Атланта, среда, 31 января 10 часов 00 минут
Агент Талия Скотт была из местных жителей. Эта женщина с любезной улыбкой, которая действовала на людей, ставших жертвами, очень успокаивающе. Но Дэниелу уже приходилось с ней работать, и он точно знал, что любой, кто испытал ее в спецназе (кто служил с ней в спецназе), никогда не назовет ее «любезной».
Сейчас она сидела напротив него за столом и смотрела так, будто у него не все дома.
— Будь я голливудским продюсером, я бы точно получила бы права на эту историю.
— Ты даже не поверишь, какие мне делали предложения, — мрачно ответил Дэниел.
— Ладно. Шесть женщин из пятнадцати были опознаны. — Талия перебирала фотографии, но слегка поджатые губы выдавали отвращение. — Две из них мертвы.
— Три. Трое мертвы, — поправил ее Дэниел. — Алисия, Шейла и Синди Боуз, которая несколько лет назад совершила самоубийство. У нас есть еще три имени. Гретхен Френч живет здесь, в Атланте, Карла Соломон — в Даттоне, Рита Даннер — в Коламбии.
— Женщинам сейчас около тридцати, Дэниел, — заметила Талия. — Возможно, они не захотят об этом рассказывать. Особенно потому, что они сумели построить свою жизнь и наладить отношения с людьми, которые об этом ничего не знают.
— Это понятно, — ответил Дэниел. — Но мы должны заставить их рассказать все, что они знают. Нам необходимо выяснить, кто видит для себя опасность в происходящим, да такую, что наносит встречный удар.
— Ты считаешь, что один из тогдашних насильников убил этих трех женщин?
— Нет. Кто бы это ни сделал, он хотел, чтобы мы вспомнили об убийстве Алисии. Кроме того, она есть на фотографиях.
— Как и Шейла. — Талия коротко кивнула. — Тогда за работу.
Среда, 31 января, 10 часов 00 минут
Ягуар ждал, когда он остановится рядом с ним. Стекло опустилось.
— Ты опоздал, — прошипел его визави. Потом добавил презрительно, — жалкий у тебя видок.
Да, опоздал, да жалкий. Прошлой ночью он напился вдрыбадан, и, не раздеваясь, рухнул ничком на кровать. Его разбудило жужжание мобильника в кармане брюк.
— Я не успел побриться. — На самом деле, он не испытывал желания смотреть на себя в зеркало. Он не мог вынести своего собственного вида.
— Это был досадный просчет. Соберись и работай дальше.
Досадный просчет. Закипавший гнев развязал ему язык.
— Один из моих помощников мертв. Вряд ли можно говорить о просчете.
— Он был деревенщиной с пистолетом, которому хотелось играть в грозного городского копа.
— Ему было всего двадцать один. — Голос сорвался, но он слишком зол, чтобы этого стыдиться.
— Тогда ты должен был бы обеспечить жесткую дисциплину в своих рядах. — Никакого сострадания в голосе не слышалось. Только презрение. — В следующий раз пусть твои парни сначала слушают тебя, прежде чем бросаться на злых ребят с большой пушкой.
Ответа не последовало. Перед его глазами до сих пор стояла кровь. Много крови. Ему казалось, что как только он закроет глаза, тут же увидит мертвого мальчишку, и зрелище это будет преследовать его всю жизнь.
— Ну, — донеслось из Ягуара. — Где он?
Он открыл устало открыл глаза и вытащил их кармана ключ.
— Вот.
Темные глаза сузились.
— Это не тот ключ.
Он горько усмехнулся:
— К черту. Даже Игорю хватало ума, чтобы не таскать его с собой. Наверное, это от его банковского сейфа. — Он вернул ему ключ и неожиданно мягко произнес, — Тогда смотри, чтобы ты открыл сейф. И принеси мне нужный ключ.
— Хорошо. — Он сунул ключ обратно в карман. — Зачем тебе идти на какой-то риск…
— А что еще остается? — прозвучал из машины бархатный голос.
Не моргнув глазом, он встретился в темным взглядом.
— Я разыскиваю девушек и привожу их к тебе. Я похищаю для тебя Бейли. Ради тебя я убиваю Джареда и Рэтта. А теперь я для тебя иду в банк. Я рискую. А ты сидишь в своей шикарной машине и ждешь в тени, как всегда.
