Филадельфия, воскресенье, 14 января, 14 часов 30 минут
Вито припарковал грузовик за фургоном КСО.
— Мы приехали.
— Я так и подумала — пробормотала Софи. — Вряд ли не заметишь желтую ленту ограждения и криминалистов.
Прежде чем он успел хоть что-то ответить, она открыла дверь и выскочила наружу. Потом поморщилась и сглотнула.
— Он очень сильный, — сочувственно произнес Вито. — Eau de… Как вы его называли?
— L'odeur de la mort, — спокойно ответила Софи. — Труп все еще здесь?
— Нет. Но убрать труп не означает, что запах сразу же исчезнет. Я могу раздобыть вам маску, но, боюсь, она не сильно поможет.
Софи покачала головой, ее серьги заплясали вверх-вниз.
— Я просто немного удивилась. Все в порядке, — она решительно сжала челюсти и схватила два чемодана. — Я уже иду.
Ник вылез из фургона КСО, и Вито с удовлетворением отметил, что черты лица его напарника разгладились. Джен Макфейн отреагировала аналогично. К сожалению, эффект оказался неполным, они не видели, как Йоханнсен заплетала свои длиннющие волосы.
— Джен, Ник, это доктор Йоханнсен.
Джен подошла к Софи с улыбкой, но из-за разницы в росте ей пришлось запрокидывать голову, чтобы посмотреть той в глаза. Со стороны такое зрелище смотрелось довольно комично.
— Я — Дженнифер Макфейн, полиция Филадельфии. Спасибо, что приехали так быстро, чтобы помочь нам, доктор Йоханнсен.
— Не за что. И зовите меня, пожалуйста, Софи.
— Джен, — она посмотрела на маленький чемоданчик. — Я всегда хотела поиграть с таким устройством.
Йоханнсен сняла большие серьги и спрятала их в карман. Затем она глянула через плечо Джен на Ника.
— А вы?
— Ник Лоуренс. Напарник Вито. Спасибо, что приехали.
— Не за что. Если вы покажете мне площадь, о которой шла речь, я смогу начать.
Они шли по полю, Джен и Йоханнсен впереди, Вито и Ник немного позади, чтобы женщины не слышали их разговор.
— Она… совсем не то, чего я ожидал, — пробормотал Ник.
Вито издал тихий смешок. Он гордился собой, так как оставался холодным и невозмутимым, и ему хотелось оставаться таким же и дальше.
— Это грубое преуменьшение.
— Ты уверен, что она подруга Кэтрин? Она выглядит довольно молодой.
— Я еще не разговаривал с Кэтрин. Йоханнсен — именно тот человек, кого мы просили.
— А ты уверен, что она будет держать рот на замке?
Вито подумал о той блестящей штуке из «Людей в черном» и ухмыльнулся.
— Да.
Когда они дошли до места, то он снова посерьезнел. Теперь они узнают, была ли их Джейн Доу единственной жертвой или одной из многих.
Йоханнсен пристально разглядывала могилу. Уголки ее рта опустились вниз, и Вито подумал о том, как она потупила взгляд, когда ей стало стыдно за свое бестактное замечание о трупе. Он знал, что она не это имела в виду.
Теперь Софи смотрела на него через плечо.
— Здесь нашли женщину?
— Да.
— Поле довольно большое. Вы хотите, чтобы я начала в определенном месте?
— Доктор Йоханнсен считает, что полное сканирование поля займет четыре-пять часов, — пояснил Вито остальным. — Начнем с участка справа и слева от могилы и посмотрим, что из этого выйдет.
— Разумная мысль, — согласилась Джен. — Сколько времени вам потребуется на подготовку?
— Мало.
Софи опустилась на колени в снег и начала открывать чемоданы. Джен стояла рядом с ней и походила на ребенка в Рождество.
— Это устройство отправляет данные по беспроводной сети на ноутбук, данные сохраняются в его памяти, — поясняла Софи. Она установила ноутбук на один из чемоданов, включила его, и поднялась уже с блоком радара в руке.
Ник наклонился вперед и осмотрел прибор.
— Похоже на пылесос.
— Этот пылесос стоит пятнадцать тысяч, — заметила Йоханнсен
Вито присвистнул.
