на диване в завешенной
комнате,
где забвения краткого угли нас
греют, и предстает жизнь иной
и бесспорной,
там проснуться как раз
ранним летом,
внутри сна, на каникулах,
двор в окне
его держит полукругом каркас
лип, и мальчиков видеть в бликах,
в дне нагретом.
Солнце видеть во сне,
копьеносных,
кудреглавых и вымерших
воинов,
спи все дальше и дальше, и ревностней
убаюкивай себя в виршах
перекрестных.
Лук лоснится, стрела,
перочинный
ножик всласть снимает кору,
десятый
год осады мира тобой, и светла
неудвоенной жизни пора,
беспричинной.
Сладко спи под морской
шум немолчный,
покрывалом укрытая
шелковым
жизнь, не ведающая тоски мирской.
Длись, золотистость игры тая,
сон солнечный.
Там Елена твоя,
с вышиваньем,
за высокой стеной сидит,
юная,
и в душе твоей еще невнятная,
но - звучит струна, своим грозит
выживаньем.
Или лучше, чем явь,
краткосмертный
сон? - одно дыханье сулишь
чистое.
Облака только по небу и стремглавь,
доноси эхо ахеян лишь,
голос мерный.
Вечереющий день
еще будет,