Дверь медленно открылась, и я увидела высокую фигуру молодого парня, голого по пояс. На бедрах завязано белое махровое полотенце, на коже блестят капли воды. Рассмотреть не удавалось, поскольку свет теперь бил мне в лицо, но я отметила, что у него спортивное телосложение и слегка удлиненные на затылке, влажные после душа волосы.
А дальше произошло что-то странное. Аполлон в полотенце замер на пороге ванной и попятился назад.
— Ой… извините… я не знал, что вы уже здесь… простите!
Я была окончательно сбита с толку. Дверь закрылась, после яркого света комната казалась погруженной багровую тьму. Мой сегодняшний клиент вышел лишь спустя четверть часа — в черных джинсах, рубашке, с уложенными волосами. Я непроизвольно поразилась подобной встрече.
— Ну… и снова здравствуйте, — скрывая смущение, неловко пошутил он. — Меня зовут Саша. А вас?
Все, что от меня требовалось — не смеяться и не теряться так, как это делал он. Нескольких минут хватило, чтобы верно оценить ситуацию.
— Меня зовут Виктория, — ожидание игры будоражило кровь. На тот момент я была уверена, что верно поняла, как же действовать дальше. — И мне очень приятно находиться в прекрасной компании.
Парень сел напротив, и я смогла его рассмотреть. Несмотря на модный прикид и стрижку, он не отличался красотой и какой-либо притягательностью. Только спортивное тело как-то спасало ситуацию. Стало понятно, почему отец сделал сыну такой нетрадиционный подарок: наверняка Саша робеет наедине с красивыми девушками.
Чтобы подтвердить собственную догадку, я посмотрела прямо в его глаза, и парень смущенно улыбнулся. Но тут же, чтобы скрыть смущение, взял брелок с той самой кнопкой. Я едва не взвыла от испуга, что он сейчас ее нажмет. Потому что будет одно из двух: или передо мной латентный садист, или произошедшее напугает его до икоты, а мое задание окажется сорвано.
— Александр, я бы хотела выпить вина за наше знакомство. Наполните даме бокал?
Подействовало. Он оживился и принялся неловко орудовать штопором. Помня о предупреждении Вэл, я всего лишь пригубила из бокала, улыбаясь смущённому Казанове теплой и в то же время соблазнительной улыбкой.
— Вы так галантны. Не зря говорят, что манеры — лицо мужчины. Признаться, я польщена вашим вниманием.
И тут я поняла, что попала в цель. Парень заерзал в кресле, дыхание сбилось, а глаза засверкали огнём вожделения. С этого момента он стал для меня открытой книгой.
До постели мы добрались спустя пять часов как минимум. Танцы, беседы обо всем, что могло быть интересно сыну авторитета, лишенного деловой хватки отца, шампанское.
Правда, я не могла не испытать удачу. Во время танго, льющегося из стилизованного под старину патефона, склонилась к его уху и прошептала:
— Помоги мне. Можешь сообщить о том, где меня видел, Валерию Ивлееву? Он…
— Нет. Мне говорили, что вы будете просить. Нет.
Настаивать не стала. С трудом заставила себя не думать о последствиях: что, если он проговорится Биллу или своему отцу о том, что девочка на ночь просила помощи? Тогда мне точно крышка.
Саша напрягся от моей просьбы, и понадобился час, чтобы вновь его расслабить. Действие препарата Вэл почти сошло на нет, но я, тем не менее, постаралась завестись от осторожных, но в то же время уверенных поцелуев.
— Мне можно целовать вас в губы? — спросил Саша. Я едва не рассмеялась.
— Конечно, можно. И пора перейти на ты.
Приглушенный свет не позволил идентифицировать лихорадочный блеск в глазах собеседника. Я списала его на предвкушение. Закрыла глаза, вбирая дрожь его пальцев. Никогда прежде никто со мной не был столь волнительным. Даже мой первый, студент второго курса института. Я была школьницей, и он казался зрелым и умудренным опытом.