— Пятнадцать штук за такое? Вы же сами сказали, что это всего лишь небольшой аппарат.
— Именно так. Большие начинаются от пятидесяти тысяч. Вы все знакомы с наземным радаром?
— Джен знает, — сказал Вито. — По сути дела, мы просто ходим найти трупы.
— Этот работает аналогично, но GPR записывает картину того, что находится под землей, хотя и не так четко, как рентгеновский снимок. С помощью метода электромагнитного отражения можно увидеть, где и как глубоко лежит предмет. Цвета на дисплее представляют интенсивность отраженных волн.
Джен кивнула.
— Чем ярче цвет, тем больше предмет.
— Или тем сильнее отражение. Металлы имеют большую амплитуду. Воздушные включения отражаются еще лучше.
— А что с костями? — спросил Ник.
— Не такое яркое, но заметное. Чем старше кость, тем труднее видеть. Когда тела разлагаются, они растворяются в земле, так что отражение уже не очень хорошо видно.
— А сколько лет должно быть костям, чтобы их вообще не было видно? — заинтересовалась Джен.
— Один мой коллега в Кентукки идентифицировал в могильном холме останки древнего человека, возраст которого составлял две с половиной тысячи лет, — Софи вытерла руки о куртку.
Ее джинсы промокли, но она, казалось, не замечала этого. В машине она уверяла, что чувствует себя «в приподнятом настроении», и Вито видел, что ее ясные зеленые глаза буквально лучатся энергией.
— Тогда начинаем.
Когда Софи приступила к работе, медленно и с высокой точностью сканируя высоту первой могилы, Вито понял, почему эта работа занимает так много времени.
Но если бы они что-то нашли, для них всех добавилось бы очень много работы.
Вдруг Джен остановилась, как вкопанная.
— Софи, — серьезно произнесла она.
Йоханнсен замерла и взглянула на экран.
— Здесь край чего-то. Почва резко изменилась. На глубине около трех футов. Позвольте мне отсканировать еще несколько рядов.
Она продолжила работать, потом нахмурилась.
— Там что-то есть, похоже, что-то металлическое. Мы довольно часто видим такое на кладбищах, где закопаны старые свинцовые гробы. Форма не совпадает с формой гроба, но там, внизу, определенно металл, — она вопросительно подняла глаза. — Для вас это имеет смысл?
Вито подумал о руках трупа.
— Да, — мрачно ответил он. — К сожалению, да.
Йоханнсен кивнула, видимо соглашаясь с тем, что более подробного ответа она не получит.
— Ясно, — она отметила углы своими прутками для подвязки растений. — Приблизительно, два на метр.
— Того же размера, что и первая, — заметила Джен.
— Как бы я хотел оказаться не прав, — Ник покачал головой. — Дерьмо.
Джен встала.
— Я заберу свое оборудование и камеру, потом позвоню своим, чтобы возвращались. Поставим прожекторы. Ник, пожалуйста, помоги мне с этой штукой. Вито, ты звони Кэтрин.
— Позвоню. И Лиз тоже.
Лейтенант Лиз Сойер совсем не обрадовалась первому трупу. Но, когда она узнала об остальном, то ее настроение испортилось окончательно. Не такие новости ей хотелось бы слышать в воскресенье.
Ник последовал за Джен, оставив Вито наедине с Йоханнсен.
— Мне очень жаль, — произнесла она и грустно посмотрела ему в глаза.
Вито кивнул.
— О, да, мне тоже. Посмотрим с другой стороны.
Пока Софи продолжал поиски, Вито набрал номер Лиз.
— Лиз, это Чиккотелли. У нас здесь археолог. Нашли, похоже, еще один труп.
— Это плохо, — кратко ответила Лиз. — Еще один или еще несколько?
— По крайней мере, еще один. Она только начала, поиски займут некоторое время. Джен возвращает своих ребят, и мы сделаем столько, сколько успеем за сегодняшний день.
— Держите меня в курсе, — велела Лиз. — Капитана я предупрежу.
— Хорошо.
Вито спрятал телефон в карман. Когда Джен с Ником вернулись с захватами, лопатами и камерой, Софи уже обнаружила край следующей могилы.
