Сливаются небо и море.
Не видно стеклянных валов.
И странно скользят на просторе
Огни кормовые судов.
В беседке, увитой лозою,
Свисает со стен виноград,
И зыбко трепещет листвою
Во мгле исчезающий сад.
От свечки колеблются тени,
Хозяйский шипит патефон.
Доносится тихое пенье
И кружек наполненных звон.
Случайная встреча, забава,
Глаза из-под темных ресниц.
Любовь, и разлука, и слава,
И юность, и жизнь без границ!
...Но вечер окончен. Потушат
Свечу, как полет мотылька.
И ночь распускается душной,
Белеющей чашей цветка!..
1972
Град
Внезапно без дождя густой ударил град.
Поднялся ветер вдруг, и синий свет, густея,
Прекрасно изменил в жару пылавший сад,
И шумно ожила дремавшая аллея.
Какой-то гул возник, какой-то странный стон.
Сжимается душа, неясным звукам внемля.
И чудится, вокруг стоит стеклянный звон
Горошин ледяных, дробящихся о землю.
Все стихло через миг. Опять сквозной простор
Привычно засиял над потрясенным садом,
И солнца луч упал на лиственный ковер,
Расшитый серебром дымящегося града.
Зной силу набирал, и душный ветерок
Пыль завивал жгутом на высохшей дороге.
Но все витал вокруг неясный холодок
Совсем иной любви, совсем иной тревоги,
Как будто жизнь одна осталась позади...
И вот сейчас в саду, шумящем надо мною,
Рождалось – до тоски, до ужаса в груди! –
Стремленье – но куда? желанье – но какое?
1972
Страсть
Султаны моркови пронизаны светом,
И лук малахитовый тускло блестит.
Лиловой пчелою дремучее лето
Цветы прогибает и в травах гудит.
Оно отметает, как вздор, возраженья,