и холмы тихи и зелены как нигде
рушатся руки и усмешки
над воспоминаниями наклеены фотографии
и плакат: все пережитое - сон
ты учишься молиться
о том чтобы угрызения совести твоего народа
докопались до ненасытных бюрократов
до всех Чиновников Мировой Совести
ты глядишь в дыры их сердец и видишь там зеркала
так что ты еще весел по утрам
словно кишат во рту
с сердитым шипением
строят гнезда у тебя в глотке
и словно паразиты облепили язык
для всех твоя профессия - эмигрант
ты не пьешь и не куришь
потому что твоя жизнь это оружие
ты гибнешь затравленный отчаянием
зажатый в тупик как собака
и когда ты хочешь ударить кулаком по дню
чтобы сказать: смотри, мои люди встают!
ослепительный блеск над страной!
это ты забыл тишину языка
муравьи ползут из твоего вопля
из гортани выходят слепые борцы за свободу
ПИСЬМО С ЧУЖБИНЫ МЯСНИКУ
Балтазару
арестованный говорит
я уже не знаю
не вопил ли Спаситель на кресте
но над лицом вьется первая муха
и помпон на берете охранника за окном
качается в воздухе как цветок
на стенах кровь
и сердце человечье замирает в груди
от страха что эта радость может кончиться
и вбирает мельчайшие крупицы тишины и промедления
словно собирает завтрак в дорогу для неуклюжего старика
который как в камере скрючился в собственном теле
арестованный утверждает
Ли Шань-инь советовал не верить дождевым жалобам:
"никогда не открывай своего сердца весенни цветам,
ибо мера любви суть мера праха"
я надеюсь ты сможешь узнать мои серые кости
в мертвом огне земли
а я - я отправляюсь странствовать
облеченный плотью буду лежать на верхней палубе
всем телом буду чувствовать корабельную качку
канаты дремлют свернувшись в тени