— Та же длина, та же глубина, — двадцать минут Софи работала, не поднимая головы. — И еще одно тело. На этот раз без металла.
— Там мы и с детектором ничего бы не заметили, — сказал Ник.
Вито оглядел поле.
— Я знаю. А это значит, что их там может быть намного больше.
Джен раскладывала полимерную пленку вокруг первой новой могилы.
— За лопаты, мальчики.
Они повиновались, и некоторое время все четверо работали молча. Пока Ник, Вито и Джен копали, Софи обозначила периметр еще одного участка.
Ник первым наткнулся на труп. Джен наклонилась и одной из своих щеток смахнула землю с лица жертвы.
Это оказался мужчина, молодой и светловолосый. Почти не тронутый разложением. И хорошо сохранившийся.
— Он умер недавно, — заметил Ник. — Может быть, с неделю назад.
— Пожалуй, — согласился Вито. — Очисти его руки, Джен.
Она взялась за щетку, и Вито вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть то, чего не понимал.
— Что это означает?
— Вряд ли он молится, — произнес Ник. — А, что же тогда он делает?
— Не знаю, — задумалась Джен. — Во всяком случае, его руки тоже связаны проволокой.
Руки жертвы были сжаты в кулаки и лежали на его торсе, одна на другой. Правый кулак располагался над сердцем, локти смотрели вниз. Оба кулака образовали букву «О». Будто, покойный что-то держал.
— Меч.
Услышав шепот, все трое вздрогнули. Софи Йоханнсен стояла на краю новой могилы, под красной лентой для волос ее лицо казалось призрачно бледным. Широко раскрытыми глазами она уставилась на жертву. Вито почувствовал внезапное желание притянуть ее к себе и прижать лицом к своему плечу, чтобы ей не приходилось смотреть на разлагающееся тело. Вместо этого он выпрямился и положил руки ей на плечи.
— Что вы сказали?
Она не шевельнулась, все еще сфокусировав взгляд на мертвеце.
Он легонько встряхнул ее, взял за подбородок и повернул лицом к себе.
— Доктор Йоханнсен. Что вы сказали?
Она сглотнула, а затем подняла взгляд. Ее глаза больше не сияли.
— Он похож на надгробную статую.
— Что вы имеете в виду?
Она закрыла глаза, стараясь взять себя в руки, и Вито пришло в голову, что мертвецы, с которыми она имела дело в своей профессии, пролежали под землей несколько сотен лет.
— Часто на могилах можно найти изображение покойного, высеченное на мраморе или камне. Статуи лежат на спине на могиле или склепе.
Теперь она говорила, как преподаватель, и Вито предположил, что таким образом она сама себя успокаивает.
— Женщины обычно изображаются со сложенными руками. Примерно так, — она сложила руки под подбородком, невольно копируя позу Джейн Доу.
Вито бросил на Ника острый взгляд, тот кивнул.
— Продолжайте, Софи, — сказал Ник. — Нам очень нужна ваша помощь.
— Но… но иногда их руки бывают скрещены на груди, ладонями вниз, вот так, — снова продемонстрировала она. — Мужчины также иногда изображаются в молитве, но чаще всего при полных доспехах, с мечом в руке. Обычно меч лежит сбоку от тела, но иногда и так.
Софи сжала дрожащие кулаки и сложила у себя на груди, принимая позу мертвеца.
— Он держит в руке рукоять меча, лезвие острием вниз лежит плашмя на его торсе. Подобный образ используется не слишком часто. Он говорит о том, что человек погиб в бою. Вы знаете, кем он мог быть?
Ник покачал головой.
— Пока нет.
— Чей-то сын или муж, — пробормотала Софи.
— Почему бы вам некоторое время не посидеть в тепле в моем грузовике? Вот ключи.
Софи подняла голову, и посмотрела на него ясными глазами. Казалось, она вот-вот расплачется.
— Нет, спасибо, все в порядке. Я только хотела вам сказать, что слева от могилы ничего не нашла. Теперь я двинусь к деревьям, — она вытерла глаза пальцами в перчатках. — Действительно, все в порядке.
Ник выпрямился.
— То, что вы нам только что рассказали, напоминает мне картины, которые я когда-то видел в учебнике истории. Это ведь средневековый обычай, не так ли? Фигура на могиле?