На мгновение воцарилось молчание, но потом его губы скривились.
— Смотри-ка. Порой оказывается, что ты полон сил. Возьми нужный ключ и принеси его мне.
— Хорошо. — Он слишком устал, чтобы спорить. Повернув ключ зажигания, он собрался тронуться.
— У меня еще не все. Я знаю, где Бейли спрятала ключ.
Он шумно перевел дыхание:
— Где?
— Отослала его Алекс Фаллон. Ключ все время был у этой женщины.
Страшный гнев обуял его и больше не угасал.
— Я найду его.
— Да, найди. О, и как мы можем предполагать, эта Фаллон немного умнее Игоря, она, вероятно, не будет таскать его с собой.
Стекло скользнуло вверх, и Ягуар поехал.
Атланта, среда, 31 января, 11 часов 00 минут
Дэниелу пришло на ум, что Гретхен Френч — красивая женщина, но доверяла она не всем. Поэтому он предпочел сидеть молча, оставив Талию руководить разговором.
— Садитесь, пожалуйста, — предложила Гретхен. — Чем могу быть вам полезной?
— Агент Вартанян и я расследуем серию преступлений на сексуальной почве.
— Вартанян? — Глаза Гретхен расширились. — Вы Дэниел Вартанян? Который расследует убийства Клаудии Барнс и Джанет Боуи?
Дэниел кивнул:
— Да, мадам.
— Но мы здесь по другому поводу, мисс Френч, — сказала Талия. — Во время расследования трех убийств…
Грэтхен подняла руки:
— Минуточку. Трех? А кто третий?
— Сегодня утром мы нашли тело Джеммы Мартин, — ответил Дэниел, и Гретхен в ужасе опустилась на стул.
— Что здесь происходит? Это же безумие какое-то.
— Мы понимаем, что вы шокированы. — Голос Талии звучал спокойно, но без снисхождения. Как я вам уже говорила, мы здесь не по поводу расследования этих смертей. В процессе работы мы нашли доказательства предыдущих сексуальных преступлений. — Талия наклонилась вперед. — Мисс Френч, мне бы очень хотелось сказать как-то по-другому, чтобы вам легче было это перенести, но я не могу. В то время, когда была убита Алисия Треймен, произошел ряд изнасилований. Вы были того же возраста, что и Алисия, учились с ней в одной школе.
Дэниел увидел страх, вспыхнувший в глазах Гретхен.
— Я не знаю, что вы имеете в виду.
Талия посмотрела на ее руки, потом перевела взгляд на лицо.
— Мы нашли фотографии. Девушек, которых изнасиловали. Вы тоже на них есть, мисс Френч. Извините.
Лицо Гретхен исказилось, и Дэниел почувствовал к ней жалость. Казалось, вся кровь отхлынула от ее лица, кожа посерела. Приоткрытые губы Гретхен шевелились, будто она хотела что-то сказать. Во взгляде, устремленном на посетителей, читался стыд. И тут Дэниел увидел, что облик Талии тоже изменился. Кроме сострадания, в нем обнаружилась и сила, именно поэтому Чейз и выделил Талию для допроса.
Талия осторожно накрыла ладонью руку Гретхен.
— Я знаю, что вам тяжело переживать эти события еще раз, но я обязана вас спросить. Вы можете рассказать нам, что тогда произошло?
— Я… я не помню. — Гретхен нервно облизала губы, но глаза ее оказались подозрительно сухими. — Я бы сказала вам, если бы могла.
— Мы предполагаем, что вы были под действием наркотиков, — пробормотал Дэниел.
Гретхен вскинула голову:
— Наркотики? Вы не знаете, кто это был?
Дэниел покачал головой:
— Мы надеялись, что вы нам в этом поможете.
Гретхен снова села. Ее дыхание выровнялось.
— Мне… мне было шестнадцать. Я только помню, что проснулась в своей машине. Было темно, и было… мне было очень страшно. Я помню, я имею в виду, что чувствовала… — Она судорожно сглотнула. — Мне было больно. Очень.
Талия вновь коснулась ее руки:
— Вы спали до этого с кем-нибудь?
