— Считайте, что мы пришли к соглашению, ваше сиятельство! Но повторюсь, если вы нас обманули, если ввели в заблуждение…
— Сильверхейм, — прищурился я, глядя в наглые зеленые глаза сидящего напротив меня человека, моего родственника, — Вы за несколько дней натворили в Санкт-Петербурге таких дел, что государь отказывает всему Великому Дому в гостеприимстве. Я не ошибусь, предположив, что вы все сюда приехали по какому-то важному своему делу… до которого мне дела нет. Но вы не преуспели. Вас послали — и вы не преуспели. Я, князь Дайхард, к которому вы пришли с облыжными требованиям, буквально дарю вам возможность оправдаться хоть как-то перед теми, кто послал вас. А вы мне пытаетесь угрожать?
— Не угрожать, ваше сиятельство, — тут же сбавил тон мой собеседник, — Но вы должны понимать — убита одна из нас. Из Сильверхеймов!
— Сожалею… что не убил её сам, — дёрнул щекой я, — Но не собираюсь лично возлагать на вас виру за атаку на моих вассалов, поджог их дома и похищение моей нерожавшей молодой жены…
— Еще б… — фыркнула стоящая у дверей девушка, такая же зеленоглазая и черноволосая, как и её сидящий в кресле напротив меня родственник.
— Потому что его императорское величество обещал об этом позаботиться сам! — отрезаю я, заставляя эту особу слегка побледнеть. Ну, понятное дело, к кому в конкретном итоге пришлют счет.
— Вы…
— Ваше время на исходе, Сильверхейм, полицейский эскорт ждёт вас внизу. Повторяю — арканит. Много арканита. Новый свежий рынок, к которому вы теперь можете заранее подготовиться. Или вы, всё-таки, желаете вступить в конфронтацию? Тогда я отдам предпочтение другим источникам.
— Нет! Я уже сказал, мы договорились! — парень порывисто вскочил с кресла, хлестнув по мне возмущенно-злобным взглядом, — Звенислава! Нам пора!
— Да, Ратмир, только последнее… — девушка, жестом остановив родственника, колюче посмотрела на меня, — Продемонстрируйте вашего даймона… князь.
— Зачем?
— С места смерти Сильвии Сильверхейм украли её разумный гримуар, Каденса, Лорда Пятого Столпа, — положила руку на свою книгу Звенислава, — Он мог выбрать… вас. Наглость, нахальство, резкость… ему подобное импонирует.
— И что, если выбрал? — в моем холоде льда больше, чем в мире Сильверхеймов.
— Тогда мы уйдем, когда заберем имущество рода, конечно же, — парень, выдав ухмылку чуть ли не отвратнее моей, тоже положил руку на книгу.
— Как вам будет угодно, — улыбаюсь я и… выхватываю револьверы. Быстро выхватываю. Трюк, конечно, сложный, но у меня в кабинете есть специальные кобуры на стуле. Над головой слышна пара смачных щелчков. Это еще два револьвера, больших таких, надежных, лютых даже можно сказать. «Выпускных» ревнительских чудовища. Они в руках моего даймона.
Ага, того самого, на которого сейчас с робостью в глазах смотрят оба моих «гостя», не успевшие со своими книгами ничего.
— Наглость, нахальство, резкость… — тем временем цежу я, — Уж не думаете ли вы, что лишь у Сильверхеймов есть монополия на нелюбовь к подобному? Увидели даймона, Сильверхеймы? Теперь оставьте меня, молодые люди. А заодно и эту страну. Будьте любезны.
Двери за визитёрами, которые даже выходили задами вперед, не решаясь спустить глаз с лорда Алистера Эмберхарта, закрылись, а я, откинувшись на спинку стула, выдохнул с огромным облегчением. Еще один переломный момент позади. Выкрутились.
— Твоё счастье, что они слишком были заинтересованы в предложении с арканитом, поведал мне лорд, со стуком кладя огнестрельные чудовища на стол, — А заодно, что Витиеватый нажал на все рычаги по выдворению этих сопляков с территории Руси.
— Я бы согласился, но не думаю, что у них вообще был шанс провести нормальное расследование, — хмыкнул я, глядя, как моё альтер-эго невозмутимо извлекает из воздуха иллюзорную сигарету, чей кончик сразу вспыхивает пламенем, — Хотя, в качестве иронии судьбы, почему бы и нет?
Ирония… слабо сказано. Сильверхеймы? Это так, мелочь. Алистер Эмберхарт? Совершенно другое дело.
Когда я пробудил Гримуар Дурака последним, третьим Шаром Ашара, проснувшаяся книга перепутала находящегося внутри неё лорда, не успевшего даже выругаться… с собственным даймоном. И сделала его таковым. Сразу, моментально, безвозвратно. Конечно, оставался вопрос Фелиции, которая в тот момент «гуляла», но эта монстрообразная книга решила и его, походя. Жутко? Судя по всему, что знает этот мир о магии и гримуарах — крышесносно жутко, это мощь за гранью вообразимого, измеримого и существующего. Это даже не божественный уровень, поверьте лорду.
И даже это было не самым лютым.
Что есть у даймона гримуара и чего не было у лорда?
Искра. Та самая неизменная частица Творца, которой снабжены все живые и разумные создания. Та самая, которую лорд Алистер Эмберхарт использовал, чтобы создать меня, дать жизнь мне.
Гримуар Дурака это решил.
— Я даже думать не хочу, что будет, когда книга захочет со мной… пообщаться, — признался я, выходя с лордом из кабинета, — Кажется, всё стало кверх тормашками.
— Тебе есть с кем посоветоваться. Рекомендую сделать это прямо сейчас, — хмыкнул мой даймон, — Пока еще, вроде бы, достаточно рано.
Хорошая идея. Тем более, что далеко идти не надо.
— Господин! — мне поклонился выходящий из комнаты, куда мы собирались зарулить, Мао Хан.
— Как там дела? Она в сознании? — деловито поинтересовался я.
— Боюсь, что не совсем, господин, — виновато понурился молодой китаец, — Мы не уследили. Госпожа сейчас изволит проявлять свой гнев.
— Я этим займусь. Будь добр, выгуляй Курва. И… получше. Псу после вчерашнего не очень хорошо.
— Конечно, господин!
В комнате обнаружилась картина, которая не могла не вызвать у меня умиления. Стоящая на коленях на кровати Кристина Дайхард, раскрасневшаяся и сердитая, используя небольшую вытянутую подушечку, вовсю и с оттяжкой лупила по лицу глупо улыбающуюся лежащую Фелицию Краммер дел Фиорра Вертадантос, уже находящуюся в состоянии сильного утреннего опьянения. Та совершенно не протестовала, извлекая из себя невнятные, но очень довольные звуки, заодно пуская носом пузыри. Даймону определенно нравилось происходящее.
Бывшему даймону…
— Как думаешь, — тут же спросил меня нависший позади лорд Алистер Эмберхарт, — А что бы было, если бы эта пьянь выбралась в коридор в то время, когда здесь были Сильверхеймы?
— Они бы её не узнали в этой пижаме, — хмыкнул я, — Мало ли на свете таких брюнеток?
— Они бы — да. А если б она их?
— Ох…
Конец третьей книги