Элли почувствовала запах чего-то готовящегося. Она догадалась, что это знаменитый куриный пирог Битти. Скинув пальто, она прошла в гостиную. Белые бинты на руках Кэрри сменились более мелкими пластырями, телесного цвета. Кроме того, Элли заметила, что плюшевого медведя больше нет рядом с Кэрри. Она надеялась, что это хороший знак. Возможно, он больше не нужен ей, чтобы чувствовать себя в безопасности в их доме.
— Я рада, что ты дома, — сказала Элли, садясь рядом с ней. Она взяла руку Кэрри в свою и нежно сжала. И на этот раз, к удивлению Элли, Кэрри сжала ее в ответ.
Пульс Элли участился. Сначала Кэрри разговаривала с ней в «Санни Лоун». А теперь сжимает ее руку. И то, и другое стало большой, совершенно неожиданной победой.
Она достучалась до нее.
Краем глаза Элли уловила движение и подняла взгляд. Зои стояла на краю гостиной и хмуро смотрела на них. Элли увидела, как что-то мелькнуло у нее в глазах, затем она повернулась и скрылась в коридоре.
Через несколько секунд хлопнула дверь.
Кэрри выдернула свою руку из руки Элли, затем легла, повернувшись к ней спиной.
***
— Зои? — Элли постучала в дверь спальни близнецов.
Тишина.
Она дважды постучала в дверь.
— Зои? Не возражаешь, если я войду?
Снова тишина, потом:
— Как хочешь. Это твой дом.
Элли вошла в комнату и обнаружила Зои на верхней койке, листающую журнал. В ушах у нее торчали наушники, а на животе лежал айпод.
Откуда они взялись? Элли гадала, купила ли их Битти для нее... или договорилась, чтобы ей принесли их из дома. Надо будет спросить.
— Что происходит? Почему ты такая злая? — спросила она.
Зои вытащила наушник из уха и прижала его к груди.
— Кто сказал, что я злюсь?
— Никто, но ты выглядишь и говоришь сердито, поэтому я думаю, что ты злишься. — Элли изучала девочку. — Это из-за того, что ты все еще злишься на Кэрри? За то, что она сделала?
Зои не ответила.
— Слушай, я знаю, что тебе больно. И ты имеешь на это полное право. Но ей тоже больно. Так что не думаешь ли ты, что мы все должны ее поддержать?
Зои не ответила.
— Зои?
Зои ее проигнорировала.
Элли вздохнула, понимая, что ей придется подождать, пока девочка успокоится, прежде чем они смогут поговорить по-настоящему. Когда она собралась выходить из комнаты, то вспомнила об обещании, которое дала Сэмми, поговорить с Зои о порядке сна. Ей очень не хотелось поднимать эту тему сейчас, когда Зои и так расстроена. При этом Элли понимала, что удобного времени для разговора все равно не будет, потому что, несмотря ни на что, девочка чувствует себя отвергнутой. Элли ненавидела это, но чувства ее сына тоже важны.
— Я также хотела поговорить о... — Она замешкалась, пытаясь сообразить, как правильно подобрать слова.
Глаза Зои смотрели на нее, изучая.
— Что?
— Ну, раз твоя сестра вернулась, тебе, наверное, стоит снова начать спать здесь.
На краткий миг Зои выглядела обиженной. Но потом она быстро закатила глаза.
— Ладно, хорошо. Как скажешь.
— Тебя это злит?
Зои ничего не сказала.
— Просто... Сэмми плохо спит, когда ты с нами. Я думаю, он может немного ревновать. До тебя и Кэрри были только он и я. И это то, к чему он привык, понимаешь?
Тишина.
— К тому же, теперь бояться нечего. Гэри далеко отсюда, во Флориде. Он не может никому навредить. Ты это знаешь. Правда, Зои? Бояться нечего.
Зои отвернулась от нее и вставила наушник обратно в ухо.
— Неважно. Я все равно больше не хотела с тобой спать.
Глава 23
Тем же вечером раздался звонок в дверь. Элли посмотрела в глазок и удивилась, увидев на крыльце старуху с похорон. Та самая, которая наблюдала за ними, но не подошла поздороваться с девочками.
Битти появилась позади Элли, вытирая руки о фартук.
— Кто это?
— Та странная старуха с похорон. Та, которая все время смотрела на нас.
Битти нахмурилась.
— Давай-ка я разберусь.
Битти подошла к двери и открыла ее.
— Могу я вам помочь? — спросила она, в морозном ветреном воздухе витал запах несвежих сигарет и нафталина.
— Девочки здесь? — спросила пожилая дама, ее голос звучал хрипло, как будто она любила подымить. Седые волосы она уложила в прическу «улей» в стиле 50-х годов и выглядела так, будто когда-то могла быть красивой. Но в ее голубых глазах читалась жесткость и ледяной блеск, а ее кожа имела серый оттенок, как будто она не здорова.