Гретхен покачала головой:
— Нет. Кое-кто из парней пытался меня уговорить, но я всегда отказывалась. — Дэниел готов был взорваться от гнева, но сидел молча. — Потом… потом я больше не хотела. Мне было страшно. Я не знаю, кто… — Она закрыла глаза. — или почему. Может, мне следовало быть осторожнее. Или надо было вести себя по-другому.
Такой сильный гнев тяжело контролировать.
— Мисс Френч, — спросил Дэниел, когда голос его обрел решительность (уверенность), — может, вы помните, откуда шли, или куда собирались, или с вами кто-то был?
Глаза Гретхен вновь распахнулись, но она быстро овладела собой.
— Я ехала с работы. В то время я подрабатывала посудомойкой в «Western Sizzlin», мне нужны были деньги на колледж. Я ехала одна. Было уже поздно, может, половина одиннадцатого. Я помню, что устала. Но в то время я много училась и работала, кроме того, помогала на ферме. Поэтому уставшей чувствовала себя всегда. Еще помню, что чуть не засыпала за рулем, поэтому мне хотелось остановиться и подышать свежим воздухом.
Талия ободряюще улыбнулась:
— У вас прекрасно получается. Вы не помните, не пили ли вы что-нибудь перед тем, как ехать домой? Или, может быть, вы где-нибудь останавливались?
— Я работала на кухне, и нам разрешалось пить колу столько, сколько хотим. Я мыла посуду, и мне не хотелось каждый раз брать чистый стакан, поэтому я свой стакан отставляла и пила только из него.
— Значит, кто-то мог подсыпать что-то в ваш стакан, — заметила Талия.
Гретхен закусила губу:
— Думаю, да. Боже, какой же глупой я должна была быть.
— Вы должны были исходить из того, что на вашем рабочем месте вы застрахованы от таких вещей, — сказал Дэниел. От благодарного взгляда, который бросила на него Гретхен, хотелось громко кричать.
Ее изнасиловали, но она считала, что большая часть вины лежит на ней.
— Агент Вартанян прав. Вы ни в коем случае не вели себя неосторожно или делали что-то не так. Что вы помните, когда проснулись?
— Мне было плохо, болела голова. И я была… ранена. Я помню, что… истекала кровью. — Гретхен сглотнула, и ее губы задрожали. — На мне были белые трусы. Совершенно новые, я их берегла, потому что они были дорогими. А тогда они были разорваны… — Взгляд опустился в пол. — Я сама была полностью разорвана.
— Вы проснулись в своей машине, — ласково направила разговор Талия. Гретхен кивнула. — Значит, трусы были на вас. Вы были полностью одеты?
Гретхен снова кивнула:
— А на фотографиях, которые есть у вас, я…? — На ее глаза навернулись слезы.
Дэниелу тоже хотелось плакать.
— Никто не увидит этих фотографий, — тихо произнес он. — Ни одна газета их не получит.
Она заморгала, и слезы потекли по ее щекам.
— Спасибо. Там была бутылка.
— Какая бутылка? — продолжала расспрашивать Талия. Гретхен комкала в руках платочек.
— Из-под виски. Пустая. Я ощущала запах виски, который шел от моих волос и одежды. И я точно знала, что если пойду к шерифу, то он решит, что я была пьяной. И сама добровольно согласилась.
У Талии напряглись мышцы челюсти.
— Вы этого не делали.
— Я знаю. Если бы такое произошло со мной сейчас, я бы тут же позвонила в полицию, все равно… Но тогда мне было просто страшно. Я была слишком молода. — Подбородок Гретхен дернулся вверх, и Дэниел тут же вспомнил Алекс. — Вы говорите, что такое случилось не только со мной?
Дэниел кивнул:
— Мы не можем сказать вам, сколько было девушек, но вы не одна.
Губы Гретхен искривились в грустной улыбке.
— Но если вы этих парней и поймаете, то ничего не сможете сделать?
— Почему не сможем? — удивилась Талия.
— Прошло уже четырнадцать лет. Разве срок давности не истек?
Дэниел покачал головой:
— Течение срока давности начинается с момента подачи иска.
Взгляд Гретхен стал жестким.
— То есть, если вы поймаете преступников, их можно будет привлечь к суду?
— Да. Разумеется, — ответила Талия. — Даем вам слово.
