Порт Унион, Южная Каролина, август
За шесть месяцев до описываемых событий
Моника Кэссиди почувствовала нервный трепет в районе желудка. Это произойдет сегодня. Ей уже шестнадцать лет, и она давно этого ждала. Но сегодня ожиданию пришел конец. Сегодня она станет женщиной. Наконец-то. Да-да, время пришло!
Она заметила, как нервно хрустит пальцами, и заставила себя это прекратить.
Успокойся, Моника. Нечего нервничать. Это что-то такое, естественное. Все подруги через это прошли. А некоторые и не по одному разу. А сегодня моя очередь.
Моника присела на гостиничную кровать и стряхнула пару комочков земли с ключа-карты, которая оказалась спрятана именно там, где указал Джейсон. Полная надежды она вздрогнула, и на ее губах заиграла легкая улыбка. Они познакомились в чате, и между ними тут же пробежала искра. Теперь-то они наконец познакомятся лично. Физически. Он наобещал ей, что хочет научить ее кое-чему. Он уже учился в колледже, значит, гораздо опытнее тех неуклюжих парней, которые в толчее школьного коридора постоянно пытались ущипнуть кого-то из девчонок.
Наконец-то с ней будут обращаться, как со взрослой. Совсем не так, как обращалась с ней мама. Если слушаться маму, то так и до сорока лет останешься девственницей. Но, к счастью, я умнее.
Вспомнив, как тщательно она заметала утром следы, Моника мысленно усмехнулась. Она практически никому не говорила, куда собирается. А зачем? Она окажется дома прежде, чем мама вернется с работы. Мама
спросит: «Как прошел день, дорогая?», а она ответит: «Все в порядке, как всегда». А потом снова встретится с ним. Ведь ей уже шестнадцать, и никто, черт возьми, больше не скажет ей, чем заниматься, а чем нет. Раздался мелодичный звук, и Моника судорожно нашарила в сумочке телефон. Потом резко втянула воздух. Сообщение от него. «Ты там?» — прочитала она.
Когда Моника набирала ответ, ее большой палец дрожал.
— Жду тебя. Ты где? — пробормотала она.
«Предки действуют мне на нервы. Приеду ASAP (ПРИМ. — англ. Как можно быстрее). ILD (ПРИМ. — нем. Ichliebedich. Я тебя люблю)» — написал он.
Моника закатила глаза. Родители не хотели выпускать его из дома. Несмотря на то, что он уже учился в колледже! Но он скоро приедет. Она улыбнулась. Он любит меня. Да, он стоит всех затраченных усилий. «ILD, я тоже тебя люблю» — ответила она и захлопнула телефон. Это был старый кнопочный телефон, в котором отсутствовала даже камера. Она оказалась единственной в компании с таким телефоном. «О, у вашей мамы телефон с камерой, а у вас?». «Когда улучшишь свои оценки, тогда и получишь новый телефон».
Моника насмешливо скривила губы. Если бы ты знала, где я сейчас, то так бы не говорила. Внезапно она забеспокоилась и встала.
— Ты всегда обращаешься со мной, будто я ребенок, — пробормотала она, взяла свою сумочку и подошла к зеркалу над комодом. Собственный внешний вид ее вполне удовлетворил, прическа — волосок к волоску. Да, сегодня она очень красивая. И красивой ей хотелось быть для него.
Нет, сегодня ей хотелось выглядеть крутой. Моника порылась в сумочке и вытащила презервативы, которые стащила у мамы. Она ведь ими все равно никогда не пользовалась. Но срок годности еще не истек, значит, они пригодятся. Она посмотрела на часы.
Где он, в конце концов? Если он сейчас не появится, она опоздает домой.
Дверь со скрипом распахнулась, и Моника обернулась. На ее губах появилась хищная улыбка.
— Ну, наконец-то… Хай… — Вдруг она замерла. — Вы не Джейсон.
В дверях стоял полицейский.
— Нет, не он. — Полицейский покачал головой. — Ты Моника?
Моника задрала подбородок:
— А вам какое дело?
— Тебе, девочка, чертовски повезло. Я — помощник Мэнсфилд. Мы ищем твоего «дружка» Джейсона уже несколько недель. На самом деле, он –
пятидесяти девятилетний извращенец.
