— Я смотрю на вас с горьким пониманием, что до пенсии мне теперь не дожить… — Ежов излучал скорбь и усталость, но кофе отхлебывал с энтузиазмом, — Покушение? Прошу прощения, но это ваши личные проблемы. А вот неизвестный портал, который вы, ваше сиятельство, закрыли неизвестно где и неизвестно каким образом… и по неизвестным Тайному Приказу мотивам не раскрываете деталей — это, внезапно, стало моей личной головной болью. Почему оно ей стало, Дайхард?
— Потому что я выполнил свой долг, но при этом дал слово не раскрывать подробностей? — вздёрнул я бровь.
— А выполнили вы этот долг потому, что как раз могли дать это ваше слово дворянина, не считайте меня наивным глупцом, прошу, — поморщился наш куратор, инструктор и нянька, — Вы так хотите попасть под общее расследование?
— Было бы неплохо, — улыбнулся я, — Может, от наблюдателей будет какой-то толк во время следующего покушения.
— Изумительно, — скривил губы Алексей Дмитриевич, — За словом в карман не лезете. Отдуваться, тем не менее, мне.
— Вы же понимаете, — подала голос Кристина, — Что мы можем быть точно в вашем положении с этим таинственным порталом?
— Только я за вас отвечаю!
— Вы только что сказали, что двойное покушение — это наши проблемы! — весело возмутился я, — Если вы, уважаемый Алексей Дмитриевич, думаете, что княжеская пара будет эдакими универсальными отмычками к неприятным и трудным людям, но при этом в остальном ничем не будет отличаться от других городских ревнителей, то вы глубоко заблуждаетесь! У нас масса своих дел, интересов, связей и обязательств, которым мы уделяли и будем уделять время и силы. Немыслимая наивность думать иначе!
Человек скуксился, не нашел что сказать, а поэтому, допив кофе, быстро ретировался, оставив после себя лишь несколько распечаток последних сводок со службы. Я их уже мельком посмотрел, в основном ничего интересного не было. За исключением наших приключений и циркулярной задачи агентам узнать, где проклятый Дайхард закрыл портал. Черт, если бы не отметины на кристалле, этот вопрос бы вообще никогда не поднялся.
Мы с Кристиной оказались предоставлены сами себе. Директор академии, позвонив мне, с большим неудовольствием выслушал доклад о потерянной баронессе, буркнув, что подаст в розыск. Следующим делом я огорчил Витиеватого, которому не сколько не понравился момент, что нас чуть не убили, как мой вопрос о том, когда он, наконец, заберет Курва. На этот раз я уже огорчился, пригрозив, что через неделю начну считать собаку своей собственностью, о чем официально уведомляю. Старик лишь засопел в трубку, а потом повесил её. Я это понял как согласие.
В виду опасности нашего пребывания на свежем воздухе, я своей княжьей волей перевел все физические упражнения в дом. Было довольно забавно учить хмурую брюнетку, крайне неловко притворяющуюся моей женой, как нужно качать мышцы пресса, груди и рук подручными средствами, но дело шло быстро — Кристина всё схватывала на лету, а переводить набранные за сытные приемы пищи калории в мышцы и энергию, ей, как и любой женщине, хотелось очень даже сильно.
С расследованием по делу оборотня выходила полная беда. В сводках, лежащих у нас на столе, упоминалось, что уже более недели новых жертв оборотня не было. Никто не звонил в полицию, не жаловался и не истерил. Хуже всего было то, что я, пока мы забивались у Бронзовой Черепахи татухами, спросил эту чудесную женщину — не знает ли она что-то про чудесного мужика, после ночи с которым у женщин отрастают волосы, пенисы, да меняется голос? Китаянка ответила, что слышала о подобном, но только о происшествиях со знатными дамах, любящими гульнуть. Но она не всеведуща. Хмм…
— Ты куда собрался? — с видом недовольной жены её тернейшество нарисовалось возле одевающего камзол меня.
