образы моего распятого мира
как долго будет эта страна жить у меня в памяти?
Это сердце не сможет отупеть в бездействии!
Я буду оплакивать великую жизнь,
до тех пор, пока мой труп не выбросят на деревенскую площадь,
где его сожрут собаки
и потом удобрят им поля:
НЕБЫТИЕ И СМЕРТЬ - ОДНО И ТО ЖЕ!
Но и это сотрется
священное внутреннее пространство
станет садом радости для ночных птиц
и луна обрастет перьями!
Но и это сотрется:
плотно сходятся трещины, срастаются осколки,
в бесконечном пространстве я буду слышать
только собственное дыхание,
вдохи и выдохи,
до тех пор, пока они переливаются один в другой,
до тех пор пока я дышу.
Когда свет из башни
сольется с белой стеной,
я буду сидеть в сугробе солнца,
а моя отрубленная рука будет лежать
снизу на записной книжке
цветок для тишины.
Тюрьма - вокруг,
путь бесконечен,
но какое мне дело до всего этого?
ГОСПОДИ, УСЛЫШЬ
Господи, услышь песню приговоренных,
удавленных пуповиной виселичной петли:
услышь вой тюремных вагонов,
сухие щелчки выстрелов,
словно треск хрупких маленьких косточек
сброшенного с небоскреба зайца;
услышь, как взрываются звезды,
ибо ночь - капкан, и день - засада;
услышь тех, кто рыдает белозубыми ранами ртов,
обесчещенных падших нищих,
мужчин, потерявших мужество,
женщин с черными животами,
полными черной боли и черных звезд
потому что хватит, хватит, о Господи!
Ты говорил нам, но теперь спроси нас, Господи,
потому что здесь в наших глазах
майский день,
майский день нашего сердца
Господи, склони ухо к земле и услышь
и плюнь потом на твое зеркало.