— Тогда, пожалуйста, внесите меня в список свидетелей. Я дам показания в суде.
Талия мрачно улыбнулась:
— Замечательно. Мы сделаем все, чтобы дать вам этот шанс.
— Мисс Френч, — поинтересовался Дэниел, — вы говорили, что некоторые парни пытались склонить вас к интиму, но вы всегда отказывали им. Вы помните, что это за парни?
— В те времена у меня было не слишком много друзей. Моя мама считала, что в шестнадцать лет еще рано гулять с мальчиками, и мой день рождения прошел несколько месяцев назад. Парня, которого я помню, звали Рэтт Портер. Я тогда думала, что это мог быть он, но…
Наконец-то. Вот она связь, которая им нужна. Но они опоздали на день.
— Но что? — не отставал Дэниел.
— Но он был из компании, которая мне совсем не нравилась. И я думала, если что-то скажу…
— То с вами что-нибудь сделают? — поинтересовался Дэниел.
— Нет. — Гретхен горько усмехнулась. — Он бы всем рассказал, что я умоляла его со мной переспать, и ему бы поверили. Поэтому я прикусила язык и радовалась, что не забеременела.
— Еще один вопрос, — сказал Дэниел. — Когда это произошло?
— В мае. За год до убийства Алисии Трейман.
Дэниел и Талия поднялись.
— Спасибо, что нашли для нас время, мисс Френч, — поблагодарила Талия. — Очень мужественно с вашей стороны, что вы рассказали нам все это. Я знаю, как это должно быть тяжело.
— По крайней мере, я теперь знаю, что мне это не приснилось. И что тот, кто это сделал, может понести наказание. — Гретхен нахмурилась. — Вы теперь будете разговаривать с Рэттом Портером?
Дэниел откашлялся:
— Вероятно, нет.
Талия вопросительно подняла на него глаза, а Гретхен замкнулась.
— Я понимаю.
— Нет, мисс Френч, — сказал Дэниел, — вы не понимаете. Вчера вечером машина Рэтта Портера слетела под откос. Мы предполагаем, что он погиб.
— Ох… Нет, я думаю, что понимаю. Вам надо разобраться в этом чертовом хаосе, агент Вартанян.
Дэниел чуть не засмеялся. Хаос — это еще мягко сказано.
— Д, мадам. Можно сказать, и так.
— Мог бы мне и рассказать про Портера, — сказала Талия, когда они шли к машине.
— Извини, я думал, что говорил.
— Ну, как метко заметила Гретхен Френч, ты по уши увяз в этом хаосе, и тебе придется с ним разбираться. — Они пристегнулись, и Дэниел завел двигатель.
— Хорошо, что ты была там. Ненавижу допрашивать жертв изнасилования. Просто не знаю, что говорить.
— Ну, ты же говоришь про убийства. Я не могу себе представить, что о них говорить проще.
Дэниел скривился:
— Я бы не сказал, что это проще.
— Ох, прости. Плохое сравнение.
— Да, особенно в свете последних событий.
— Дэниел, ты веришь, что твой брат тринадцать лет назад убил Алисию Трейман?
— В последнее время я почти ничем другим и не занимаюсь, только задаю себе этот вопрос. Тогда арестовали кого-то другого. Какого-то обколотого бродягу. В его кармане нашли кольцо Алисии, а ее кровь была на одежде и металлическом прутке, которым он размахивал при задержании.
— Ну и что ты думаешь? Ее изнасилование приходится на тот же промежуток времени, что и убийство?
Дэниел рассеянно забарабанил по рулевому колесу:
— Не знаю. — В данный момент его занимали другие мысли. Что-то, что должно было заставить его задуматься раньше. Что-то, что он гнал от себя, пока страх во взгляде Гретхен не вернул его в реальность.
— Дэниел? Думай, пожалуйста, вслух. И прекрати барабанить. Это сводит меня с ума.
Дэниел вздохнул:
— У Алисии Трейман была сестра-близнец. Алекс. — Он сконцентрировался на дороге, чтобы унять свой страх. — Алекс снятся кошмары, и возникают панические атаки. Они усилились с тех пор, как она несколько дней назад вернулась в Даттон.
— Ох. — Талия повернулась к нему. — И ты теперь гадаешь, какую сестру изнасиловали.
