, так рухнешь ты. Шагай по городу, мистер Фрост, тащи на тросе припай и льды.
Он наступает ещё активнее, пытаясь задавить меня габаритами и мышечной массой. Бьёт с короткой руки в корпус. Ногой по икре. Падаю на одно колено. Встаю.
Пусть ''как бы'' хочется теплоты, и ''как бы'' хочется стать водой, но за кулисами мрак и стынь, и ты подмостков гнилых король.
Нога слушается плохо. Он пользуется этим. Делает захват и опрокидывает меня на спину, начиная отрабатывать на мне удары.
Смотри, какая здесь темнота — куда черней твоего пальто. Огромный город шуметь устал, гоняет тени в пустом метро.
Вновь беру первенство. Теперь он подо мной. Бью сильно и чтоб наверняка, блокировав коленями его руки. И вскакиваю быстрее, чем его ноги попадают на мою шею. Он прёт тараном. С разворота бьёт ногой по голове. Уворачиваюсь. Удар приходится вскользь.
Запомни: всё на земле — пустяк, пока ты жив и стоишь прямой.¹
Пора заканчивать этот цирк, решаю я. Теперь в ход идут все излюбленные приёмы Рустема, которыми он год из года вёл меня к победе.
Заканчивается первый раунд. Соперник ещё не повержен. Я отхожу к своему углу, вынимаю капу, полоскаю рот.
— Вспоминай, мальчик мой, — слышу за спиной. — Всё, чему я тебя учил. Или сдулся уже?
— Не дождёшься, — отвечаю не оборачиваясь.
— Бей в корпус с правой стороны. Видишь, как он скрывает эту сторону от удара.
— Заметил.
— Вот и дерзай. Три дня назад ему повредили рёбра. Используй это, — наставительным голосом тренера отзывается Алиев.
Перерыв заканчивается. Второй раунд.
Уверенно выхожу к сопернику. Используя подсказку Рустема, атакую теперь по большей части правую сторону. Но парень тоже глуп. Просекает фишку и старается не подпускать к себе на короткую руку, ведя дальний бой, активно используя ноги. Одна промашка стоила мне захвата на удушающий.
Силен, зараза, — подумал я, когда он сдавил мою глотку.
— Руку, — слышу от него в ухо. — Давай, руку!
Он лежит подо мной, блокировав своими ногами мои. Капкан его рук мешает дышать. Воздуха не хватает.
— Я тебе сейчас шею сверну. Руку!
От моей победы зависит слишком много судеб. Мама, Вера, Денис, которые будут расплачиваться с Рустемом за Андрея, вместо меня, в случае, если я проиграю. Лета и Маша, — по своей сути две беззащитные девчонки, которые имеют склонность влипать в неприятности. Если я сдохну, им больше некуда будет податься. А самое главное, я не хотел, чтобы мерзкий Игорёк тёрся возле них, почувствовав, что его больше ничто не удерживает. Он хуже меня. Гораздо хуже.
Сцепив зубы, из последних сил напрягаю шею и делаю резкий выпад локтём в его правый бок. Из-за недостаточного размаха удар получается слабым, но ему хватает. Прорычав несколько нецензурных слов, ослабляет хватку.
Ещё несколько ударов. Тихий короткий выдох и слабый стон. Вырвавшись, добиваю его окончательно прямыми ударами в рёбра.
— Молодец, мальчик мой, — Нагнав в коридоре, Алиев слегка похлопал меня по спине. — Только имей в виду, что эта победа состоялась, отчасти, благодаря мне. Я был в ней заинтересован. Не думай, что в следующем бою тебя будет ждать такая же удача.
— Ты не дооцениваешь меня, тренер, — усмехнулся я, утерев кровящий нос рукой.
— В таком случае, не разочаровывай своего тренера, сынок, — усмехнулся и он. — Не дай ему подумать, что он столько лет зря делал из тебя человека.
— Ты делал машину для убийств, — поправил я.
— Тем лучше для тебя, — ответил Алиев. — У тебя есть время до рождества, пока твой будущий соперник не приедет с соревнований. Тренируйся. Второго шанса может и не быть.
— Не надейся, — серьезно заявил я. Рустем пожал плечами и ушёл.
Лету я встретил уже практически возле подъезда. Она шла под зонтом, бодро отстукивая каблучками.
— Привет, — поздоровался я, заходя следом за ней в подъезд.
— У тебя в ветровке деньги зашиты?
— Нет, с чего взяла?
— На улице собачий холод. Дождь льёт. А ты ходишь в ветровке, хотя дома у тебя висит пальто.
— Я закалённый.
— Шапку хотя бы надевай, — буркнула она, тыкая в кнопку лифта.