— В бордель! — честно ответил я, повергая население квартиры в состояние шока. Прежде чем его глубина достигла апогея, я понял, что предоставил не совсем полную информацию, тут же завершая объяснение, — У меня там связи. Нужно узнать, не отрастила ли себе что-то ненужное какая-нибудь ночная бабочка. Они, в отличие от наших жертв, лучше запоминают клиентов. Я скоро вернусь.
— …ты туда только за этим?
Тихий и какой-то робкий, вопрос меня заставил застыть в позе переклинившего автомата, а потом заново провернуть всю беседу в голове. Поняв, осознав и даже немного смутившись, я посмотрел на супругу, стоящую на фоне невероятно осуждающей Анны Эбигейловны. Горничная почти излучала укор массового поражения!
— Если… или когда моё воздержание станет невыносимым, я предпочту сначала обсудить этот вопрос с тобой, — обозначил я красные линии, не стесняясь человекоподобных горничных, котов и собак, а также даймонов, — Пока у нас досуга даже близко не предвидится. Но если хочешь, я могу не ходить. Вызовем кого-нибудь сюда. У меня есть номер. Если хочешь, даже сама вызовешь!
От такого предложения у Кристины подкосились ноги, хорошо, что было кому поймать. Правда, я слегка не понял, когда она указала на меня дрожащим пальцем и сказала своему коту «ату его»… а уж как сам Мишлен-то не понял… Но это ладно, маленькие бытовые драмы полезны для разгрузки нервной системы.
Перед тем, как пойти в знакомый бордель, я дал большого крюка, заглянув к своей новой китайской знакомой. Моему визиту Бронзовая Черепаха была сильно удивлена, но быстро согласилась, что попросить их маленькое скромное сообщество выделить человека для наружного наблюдения за моим домом, особенно после вчерашнего — поступок более чем разумный. Будучи двумя мудрыми людьми, мы с ней насчет этой услуги даже не торговались, лелея надежду каждый на своё. Поделившись своим номером разговорника с китайской мафией, после я уже отправился в царство продажного разврата, где меня до сих пор знали, любили и рассчитывали отыметь в качестве рекламы. С последним увы, не повезло.
…как, впрочем, и поболтать с самой бордель-маман. Точнее, когда она меня заманила к себе в кабинет обещаниями разговора, кофе и приязни, все указывало именно на дружескую беседу, однако, как оказалось, меня там ждало и третье лицо. Прячущееся внутри бандерши.
— Дайхард Кейн, — мимика и физика севшей напротив меня с чашкой чая женщины внезапно резко изменились, — А я ожидал тебя куда… куда раньше.
— Амадей, — тут же узнал я своего уникального знакомого, встреченного первый раз в теле моего собственного слуги глубоко под Москвой, — Демон.
Внутренне я напрягся и собрался, но не до боли в деснах. В прошлый раз демон не выказал никакого интереса в нанесении нам с Кристиной или Мао Хану вреда, в основном потому, что мы действовали в его таинственных интересах. Раз он меня «поджидал» здесь, то…
— Ты очень интересный… человек, Кейн, — полное лицо моей знакомой собралось в совершенно несвойственную ей жесткую гримасу, — Страх и ненависть, вот что встречает мой вид всегда и везде. Не боятся только невежды. Ты же — далеко не невежда. Но при этом — человек. Смертный. Я вижу твою Искру, как и то, что её окружает. Они не из этого мира. Но из какого? Мир, в котором смертные и Ад мирно… взаимодействуют? Это… абсурд. Я заинтригован.
— Люди и демоны не слишком различаются, — вздохнул я, отпивая чай, — Мы уничтожаем то, что нам опасно, и используем то, что можно использовать. Это неизменно. У меня нет никакого желания участвовать в твоих схемах, Амадей, так что раскрывать тебе свою душу я не намерен. Скажу лишь, что я в этом мире один такой и других не предвидится. И, кстати, ты мне должен за этот небольшой обман.
— Проницательно… князь, — я удостоился аплодисментов пухлыми женскими ладошками, — Великолепный, а главное — полный и правдивый ответ. Долг признаю и закрываю, сообщая вам, что никто, совершенно никто, кроме обратившихся в полицию женщин не пострадал. Ни шлюх, ни девственниц, ни благородных, ни простолюдинок. Только те, о которых ты уже знаешь. Этого достаточно?