— Алекс это отрицает.
— Ничего удивительного. Кроме этой фотографии у тебя есть еще что-то? Криминальные улики?
— Нет. Я тебе уже говорил, что шериф Даттона и его люди не слишком предупредительны.
— Что в свою очередь заставляет тебя подозревать, что с арестом этого бродяги что-то не так.
Дэниел кивнул:
— Именно так.
— Похоже, Дэниел, тебе придется съездить в тюрьму.
— Да. Надо отделить факты, связанные с убийством Алисии, от фактов, связанных с изнасилованием.
Талия задумчиво закусила губу:
— У меня однажды тоже было дело с однояйцевыми близнецами. Одну из них изнасиловали, потом она умерла от травм. В квартире преступника мы нашли ее волосы, но адвокат этого придурка убедил суд, что мы не можем точно определить, кому из сестер принадлежали волосы. Этого хватило, чтобы заставить сомневаться в виновности обвиняемого.
— Потому что ДНК близнецов одинаковая.
— Ну, да. В данном случае генетика сослужила нам плохую службу. Все выглядело весьма неважно, пока прокурор не пригласил на место свидетеля оставшегося в живых близнеца. Обвиняемый будто увидел призрака. Он побелел, как простыня, и так сильно задрожал, что, казалось, слышно, как гремят его кости. Это произвело впечатление на присяжных, и в конечном счете они признали его виновным.
— Алекс знакома с этим номером про призрака. Господи, когда я увидел ее впервые, то сам начал сомневаться в своем уме. Но, к сожалению, это не поможет нам выяснить, кто же участвовал в этом деле, а кто нет.
— Не поможет, терпеливо подтвердила Талия. — Но ты можешь попугать парня, который сидит за убийство ее сестры, вдруг он расскажет что-то интересное об этом деле. Это просто мысли вслух.
Чертовски хорошая мысль. Дэниел свернул на боковую улицу, собираясь ехать в обратную сторону.
— Подозреваю, что каждая женщина, с которой мы будем говорить, расскажет такую же историю, что и Гретхен.
— Поэтому я даю тебе право выбора. Хочешь оставить это дело мне? Тогда сможешь забрать свою Алекс и навестить вместе с ней этого бродягу, не знаю, как его зовут.
— Гэри Фулмор. Ты не против провести допросы без меня?
— Дэниел, это моя работа. Со мной съездит кто-нибудь другой. Лучше сосредоточься на поисках улик для своего дела. Мы не продвинемся ни на шаг, если никто не сможет вспомнить имени или лица.
— Да, это важно, — согласился Дэниел. — Очень. И каждой из этих женщин нужно знать, что она была не единственной, и что сейчас она не одна. Хоть это у меня получится.
— Вероятно, даже лучше получится, чем у меня.
Дэниел покосился на Талию:
— Моя Алекс?
Талия ухмыльнулась:
— У тебя это на лбу написано, дорогуша.
Он почувствовал, как лучик света пробился сквозь серость его нынешнего состояния.
— Прекрасно.
Атланта, среда, 31 января, 12 часов 45 минут
Пока Хаттон звонил Дэниелу, Алекс прислонилась к фонарному столбу. Они еще только два часа занимались поисками отца Бейли, но Алекс уже чувствовала себя вымотанной, как физически, так, прежде всего, и морально. Столько лиц, столько страдания, столько надежды. И столько криков в ее голове. Она даже не пыталась их заглушить. В ее подсознании всплыло лицо Крейга. И она пробовала представить его на тринадцать лет старше и с бородой.
До сих пор они не нашли никого, кто бы видел Крейга Крайтона… или хотел бы в этом признаться. Но остались еще районы, можно поискать там. Если коленки раньше не дадут о себе знать. После вчерашнего нападения Алекс еще не отошла, но стоять сложа руки состояния не улучшало.
Наконец Хаттон завершил разговор и сказал:
— Идемте.
Алекс отлепилась от столба:
— Куда?
— К моей машине. Агент Вартанян вас заберет. Вы должны съездить с ним в Мейкон.
Алекс наморщила лоб:
— В колледж?
— Нет. В тюрьму Мейкон. Вы должны встретиться с Гэри Фулмором.