Все еще бледная Софи кивнула.
— Да. Первые известные статуи подобного типа датируются одиннадцатым веком, но они были очень распространены и на протяжении всего Ренессанса.
— Мальчики, — Джен стояла на коленях у края могилы. — У нас гораздо большие проблемы, нежели меч этого парня.
Она поднялась на ноги и отряхнула землю с комбинезона. Вито и Ник смотрели вниз, в могилу, но Йоханнсен не подошла. Вито не мог ее в этом винить. Ему тоже хотелось отвести взгляд, но он этого не сделал. Джен очистила жертву до бедер, обнажив живот. В его центре зияла огромная дыра.
— Вот свинья, — пробормотал он.
— Что? — спросила Софи, до сих пор стоявшая в нескольких шагах позади него.
Джен вздохнула.
— У этого парня больше нет внутренностей.
— Выпотрошен, — тихо ахнула Софи. — Пытки практиковались в течение всей истории, но особенно в Средние века.
— Пытка, — пробормотал Ник. — Что за дерьмо, Вито. С каким больным на всю голову психом мы имеем дело?
Взгляд Вито скользил по полю.
— А скольких других он тут закопал?
Нью-Йорк Сити, Воскресенье, 14 января, 17 часов
Хлопок пробки от шампанского превратил шум толпы в приглушенное бормотание. Дерек Харрингтон находился в дальней части помещения и наблюдал, как Джагер Ван Зандт, окруженный молодыми, нетерпеливыми лицами, отводит пузырящуюся бутылку от своего дорогого костюма.
— Раньше мы довольствовались хорошо охлажденной упаковкой Sixpack.
Дерек с покаянной улыбкой посмотрел на Тони.
— Да. Эти старые добрые дни.
Но Тони не улыбался.
— Я скучаю по ним, Дерек. Я скучаю по нашему старому подвалу, по ночной работе, и… по нашим старым джинсам и футболкам. Я скучаю по тому времени, когда были только ты, я и Джагер.
— Да, я знаю. Сейчас мы так стремительно растем, что я не знаю и половины из присутствующих.
Но больше всего на свете он скучал по своему другу. Слава и деньги превратили Джагера Ван Зандта в человека, которого Дерек уже толком и не знал.
— Что ж, это цена успеха, — Тони на мгновение замолк. — Скажи, Дерек, это правда, что мы идем на биржу?
— Да, ходят такие слухи.
Тони нахмурился.
— Слухи? Ты чертов вице-президент. Если ты не знаешь об этом уведомлении, то кто тогда должен знать?
Дерек собрался было согласиться с этим заявлением, но не успел, так как Джагер уселся на стул и поднял свой бокал с шампанским.
— Господа. И дамы. Сегодня у нас праздник. Я знаю, что вы все измучены длинными правилами игры, но теперь все закончилось, и мы представили отличные результаты. Вся наша продукция Behind Enemy Lines сдана в тираж. У нас есть предварительные заказы на все видеоигры, которые мы разработали. Мы снова распродали все!
Молодежь ликовала, но Дерек ничего не сказал.
— Я бы сказал так, он продался, — пробурчал Тони.
— Тони, — тихо напомнил Дерек. — Не здесь. Не сейчас.
— А когда будет подходящее время, Дерек? — напустился на него Тони. — Если мы все еще просто прислужники Джагера? Или я здесь единственный, кого это беспокоит?
Покачав головой, он двинулся вперед, проталкиваясь сквозь толпу.
Дерек знал, что Тони всегда обладал склонностью к драматизму. Страсть свойственна именно творческому гению. Дерек не был уверен, раздражают ли его самого такие страсти. Или гений. Или искусство.
— Конечно, все вы получите хороший бонус за проделанную работу, — продолжил Джаред, люди вновь возликовали. — Но сейчас — сладкое вознаграждение.
Два официанта вкатили столик с тортом. Его размеры поражали, два метра в длину и метр в ширину. Верхушка торта украшена логотипом oRo — золотой дракон с огромной буквой R на груди, в каждой лапе по букве О.
