Бритты и персы – надень на них брюки,
Мало б в быту отличались от нас.
Впрочем, совсем не о них, вспоминаю,
Я собирался... Да как-то на миг,
Видно, отвлекся!.. Ну, да! все, что знаю,
Здесь я хотел о героях своих
Вам рассказать. Описать их наружность,
Вкусы, привычки, друзей и семью.
Пусть говорят: «Устарело! Не нужно!»
Нужно! Я твердо на этом стою!
Да! вообще не люблю я манеры
Новой, подтекста, разболтанных фраз.
Нечего жадничать! Вспомним Гомера.
Вот кто на совесть трудился для нас.
Не говоря уж о мыслях и чувствах,
Скажем, опишет он щит – так держись! –
Что там? Размеры? – Не надо! Искусство –
Это искусство, а жизнь – это жизнь!
Лучше начнем. Но с чего же? Конечно,
Только с начала! Но где же оно?
Там ли, где смотрит кривая черешня
В скрытое темной гардиной окно;
Где на дверях по четыре запора,
Где паутина и грязь по углам,
Где по утрам возле примусов ссоры,
Ругань и слезы?.. – Наверное, там.
Там и родился герой мой. В средине
Мая. Едва отгремела гроза
Долгой войны. На измятой перине,
В комнате тесной открыл он глаза.
Дом был роскошным когда-то, с балконом,
Весь по фасаду в узоре лепном.
Канувший в месте не столь отдаленном,
Ставил купец его. Впрочем, потом
Много сменилось жильцов в нем. Вселялись!
Мебель вносили, шумели, смеялись,
Вновь выезжали – но те, что остались,
Пообжилися, наладили быт.
Там перестроили, тут изменили,
Лишние двери кой-где заложили
И постепенно весь дом превратили
В труднодоступный чужим лабиринт.
Что же до бабки героя, Полины,
Та вместе с дочкой ютилась в гостиной,
Перегороженной ширмой. Амур
Около двери – с улыбкой невинной,
С носом разбитым – над люстрой старинной
Девять летящих по кругу фигур.
Позже, году уже в пятидесятом,