Ающий нег отряхая с лица.
Это зимою. Но веяло маем.
Лезла трава за осевшим сараем
И, как невеста, юна и бела –
Возле окошка черешня цвела.
Нет, не скажу, что она потрясала
Детскую душу, когда отрясала,
Радости нежной полна и тоски,
На подоконник свои лепестки.
В детстве природы мы не замечаем.
Это потом уже будут ночами
Сниться и сниться в привычном бреду
Тонкие ветви в уборе венчальном
В бедном и жалком, как юность, саду.
Это потом ты из дали неясной
Силиться будешь приблизить к себе
Солнечный день, молодой и прекрасный,
Камень крыльца и ворон на трубе...
..................................
..................................
1969–1978
***
Бледные сумерки марта,
Черная сажа ворон.
Тихо качнулся плацкартный
Тесно набитый вагон.
Тихо вздохнула соседка,
Вынув из сумки роман.
Пристанционная ветка
Зябко укрылась в туман.
И потянулись во мраке,
Смутно чернея вдали,
Лесопосадки, овраги –
Скудость весенней земли.
Скудость бесснежной равнины,
Мерзлые кучи песка,
Избы, сараи, овины,
Воля, и страх, и тоска.
Будка за насыпью белой,
Капли на мутном окне –
Все, что пока не стемнело,
Видеть отпущено мне...
1979
***
И горделивое, и резкое
Движенье плеч, бровей полет...
Но вырез губ – в нем что-то детское
И беззащитное живет.
Ты вновь мне снишься сельской школьницей,