— Зачем? — Как только вырвалось это слово, Алекс качнула головой. — Конечно, вопрос глупый. Естественно, рано или поздно мы должны туда съездить. Но почему сегодня днем?
— Об этом вам лучше спросить Вартаняна. Не беспокойтесь. Я продолжу поиски и позвоню, если его найду.
Алекс вздрогнула, когда почувствовала хруст в своих коленях.
— Я бы лучше сначала съездила в приют для бездомных. Мне надо передать пакет. — Хаттон придерживал ее под локоть. — Вы, наверное, рады, избавиться от меня. Я вас только задерживаю.
— Я и не собирался постоянно рыскать по улицам, мисс Фаллон. Так что все в порядке.
— Можете называть меня просто Алекс.
— Ну, не знаю. Мисс Фаллон короче. Иначе мне придется запоминать сразу два имени.
Алекс усмехнулась, чего он и добивался.
— У вас есть имя, агент Хаттон?
— Естественно.
Она посмотрела на него:
— Не могли бы вы мне его сообщить?
Хаттон вздохнул:
— Джорж.
— Джорж? Красивое имя. Почему вы так вздыхаете?
Он закатил глаза:
— Мое второе имя Паттон.
Она не смогла сдержаться, и ее губы дрогнули.
— Джорж Паттон Хаттон. Интересно.
— Даже не говорите.
— Никогда и никому, — пообещала Алекс и вдруг почувствовала себя немного лучше…
Но когда они добрались до приюта, где работала сестра Анна, ее настроение опять опустилось до нуля. Алекс уже побывала в реанимации центральной больницы Атланты.
Там ей сказали, что сестра Анна находится в критическом состоянии.
Одна из монахинь с улыбкой встретила ее у двери:
— Я могу вам чем-то помочь?
— Меня зовут Алекс Фаллон. Я была здесь два дня назад и разговаривала с сестрой Анной о моей сводной сестре Бейли Крайтон.
Улыбка исчезла.
— Анна считала, что вы собирались вчера вечером еще раз приехать.
— Не получилось. Нам надо было отвезти Хоуп к врачу. Сестра Анна вчера еще что-нибудь сказала? Что-нибудь, что могло бы указать на того, кто это сделал?
Монахиня заколебалась, но потом покачала головой.
— Вчера ее здесь не было. Она хотела разыскать отца Бейли. Потому что вы сказали, что вернетесь.
У Алекс сжалось сердце.
— Она его нашла?
— Этого я не знаю. Я ждала ее сегодня утром, тогда бы она мне и сказала. Но она не пришла.
Поджатые губы монахини дрогнули.
— Я еду прямо из больницы, — сообщила Алекс. — Мне очень жаль.
Монахиня резко кивнула:
— Спасибо. Если это все… мне надо заниматься едой. — Она уже собиралась закрыть за собой дверь.
— Минуточку, вы сегодня не видели Сару Дженкинс?
— Зачем она вам? — подозрительно поинтересовалась монахиня.
Алекс протянула ей пакет с рецептурными мазями, которые выдали ей в отделении неотложной помощи больницы.
— У ее дочки струпья, с этим она быстрее выздоровеет. Кроме того, здесь перевязочный материал и другие медикаменты.
Лицо монахини просветлело.
— Большое спасибо. — Она вновь сделала попытку закрыть дверь.
— Подождите минуточку. Еще один вопрос. Вы случайно не знаете эту песенку? — Она напела мелодию, которую вчера играла Хоуп.
Монахиня наморщила лоб:
— Нет. Но я в последнее время мало выхожу. Подождите здесь. Я сейчас вернусь. — Она закрыла дверь, и Алекс осталась в обществе Хаттона.
Ждать им пришлось долго.
Хаттон посмотрел на часы:
— Нам пора идти. Вартанян сейчас приедет.
— Еще минутку. Пожалуйста. — Минута прошла, и Алекс вздохнула. — Ладно, она, наверное, больше не вернется. Идемте.
Они уже спустились на улицу, как в дверях показалась голова монахини. Выражение ее лица было мрачным.
— Я же вам сказала, что вернусь.
— Ну, да, мы так долго ждали. Я подумала, что вы занялись чем-то другим, — попыталась оправдаться Алекс.