Когда платье упало на пол, я на миг растерялась. Как все это напоминало мою прежнюю жизнь, в которой я не была в столь кошмарном положении, наслаждалась свободой и предвкушением долгого романа с Ивлеевым! Это столь сильно резануло по сознанию, что в груди заполыхал пожар, отдавшийся в горле горьким дымом пылающих руин прошлого.
Я вспомнила слова Вэл. От меня чего-то ждут. И если я оправдаю ожидания, моя жизнь изменится к лучшему. Что в понимании этой дерзкой феминистки означало «лучшее»? Клиенты побогаче или поадекватнее, отсутствие унижений, заработная плата? Я жаждала вырваться из этого места. А для этого пришлось лечь мозгом и телом под того, на кого укажут. Широко раскрыла глаза, чтобы снова зажмуриться.
Я выживу, вашу мать. Однажды я стану для вас недосягаемой.
Поцелуи юного Вертера не были робкими. Мальчик изо всех сил стремился испытать на мне базовые приемы обольщения. Гладил шею, обводил пальцем кайму губ, шепча о том, что в латиноамериканских странах это называется «возбуждение женщины», целовал, не осознавая, что попытка выглядеть обольстительным напоминает одержимую спешку. И несмотря на все это, ему удалось меня расслабить.
Первый раз вышел скомканным. Я вообще думала, что он кончит на стадии распаковки презерватива, но сорок секунд фрикций опровергли эту догадку. Я была готова к его вторжению в первую очередь оттого, что поцелуи и ласки произвели легкий расслабляющим эффект, и не напрасно: Саша оказался обладателем довольно большого члена.
Что-то было не так. Или я была не настолько глупа, чтобы поверить, что у такого парня — владельца папочкиных счетов, спортивного тела и мужского достоинства, какие-то проблемы с девушками. Допустим, что он захотел шлюху, но ведь, по словам Вэл, бордель кишел вольнонаемными профи, проверенными и готовыми ублажить клиентов по высшему разряду. Я не только не обладала подобными умениями, но еще не отошла от шока и не смирилась со своей участью. Да сама Вэл не должна была меня пускать к клиенту после того, как я едва ее не убила. Вдруг и с ним решусь повторить? Или руководство этого богом проклятого места уповает лишь на мой страх?
Я постаралась прощупать почву, пока сын Крышуева пытался отдышаться, придавив меня весом своего тела. Прятал глаза, явно чтобы скрыть фиаско. Мне было плевать на его самочувствие. Желание раскусить стала непреодолимым.
— Я тебе понравилась сразу? — проворковала, запустив пальцы во влажные от пота волосы парня. — С той минуты, как ты меня увидел? Поэтому выбрал на сегодняшнюю ночь?
Мой голос звучал кокетливо и расслабляюще. Нас пишут — так пусть думают, что это кокетство и желание каждой женщины убедиться, что она красива и желанна.
— Что? Я вас… тебя, только сейчас и увидел, — прохрипел Саша и, решив, что силы уже восстановились для нового броска, принялся ласкать мою грудь, дергая соски.
«Может, все просто? А я ищу вселенский заговор, где его нет?» — подумала, ощутив, что в этот раз поцелуи Саши заставили толкнуть бедра навстречу. В конце концов, главная цель моего присутствия здесь — секс. И надо считать везением тот факт, что я получаю удовольствие.
Мы уснули довольно поздно. Одержимость юного романтика набирала обороты, но в конце концов извечная мужская привычка — на бок и уснуть — взяла верх. Вскоре я и сама уснула, лишь благосклонно улыбнувшись последним словам Саши: «утром твоя жизнь изменится».
Я считала, он имеет ввиду, что никто не переплюнет его в плане траха. Но утро спутало все карты.
Я проснулась от боли. Настолько сильной, что в первый миг мне показалось, будто выкручивают шейные суставы, и боль распространяется по телу с огромной скоростью, проходя навылет. Дышать было невозможно. Гортань сжало таким мощным спазмом, что я, окончательно не проснувшись, села на постели, поднеся руки к горлу.