— Вполне. Итак…
— Акаи-бата, — женское лицо напротив меня скривилось в гримасе отвращения, — Здесь мои и твои цели совершенно схожи. Этим тварям не место в этом мире. Им нет уже места нигде, благодаря тебе, конечно. С другой стороны, раньше они были заняты одним и только одним делом, но, опять же, благодаря тебе, теперь это изменилось. Я тебя уверяю — не в лучшую сторону. Твари в поисках спасения для своего мира кропотливо собирали знания и силы, отодвигая в сторону всё, что не могло им помочь привязать мир, но теперь каждый из них творит… нечто своё.
— Что ты предлагаешь и зачем тебе нужен я? — оборвал я демона.
— Всё просто. Я ищу их. Ты убиваешь, — улыбнулась бандерша демонической ухмылкой.
— То есть, ты их уже нашёл, но боишься показываться на глаза. Значит, акаи-бата могут тебя с легкостью раскусить, а может даже и уничтожить. Ты рискнул обратиться ко мне в первый раз, всё вышло почти как надо и… вот ты здесь. Предлагая мне просто выполнить то, что нужно тебе. Такие условия меня не устраивают.
— Твоё предложение? — быстро переспросила одержимая.
— Я не знаю, что ты можешь, демон, и не знаю, в ком сидят известные тебе акаи-бата. Более того, у меня нет свободного времени и возможности, чтобы срываться с места каждый раз, когда ты ткнешь пальцем в сторону твари. И вообще, зачем обращаться ко мне, когда ты можешь пойти к императору или найти человека в Тайном Приказе?
— Кейн, я пришёл к тебе. Говорю с тобой… — начала мягко давить одержимая, но я её перебил.
— Ты не говоришь. Всё, что ты сделал — так это сыпанул комплиментов и обозначил свои интересы. Хочешь получить своё? Дай мне не просто имя. Организуй повод, по которому я смогу натравить на двоедушца Тайный Приказ. Я с удовольствием и бесплатно его сдам. А так, хочу тебе сказать, что сам бы стал нанимать на рискованную работенку одиночку только в одном случае — чтобы избавиться от него потом.
— Ты уверен, что можешь говорить со мной таким тоном? — попробовал зайти с другой стороны мой собеседник, полыхнув ярким алым светом из глаз.
— А ты уверен, что почувствуешь круг с изгоняющей литанией до того, как на него наступишь, Амадей? Ты уверен, что она тебя изгонит в Ад? Мой тебе совет, демон — не плоди врагов на ровном месте. Я как раз ищу одну идиотку, которая передо мной сильно провинилась. Знаешь, в чем? Она рассчитывала сесть мне на шею. Ты всерьез хочешь выбесить демонолога, не желающего на тебя батрачить?
Вот как раз демонологом я себя могу называть спокойно. В мыслях. Всякие штуки с демонами проворачивать довольно легко — там простенькие схемы, которые нужно корябать на теле того, кого они занимают, либо хотят занять. Ничего сложного, щепотка знаний и много умения самообороны, так как одержимые, если они тобой недовольны, противник очень живучий и настырный.
— Когда вопрос с акаи-бата решится, то я буду готов заключить с тобой контракт одержимости! — выдал демон в теле бандерши, окончательно уничтожая мой интерес.
— Нет уж, у меня в голове и так переизбыток народа, — оскалился я, вставая, — До следующей встречи, Амадей.
— Ты уверен, что она состоится? — донеслось мне в спину напряженное.
— Конечно, уверен, — не стал оборачиваться я, — А если хорошо подумаешь, то сам догадаешься — почему.
На самом деле демоны — куда круче и надежнее людей, как мне объяснял лорд. Да, они невероятно хитрожопы и высокомерны, безжалостны, жестоки и аморальны, но у них есть незыблемые правила и принципы, что позволяет очень хорошо предсказывать их поведение. Потому, кстати, этот гад и выкатил свое предложение о контракте одержимости как некий козырь — он им и являлся. Демон при заключении такого контракта становится почти абсолютным союзником человека до конца жизни, оговорок крайне мало, а вот пользы просто вагон. Мало того, что адская тварь просто своим присутствием делает тебя крепче, живучее, быстрее и сильнее, так она еще и… ну, не Фелиция. То есть, может дать хороший совет, подсказку, побыть поручителем, заметить то, что не заметил ты. В общем, отличная штука.