— Мне восемьдесят шесть, — перебила ее монахиня. — Не по возрасту уже скакать. Идите сюда. Поговорите вот с ней. — Она чуть приоткрыла дверь, за ней обнаружилась вторая монахиня, ненамного моложе, чем их провожатая. — Скажи им, Мэри Катрина.
Мэри Катрина с опаской оглядела улицу и прошептала:
— Наведите справки в Вудрафф Парке.
Алекс посмотрела на Хаттона:
— Где?
— В Вудрафф Парке. Там собираются музыканты, — пояснил он. — Мы должны найти там кого-то конкретного, сестра?
Мэри Катрина поджала губы, и другая монахиня слегка подтолкнула ее.
— Скажи же им уже.
— Вы слышали эту мелодию? — поинтересовалась Алекс. Мэри Катрина кивнула.
— В прошлое воскресенье Бейли мурлыкала ее себе под нос, пока пекла оладьи. Она выглядела очень несчастной. И песня звучала траурно. Когда я спросила, что она поет, Бейли очень испуганно посмотрела на меня. Это просто песня, которую она услышала по радио. Но Хоуп сказала, что не по радио, разве ее мамочка забыла, что эту песенку дедушка играл на дудочке?
Алекс застыла. Волшебная палочка Хоуп.
— А как отреагировала Бейли? — встрял в рассказ Хаттон, и Алекс поняла, они думают об одном и том же.
— Она засуетилась и отправила Хоуп накрывать на стол. Она сказала, что Хоуп считает каждого мужчину с бородой своим дедушкой, на самом же деле это был какой-то пьяный бомж, который на углу улицы играл на дудочке.
Алекс наморщила лоб:
— Но сестра Анна не верит, что Бейли разыскала своего отца.
Еще один легкий толчок.
— Дальше, — потребовала старуха-монахиня от сестры Мэри Катрины.
Та вздохнула:
— Анны в тот момент не было на кухне. Я рассказала ей об этом в понедельник вечером, когда вы уже ушли. Поэтому она решила сама отправиться на поиски.
У Алекс поникли плечи.
— Она должна была мне позвонить. Я бы сама пошла. Почему она решила заняться этим в одиночку?
Первая монахиня слегка наморщила нос:
— Сестра Анна работает на этой улице уже много лет, ее здесь знают. Она ничего не боялась. — Последовал тяжелый вздох. — Ну, немного не так. Вероятно, здравый страх не помешал бы. В любом случае, она не хотела давать вам ложные надежды. Она хотела посмотреть, что можно сделать, прежде чем назначать вам встречу на следующий день. Но вы на следующий день не появились, и сестра Анна отправилась сама. — В голосе старой монахини прозвучала ее обычная резкость. — Ну, спасибо за лекарства. Я позабочусь, чтобы их использовали по назначению. — И перед носом Алекс захлопнулась дверь.
Алекс окинула взглядом улицу:
— И где этот Вудрафф Парк?
Но Хаттон взял ее за руку:
— У нас на это нет времени. Я поищу этого игрока на дудочке и притащу его к нам, даже если это и не Крайтон. А сейчас идемте. Нас уже ждут.
Атланта, среда, 31 января, 15 часов 30 минут
Дэниел затормозил на тюремной парковке, но из машины не вышел. Он рассказал Алекс о разговоре с Гретхен Френч, о нападении, о пустой бутылке виски. И посветил в свои планы, напугать ее присутствием Фулмора, поскольку ни он, ни его адвокат не знали, что они прибудут вместе. На уговоры ушло двадцать минут. Остаток пути Дэниел проделал молча и с рассеянным видом. Алекс оставила его в покое, рассудив, что рано или поздно он снова заговорит. Но этого не произошло.
В конце концов, Алекс прервала молчание.
— Я думала, мы хотим войти внутрь.
Дэниел кивнул:
— Войдем, но прежде я должен с тобой поговорить.
От мрачного предчувствия у нее скрутило желудок.
— О чем?
Дэниел закрыл глаза:
— Я не знаю, как мне задать этот вопрос.
— Просто задай его и все, — дрогнувшим голосом посоветовала она.
— На той фотографии действительно Алисия… или ты?
— Нет. Это не я. Почему… почему ты вообще это спрашиваешь?