— Нет у меня шапки, — отозвался я, подумав, что моя победа случайной точно не была. Оно того стоило хотя бы для того, чтобы услышать это своеобразное проявление заботы, которое смущает саму девчонку.
Лета посмотрела на меня чуть прищурено, склонив голову набок.
— Опять дрался.
— Дрался.
— И как? Удачно? — Её это вроде бы действительно интересовало.
— Как видишь, — ответил я. — Если было бы неудачно, меня бы здесь не было.
— Все настолько серьёзно? — Спросила девушка, устало вздохнув.
— Да.
— Что он сделает с тобой, если ты проиграешь? — Поинтересовалась Лета, выходя из лифта и останавливаясь возле пепельницы.
— Убьёт.
— Ты сейчас так пошутил? — Безразлично осведомилась она, но в глазах её промелькнул испуг, и дрогнула рука с сигаретой.
— Нет, Лета. Я не пошутил, — честно сказал я. Врать ей почему-то не хотелось, как и давать ложные надежды.
— Почему ты это делаешь? Это ведь проблемы Андрея.
— Это лишь предлог, — ответил я, вытаскивая из её пачки сигарету и прикуривая её же зажигалкой. — Андрей ему не нужен.
— Чего тебе будет стоить отказ? — безэмоционально осведомилась девушка, не смотря мне в глаза.
— Он убьёт меня, убьёт Андрея. Денис останется без отца. Мать и Вера будут отрабатывать ему долг до конца жизни. Ты и Маша…
— Что я и Маша? — Перевела на меня прямой взгляд.
— Где вы будете жить? Кто будет вас защищать? Матвеев? Не доверяй ему, он не белый и пушистый. — Я понимал, что поступаю сейчас ничем не лучше Матвеева, очерняя его в глазах девчонки также, как он очернял меня. Но я считал своим долгом предупредить её.
— Кто он? — серьезно поинтересовалась она.
— Один из людей Алиева.
— Как? — искренне удивилась Лета. — Его отец же… Он же пытается засадить Алиева. — Я ничего не ответил. — Чем он занимается?
— Тебе не нужно этого знать, — сказал я. — Просто поверь мне.
— Он так страшен?
— Его мир не создан для тебя. Ты слишком хорошая для такого, как он, — честно сказал я, прикоснувшись рукой к её щеке. Она не отпрянула, только произнесла:
— У тебя кровь.
Я ухмыльнулся.
— Какие планы на Новый Год? — Спросил я, убрав руку.
— Никаких. В понедельник последний экзамен и я свободна. А что?
— У моего друга свадьба второго января, — проговорил я, припомнив, что он приглашал меня ещё неделю назад и я до сих пор не дал ему вразумительного ответа. Просто не знал, будет ли у меня время. Но Рустем его мне дал.
— А причем тут Новый Год?
— Я предлагаю вам отметить его в Ташкенте.
— Где?
— В Ташкенте.
— А свадьба?
— Свадьба тоже в Ташкенте.
— Ну, я не знаю… Маньку спросить надо.
— Спроси, — ответил я, затушил окурок и пошёл домой. Лета пошла следом.
— Тебе лицо обработать надо, — заметила она.
— Валяй, — разрешил я. — Только сначала я в душ.
Охладиться было бы не лишним, чтобы не натворить глупостей, когда она будет ко мне прикасаться.
Помывшись в ледяной воде, я умерил свой пыл и вышел к девушке. Она уже была в домашней майке до колен и штанах. Мысленно поблагодарил, что не в халате.
Она аккуратно обрабатывала перекисью свежие болячки на костяшках. С сосредоточенным лицом промакивала ваткой рассечение над бровью. Когда добралась до груди, я не выдержал и дёрнулся в сторону. Эти нежные прикосновения были для меня слишком мучительными.
— Больно? — Обеспокоенно поинтересовалась она.
— Нормально, — ответил я, забрав у неё вату. Сам обработал и положил вату в кучку таких же. — Иди спать, поздно уже, — буркнул я не очень вежливо.
— Спокойной ночи, — отозвалась она. Встала и вышла.
А я не спал ещё долго, тупо таращась в потолок и раздумывая над сложившейся ситуацией. Её явно задели мои правдивые слова, там, в подъезде, хотя она и старалась этого не показывать. Её робкая, совершенно неуместная забота вызывала во мне приступы теплоты. Я был прав, она действительно слишком хороша для таких, как мы с Игорьком. Она не создана для нашего мира. Но вместе с тем, я желал для этих девчонок только хорошего. И, неожиданно для самого себя, решил подстелить им мягкую травку, чтобы они не ушиблись, падая вниз после моего ухода. Для этого мне только нужно было раздобыть паспорт Леты.
¹ Джио Россо