…только вот предлагаться, в буквальном смысле, незнакомцу, приличный демон не будет. Только если он не находится в почти безвыходной ситуации. Вывод? Амадей для меня лишь лишние проблемы. К тому же, он сам ко мне прибежит, если обнаружит кого-то из наших общих недругов поблизости. Демоны предсказуемы.
— Вы уверены, что не хотите нам ничего рассказать, сударыня? — голос врача прозвучал мягко и так убедительно, что только мало что чувствующие мышцы лица не позволили ей тут же начать жаловаться на всю эту несправедливую жизнь.
— Н-еэт, — глухо произнесла она вместо этого, — Оштавьтье менья…
— Как вам будет угодно, — голос пожилого мужчины сразу начал звучать куда суше. Это едва не заставило Арию расплакаться. Хотя, именно этим она и занялась, дождавшись, впрочем, когда человек выйдет за дверь, оставив её одну на больничной койке.
Что ей теперь делать? Как быть? Куда она уйдет, когда ушибы пройдут? Домой? Нельзя! Вернется в общежитие академии? Для чего?! Чтобы этот мерзавец сделал с ней то, что прилюдно пообещал сделать?! А что теперь она может? Ничего! Даже вернуться за вещами! Все деньги у неё дома, а за ним следят!
Выплакавшись, она почти три часа лежала, рассматривая потолок. Не просто так, а приводя мысли в порядок, затягивая узду потуже на собственных чувствах. Вновь становясь из неудачливой одинокой ревнительницы госпожой баронессой фон Аркендорф, с младых ногтей решавшей проблемы целого баронства. Это было… сложно. У Арии никогда ранее не было возможности побыть просто молодой девушкой, но, как показали обстоятельства, шанса ей так и не предоставили.
— «Я виновата», — по старой привычке она обратилась к даймону, снова переставшему с ней разговаривать, — «Я во всем виновата. Начиталась книг, наслушалась рассказов. Задрала нос. Поверила, что такой же иностранец, как и я, только безземельный и безвестный, ищет моего покровительства. Захотела поверить. Мне так нужна была поддержка, что я сама себя во всем убедила, а потом попыталась убедить в этой лжи его. Он узнал о моей слабости, но не поднял на смех, а наоборот, стал помогать. Предложил сделку, которую я, дура, восприняла лишь за повод быть со мной рядом».
Спигон и не думал отзываться или как-то реагировать. С ним было почти как с Кейном. Ария сначала думала о нем как о капризном даймоне, затем как о ужасном, угрожающим её убить, затем только, пройдя страх и ужас (опять-таки за счет Кейна!), она поняла, что никогда не будет свободна от огненного кошмара, скрывающегося в её книге. Что если он и принадлежит ей, то через него — она принадлежит своим предкам, жестоким швейцарским наемникам. Их правилам.
Новое чудо, что с ней случилось, помогло начать по ним жить. Придало ей уверенности, сил, понимания этого жестокого мира. Она почувствовала себя королевой. Спигон стал обращаться к ней куда уважительнее. Они стали разговаривать. Он подсказывал, помогал, советовал. А она жила, беря то, что ей было нужно у тех, кто это имел.
Ария изменилась. Сейчас, лежа на больничной койке, она прекрасно видит, что стала настоящим лидером класса и популярной лишь потому, что двое людей перешли на свободную форму обучения. Что они плевать хотели на то, что она так ценит. Что их мрачное превосходство в любой момент могло раздавить её достижения, вне зависимости, захотели бы Дайхард с Терновой этого или нет.