— Потому что у тебя кошмары, ты слышишь крики, и не можешь ничего вспомнить. Я предполагал, что Алисию изнасиловали и в ту же ночь убили, но почерк оказался не тот. И я задался вопросом, вдруг в одно и то же время произошло два преступления, совершенные разными людьми. А потом я начал себя спрашивать… — Алекс увидела в его глазах муку и чувство вины. — Что, если было две жертвы? Вдруг Саймон и его дружки с тобой что-то сделали?
Алекс прижала пальцы к губам и сконцентрировалась на дыхании.
— Извини, — прошептал Дэниел. — Мне очень жаль.
Алекс опустила руки и заставила себя думать. Могло такое произойти? Нет. Она бы об этом вспомнила. Не обязательно. Мередит сказала эти же самые слова, когда она несколько часов назад их отрицала.
— Ты сегодня уже второй человек, кто спросил меня об этом. Я не знаю, что я должна на это ответить, кроме того, что я ничего не могу вспомнить, но я не помню ничего о том вечере, когда она погибла. По дороге из школы я вдруг почувствовала себя плохо, и сразу же отправилась в постель. Потом я помню только то, что утром мама меня разбудила и спросила, где Алисия. Но кровью я не истекала, и ничего о бутылке виски не помню. Полагаю, такие детали я бы запомнила. — Алекс замолкла на пару секунд, потом ее подбородок дернулся вверх. — Ты не показывал мне фотографию Алисии.
Дэниел смотрел на нее в испуге.
— А ты хочешь?
Алекс резко качнула головой:
— Нет. Но между нами было кое-какое различие. — Она задрала левую брючину. — Можешь увидеть через колготки?
Дэниел склонился над рычагом переключения скорости:
— Татуировка. Овечка. Ты говорила, что у Бейли тоже есть. Нет, не так, ты сказала, что у всех троих одинаковая. Утром в понедельник, когда ты пришла, чтобы опознать убитую.
— На самом деле, это барашек. Нам он казался очень миленьким. Моя мама называла нас своими «ягнятками». Бейли, Алисия и Алекс. Сокращенно Баа. На наш шестнадцатый день рождения Алисии пришла в голову идея, сделать татуировку. Оглядываясь назад, могу сказать, верховодила она. Но Бейли согласилась, в конце концов, это был наш день рождения, Алисии и мой, и я не хотела показаться единственной трусихой.
— В каком это салоне делают татуировки шестнадцатилетним?
— Ни в каком. Бейли кого-то там знала. И уверила, что нам семнадцать. Я попробовала в последний момент отвертеться, но Алисия пригрозила, что отвернется от меня.
У Дэниела дрогнули уголки рта.
— Жестоко.
— Я всегда была пай-девочкой, а Алисия нет. Я пошла с ними за компанию. На той фотографии можно рассмотреть татуировку?
— Не обращал внимания.
— Тогда посмотри на ее правую ногу.
Брови Дэниела полезли вверх.
— Ты сделала на другой ноге?
Алекс скупо улыбнулась:
— Нет. Первой пошла Бейли, потом Алисия, все, как всегда. Когда этот тип делал мне татуировку, они уже хвастались своими овечками. Я случайно подсунула левую ногу. Со страху.
— Может, ты хотела другую татуировку? Что сказала Алисия?
— Когда она заметила, дело было наполовину сделано, так что поздняк метаться. Но она была в бешенстве. И мама была в бешенстве. Она посадила нас всех троих под замок, и в первый раз за долгое время Алисии пришлось отвечать за свои поступки, в противном случае, обвинили бы во все меня. И наконец, у меня в первый раз появилось чувство превосходства.
— Потом Алисию убили, и ваша семья развалилась.
Улыбка Алекс потухла.
— Посмотри, пожалуйста, еще раз на фотографию, Дэниел, и скажи мне, что ты видишь.
— Ладно. — Он вытащил фотографию из папки. Пригляделся, но разобрать ничего не смог, поэтому достал лупу из кармана.
Когда он облегченно вздохнул, Алекс сделала то же самое. Дэниел вернул фотографию на место и встретился с ней взглядом.
— Правая щиколотка.
Алекс сидела, стиснув зубы, потом недрогнувшим голосом произнесла:
— Теперь это точно установлено. — Слова Дэниела не ответили на вопрос Мередит, но об этом можно позаботиться потом. — Идем.