Моника покачала головой:
— Я вам не верю. — Она бросилась к двери. — Джейсон! Вали. Тут копы!
Мэнсфилд схватил ее за плечо:
— Мы его уже арестовали.
Моника вновь покачала головой, но на сей раз растерянно.
— Но он же только что отправил мне СМС.
— Это я отправил. Воспользовался его телефоном, чтобы убедиться, что ты здесь, и с тобой все в порядке. — Выражение его лица оставалось бесстрастным. — Моника, тебе на самом деле повезло. Черт возьми, вокруг столько мошенников и преступников, которые только и ждут молодых девчонок, как ты.
— Он сказал, что ему девятнадцать, и он учится в колледже.
Полицейский пожал плечами:
— Он обманул тебя. Давай-ка, забирай свои вещи. Я отвезу тебя домой.
Моника закрыла глаза. Сколько раз она смотрела по телевизору репортажи об аналогичных случаях? Сколько раз ей приходилось выслушивать мамины наставления, что везде одни извращенцы? У нее вырвался тяжелый вздох. Это ведь не могло быть правдой?
— Мама меня убьет.
— Лучше она, чем насильник, — сказал Мэнсфилд. — Он уже убивал.
Моника почувствовала, как кровь отлила от ее лица.
— Правда?
— По крайней мере, два раза. Ну, пошли. Хуже, чем есть, уже не будет. Матери часто не имеют в виду ничего серьезного.
— Вы не имеете об этом ни малейшего понятия, — буркнула Моника и взяла свою сумочку. Со мной все кончено. Мама всегда была с ней очень строга, а теперь, наверное, посадит под замок. До скончания века. — О, Боже, — простонала она. — Это ведь не может быть правдой. — Она последовала за Мэнсфилдом к гражданскому автомобилю. Он открыл ей пассажирскую дверь, и Моника увидела огоньки на приборной панели.
— Садись и пристегивайся, — потребовал он. Моника повиновалась.
— Вы можете просто довезти меня до автобусной остановки. И мама тогда ничего не узнает.
Мэнсфилд бросил на нее веселый взгляд и закрыл дверь. Потом сел за руль, повернулся и взял с заднего сиденья бутылку с водой.
— Вот. Расслабься. Ну, что такого плохого может сделать тебе мама?
- Убьет, например, — пробормотала Моника, отвинтила крышку и одним махом осушила треть бутылки. Она даже не осознавала, как ей хотелось пить. И есть. Желудок заурчал. — Скажите, вы не могли бы остановить возле Макдональдса? Я сегодня еще ничего не ела. Я заплачу сама.
— Конечно, без проблем. — Мэнсфилд завел двигатель и выехал на шоссе, которое вело к автостраде. За несколько минут он преодолел расстояние, на которое утром Монике потребовался час. Ей пришлось поймать частника, и водитель высадил ее на заправке на выезде. У Моники закружилась голова, и она нахмурилась.
— Ох. Наверное, я хочу есть больше, чем думала. Вон… — Машина повернула на автостраду, и золотистые арки исчезли из бокового зеркала. — Мне срочно надо что-нибудь съесть.
— Позже получишь, — ледяным тоном произнес Мэнсфилд. — А пока заткни пасть.
Моника уставилась на него:
— Остановите машину. Я хочу выйти.
Он рассмеялся:
— Выйдешь, когда приедем…
Моника хотела схватиться за дверную ручку, но не смогла даже пошевелить рукой. Все ее тело оставалось неподвижным. Меня парализовало!
— Не можешь двигаться, да? Не переживай. Это временно. Наркотик вечно действовать не будет.
Она больше не могла на него смотреть. Ее глаза закрылись и не открывались.
О, Боже. О, Боже мой. Что здесь происходит? Ей хотелось крикнуть, но ничего не вышло. Мама!
— Привет. Это я. — Моника услышала, как Мэнсфилд говорил по телефону. — Да, она у меня. — Тихий смех. — Нет, она красотка. Может, и в самом деле девственница, как утверждала. Сейчас ее привезу. Приготовь деньги. Бар, как обычно.
Моника услышала какой-то звук, боязливый всхлип и поняла, что он идет из ее горла.
— Иногда надо слушать маму, — весело произнес Мэнсфилд. — Теперь ты принадлежишь мне.