Но почему она всё это понимает только сейчас? Почему не раньше? Зачем она оскорбила княгиню в её собственном доме, придя просительницей? Потому, что не считала себя таковой? Потому что пришла к тому, кто помогал раньше, к тому, с кем она боялась встретиться на тренировочной дуэли? Пришла с просьбой… проиграть? Отдать ей, Арии фон Аркендорф, мелочь, совершенно не нужную Дайхарду Кейну?
Князю Дайхарду Кейну. Оскорбленному ей, дурой, князю! Пришедшему на порог её дома с дуэльным оружием! Это уже не зубы, которые бы отрастали всё лето в лучшем случае, с лучшими лекарями, на которых у неё нет денег! Это смерть. Кейн убьет её безжалостно и быстро, также, как привык расправляться со всеми своими недругами или неудачными обстоятельствами! Тогда, во тьме русской глуши, он вышел на переговоры с людьми Синдиката, и заставил их отступить! Синдиката!
— Я дура… — еле шевеля опухшими губами, пробормотала лежащая на койке девушка. Дышать из-за корсета на ребрах ей было тяжеловато, под некоторыми повязками сильно саднило, голову нельзя было удобно устроить из-за не думающих проходить шишек, но всё теперь забивало чувство собственной ничтожности.
— «Ты ничтожество», — внезапно раздавшийся голос даймона в голове едва не заставил её вскрикнуть, — «Ты просто глупый и безвольный кусок женского мяса, ничего не знающий о силе и чести. Ты не нашла в себе мозгов лечь под воина, когда это еще было можно. Теперь ты не находишь в себе сил хотя бы умереть как настоящий человек. Яркая обертка и гнилое подлое нутро, привыкшее к услужению»
— «Замолчи!!», — мысленно заорала Ария, дергаясь с такой силой, что сдавивший ребра корсет выбил слезы боли у неё из глаз.
— «О, нет. Слушай мои последние слова, Ария фон Аркендорф», — даймону явно доставляло удовольствие наблюдать, как его подопечная вертится и охает от непередаваемых ощущений, — «Я вынужден тебе повиноваться до конца жизни, ибо выполнила ты условие крови и золота, но говорить с тобой более не обязан. Уже не в моих силах тебя наказать живую, поэтому знай, что случится, когда твоя бесстыжая и бесполезная плоть падёт окровавленной и бездыханной под ноги своему убийце. В тот миг я обрету свободу, свою недолгую свободу гримуара, ищущего нового хозяина. Знаешь, как я распоряжусь этой свободой? Я присягну ему. Или его детям»
— «Нет! Нет! Неееет!!!», — слова даймона стали последней каплей, ввергнувшей Арию в самую настоящую истерику. Она билась в опутывающих её бинтах, уже не чувствуя боли от потревоженных ребер. Мычала, рыдала и скрежетала зубами от страха, паники и отчаяния. Прямой и жестокий даймон нашёл неожиданно коварный способ ей отомстить, пообещав, что Кейн приобретет новый разумный гримуар походя, просто подойдя к её, Арии фон Аркендорф, трупу! Он снова получит всё!
Он, который должен был принадлежать ей! Трудом и преданностью завоевать себе право зваться рыцарем Аркендорфов! Быть в её милости! Она — наследная баронесса, а он — никто!!
Разум и логика улетели как старые павшие листья, обнажая истинные желания и мысли лежащей на койке девушки, так и не смирившейся с тем, что построенные в голове планы требуют не только много труда и настойчивости, но также и постоянной проверки реальностью. Увы, здесь не было её преданных слуг, чтобы компенсировать отсутствие подобного знания.
— Это… она? — Ария сквозь истерику не расслышала недоуменный женский голос, несмотря на то что он раздался прямо от её кровати.
— Она… государыня. Это именно та девушка, о которой вы спрашивали, — второй голос принадлежал доктору, — Видите эти красные пряди? Другой такой девушки у нас нет.
— В таком случае введите ей успокоительное, доктор. Мне нужно с ней поговорить, — немолодая женщина одетая изысканно и со вкусом, требовательно уставилась на доктора.
— Так… не делается, — осторожно заметил тот, — Давайте немного подождем? Она перенесла большой стресс, даже не говорит, кто её так избил. Часа, я думаю…