фургоны ползут по проселку они светлоглазые совы
им скитальцев глотать по нутру потом поутру
отрыгнут что останется волосы ногти
нас не переваришь! с нами каши не сваришь! брось!
нынче я око слепое и в щель смотровую
арестантской повозки гляжу на луну и на звезды как слезы
снаружи наружных дорог времен
эта страна ночная на все времена
мы порой громыхали по мертвым проселкам этого края
где кандалы на наших ногах никому не слышны
по улицам брошенным но освещенным огнями витрин
с манекенами розовыми в новомодных костюмах
глядящими холодно из-за стекла
хамелеончиком черным заправщик-мальчишка
серый пиджак и серый вязаный шлем
призрак следит терпеливо пришли и ушли
после полночи звезды посыпались градом
кажется выли шакалы в холмах
но при первом намеке рассвета
оказалось куда холоднее чем надо для снега
и когда мы застряли у бензоколонки
было все будто остров затерянный в море
голый кустарник седая земля где море уже миллионы
лет назад отплескалось
рабочие утренней смены
ниоткуда куда-то брели на работу
тяжелая поступь холодных подошв:
пена живых облаков
и колодки на наших ногах не слышны никому
дальше на юг сперва были горные кряжи
над вершинами зеркала гелиографы белизна и зелень под ней
кольцо виноградников целой державой в долинах
крепости маленьких ферм
водоносные жилы слепящие линзы покров для весны
снова вечер налип
сладковатая зимняя фаза
у каждого странствия цель и маршрут
как поэзия требует правил рефрена цезуры
и над новой тюрьмою дымком затянулась луна
неудобоваримый но белый корабль на мороженом черном песке
на востоке причалил дворец ледяной захрустел
сквозь отверстия сладко текут ароматы ночного цветенья
радость вечерних магнолий сливается с радостью моря
свадьбы лягушек с зари до зари
чибисы в новом гнезде
а когда рассветет возникает седой комментарий морские чайки
в несравненном сфумато рисунка прибрежий
восходящего дымкой в твердую темень
облако словно мысли серебряным валом летят