Пальцы нащупали полоску каучука с кольцами металлической проволоки. Едва я успела вспомнить, что это такое и откуда оно взялось на моей шее, новый взрыв адской боли опалил подушечки пальцев, буквально подбросив мое тело на кровати. Отчаявшись сделать глоток воздуха, я заметалась по постели. Тело покрылось испариной, в ушах шумело. Прошла, казалась, целая вечность, прежде чем я смогла набрать в легкие воздуха, а в глазах прояснилось.
Мой вчерашний клиент, мальчик с благородными манерами, абсолютно одетый, стоял, облокотившись о спинку кресла, и как ни в чем не бывало, играл черным брелоком. Как раз собирал нажать на кнопку. Боль и шок, тем не менее, заставили меня соображать со скоростью света.
— Нет, что ты…
— Ой ли? — ухмыльнулся юный Вертер, и новый разряд тока прошел через мое горло.
В его глазах стыло безумие сорвавшегося с катушек психопата. Не могло все быть так гладко, интуиция не обманула. Додумать мысль о ом, что меня могли запросто придушить, пока я спала, не позволило вмешательство местной администрации.
Дверь резко распахнулась, комнату залил яркий свет. Никогда не думала, что буду так рада появлению Билла и двух вертухаев.
Кто-то из охраны ненавязчиво, словно у малого дитя, отобрал у Крышуева-младшего брелок. Билл, осмотревшись, нашел мое платье и кинул на постель.
— Одевайся, кукла. Вечеринка окончена.
Во так вот, как будто это я была виновата в том, что ублюдку захотелось поиграть в электрический стул. Ни попытки помочь, ни хотя бы справиться, что со мной. С трудом, делая глубокие вдохи, ослабленная после трех болевых волн, я потянулась к платью. Билл же что-то спокойно втолковывал Сане Крышуеву.
— Да это она, шлюха! Она на меня кидалась, задушить хотела! Это самозащита!
У меня все похолодело внутри при мысли, что сейчас ему поверят. И, словно не было только что удара током, бритоголовый верзила с бычьей шеей и похотливой усмешкой — тот, что насиловал блондинку в бункере — подошел ко мне и с удовольствием ударил дубинкой по спине. Выражение его лица и лица малолетнего психопата были в этот момент похожи.
Эта боль нечего не значила рядом с той, что я только что пережила. Но я как раз пыталась натянуть платье через голову, поэтому потеряла равновесие, добавив себе удар о спинку кровати. Когда раздался отборный мат и крики Билла, инстинктивно сжалась, полагая, что они адресованы мне. И лишь осмелившись продеть голову в пройму вечернего наряда, увидела, что он отвешивает оплеухи тому, кто осмелился меня ударить.
— Я оплатил ночь! Я не закончил дрессировку этой бляди! Не смейте ее забирать! Ты знаешь, кто мой папа?
Вся спесь интеллигентности слетела с сыночка криминального авторитета. Передо мной стоял психопат, а не исключено, что и наркоман в стадии ломки. Глаза выпучены, кровь прилила к лицу, сильная жестикуляция наводит на определенные мысли. Билл, отпустив вертухая, который тотчас подарил мне взгляд, полный обещания расправы, повернулся к клиенту.
— Вам были известны правила. Крейзи-меню имеет совершенно другой прайс и специально обученных сотрудниц. Вы пытались причинить вред девочке, которая стоит недешево. Будьте готовы, что вам придется оплатить неустойку, если ее здоровью нанесен ущерб. Кроме того, я обязан сообщить вашему отцу о нарушении правил. Виктория, жди в коридоре!
Мне не надо было повторять дважды. Кое-как натянув платье на тело, все еще мокрое от пота, я подобрала туфли и выскользнула из комнаты. Мелькнула мысль — попытаться если не сбежать, то хотя бы разведать маршрут, но все тот же бритоголовый вышел следом, недобро усмехаясь.
— Мы не закончили, шалава, — прошептал он, оглядываясь на дверь. — Я тебя в скором времени отымею в хвост и гриву, никто тебе не поможет!
Это была угроза. Я отвела глаза, понимая, что вряд ли в этом гнилом месте кто-то мне поможет избежать насилия со стороны персонала. Все они, включая Билла, смотрели на меня, как на существо третьего сорта, будто я сама выбирала профессию шлюхи! Пожалуй, только Вэл была иного мнения, но чем может помочь стилист против этих отбитых на всю голову волчар?
— Идти можешь? — прервал мои безрадостные мысли слегка насмешливый голос Билла. — За мной, прямо по коридору. И без фокусов, иначе продолжу то, что этот не закончил.
В подтверждении своих слов Билл поиграл брелоком. Я поплелась за ним, забыв обуть туфли. Охрана в этот раз за нами не последовала.
Мы поднялись по ступеням наверх. Я думала, меня ведут в комнату, но оказалось, что нет: мы свернули в другую сторону. Билл открыл ключом двери, за которыми оказался кабинет, и шутливо поклонился, делая приглашающий жест.
— Ну, «леди», — не понят его насмешку относительно формата встречи с психопатом мне не составило труда, — с крещением. Села.
Из его речи пропали оскорбления и уничижительные выражения. Я пока что не знала, радоваться этому, или насторожиться. Села, ожидая, что сейчас меня заставят сесть на пол, как собаку. Но Билл, захлопнув двери, сделал свет поярче. Щелкнул кнопками кофеварки, открыл бар, заставленный бутылками.
От меня чего-то ждали. Скорее всего, что я выпытаю какую-то информацию у клиента. Но мы почти не говорили…
— На, — стакан с виски проехался по глянцевой столешнице в мою сторону. — Пей. И не переигрывай, я знаю, что Вэл тебя уже успела таким угостить.
Вэл? Я здесь, потому что напала на нее? Она меня сдала?
— Давай, залпом. А потом я жду твою версию того, что произошло ночью. Сможешь пояснить, почему клиент так себя вел — получишь конфетку и спать. Я жду.
Виски оказался крепким. Слезы непроизвольно выступили на глазах. Сам же Билл пить не стал. И я набралась смелости:
— А можно мне тоже кофе?
Думала, осадит, прикрикнет, но нет — передал чашку, оперся руками на краешек стола. Я поняла, что испытывать его терпение чревато. Мне задали вопрос, и лучше ответить как можно скорее.
— Мои соображения? — кофе оказался вкусным. Я даже зажмурилась от удовольствия. — Могу ошибаться, но… мне кажется, у этого клиента своеобразный кинк на тему «леди».
— Продолжай, — повел плечами Билл.
— Он ненавидит все, что связано с неким понятием благородства, высоких манер, чего-то недостижимого. Как будто ему это все навязано, а сбросить и идти своим путем не хватает смелости. Здесь, возможно, влияние авторитарных родных. Он ненавидит все, что имеет общее с подобным образом жизни. Поэтому спроецировал на меня свою ярость.
Я не знаю, вывела бы такую логическую цепь, если бы Вэл не приоткрыла завесу тайны относительно сыночка Крышуева. Следовало быть осторожной и не проговориться.
— Собственно, стремление причинять боль было как акция протеста, что ли… то, что он вряд ли решится сделать.
— Ты психолог? — свел брови Билл. И неосознанно я позволила себе ещё одну вольность.
— Любитель. К тому же, сейчас плохо соображаю.
— Ну, насчёт плохо — спорный вопрос. В состоянии шока соображаешь яснее. Неплохо, Вика. Весьма.
На тот момент мне много чего хотелось ему ответить. Буквально заорать в лицо, что меня могли убить, что я не вещь. Попросить телефон, пообещать выкуп. Но что-то меня остановило. Может, изумительный кофе. Может, то обстоятельство, что мне нравилась наша беседа. Ко мне прислушивались. Не высмеивали и не наказывали за способность мыслить.
— А у тебя, смотрю и правда мозги. Я думал, нас развели.
— Откуда вы узнали? И кто сказал?
— Ты думаешь, для нас проблема навести справки? Когда выбирается лот, вся информация о нем тщательно изучается.
— Лот? Меня… заказали?
— Не бери в голову, отличница, — ухмыльнулся Билл. — Допивай и шуруй в комнату спать. У Лукаса на тебя большие планы…