Он и Джагер детально продумали логотип. Дерек сделал эскиз золотого дракона, Джагер отвечал за название компании. Буквы o-R-o имели символическое значение, обусловленное голландским происхождением Джагера. Дерека никогда не беспокоило, что R в пять раз больше, чем О. Однако теперь это начинало его раздражать. Многое теперь начинало раздражать Дерека. Но ради сотрудников он продолжал улыбаться и потянулся за бокалом шампанского.
— oRo вступает сейчас в новую фазу роста, — заявил Джагер, — по этой причине будет объявлено о некоторых изменениях. Дерек Харрингтон получил повышение.
Ошарашенный Дерек выпрямился и заставил себя улыбнуться, чтобы никто не заметил траурного выражения его лица.
— Дерек становится начальником нашего графического отдела, — снова ликующие возгласы и аплодисменты, Дерек кивнул с застывшей улыбкой. Теперь он понял, что сделал Джагер, и следующие слова подтвердили его подозрения. — В знак признания огромного вклада в успех Behind Enemy Lines Фрейзер Льюис становится арт-директором.
Сотрудники аплодировали, Дерек же злился.
— Фрейзер сегодня не может быть с нами, но он шлет нам свой поклон и самые лучшие пожелания нашему следующему проекту. Он попросил меня произнести тост от его имени. Цитирую: «Enemy Lines вывела нас на орбиту. The Inquisitor (прим. — компьютерная игра) oRo доведет нас до луны!» — Джагер поднял свой бокал. — За oRo и успех.
С трясущимися руками Дерек выбежал из помещения. Никто не заметил его исчезновения. В коридоре он прислонился к стене. Как же ему плохо. Продвижение по службе, конечно, выглядело фарсом. Дерек не поднялся, наоборот, его опустили.
Фрейзер Льюис принес oRo богатство и успех, но его реалистичные анимации ужасали Дерека. Он хотел что-нибудь предпринять против Льюиса, очень хотел поговорить о нем с Джагером, но теперь уже поздно. Его заменили прислужником Джагера.
Филадельфия, воскресенье, 14 января, 17 часов
Все оказалось намного хуже, чем она могла себе представить. Если утром она волновалась и радовалась одновременно, что, наконец-то, сможет нормально работать, то при виде мертвеца ее сковал ледяной страх. Когда солнце село, мороз усилился, но она продолжал сканировать, стараясь не думать о том, что находится под землей в тех местах, где она установила свои метки.
Этот мужчина, которого они нашли. Его же кто-то пытал и убил. Его и других. А сколько еще мертвецов они могли здесь обнаружить?
Подошла Кэтрин, чтобы осмотреть жертву. Они с Софи молча кивнули друг другу. Над полем стояла неестественная тишина, и маленькой армии полицейских, работавших в поле, тоже, казалось, не до разговоров.
Софи попыталась сосредоточиться на результатах записи сигналов при обнаружении под землей каких-то предметов. Только это не предметы. Это люди, мертвые люди. Чтобы не думать об этом, она искала спасения в рутинной работе, механически втыкая прутки в землю.
Пока она не полезла в карман и не обнаружила, что ни одного уже не осталось. Софи брала с собой два пакета, каждый по двенадцать прутков. Двадцать четыре штуки. Уже шесть могил. Плюс та, которую нашла полиция до ее приезда. «И я еще не закончила. Боже мой. Семь человек».
У нее поплыло перед глазами, и она сердито вытерла тыльной стороной ладони глаза. Наверняка, у КСО имелось что-то, чем бы она могла отмечать могилы. Софи подняла взгляд в поисках Джен Макфейн, но шум за спиной заставил ее застыть. Зловещий треск молнии в сюрреалистической тишине. Она встретилась взглядом с Кэтрин Бауэр. Та склонилась над мешком с недавно выкопанным трупом. Софи вдруг перенеслась во времени на шестнадцать лет назад. Волосы Кэтрин были тогда темнее и чуть длиннее.
А мешок для трупов намного меньше. Даже тихие голоса внезапно исчезли, и Софи слышала только шум собственной крови в ушах. Глаза Кэтрин расширились от внезапного осознания, и ужас в ее глазах оказался таким же, как и тогда.
Софи слышала свое имя, но не видела ничего, кроме тела на каталке. Оно было таким маленьким. В тот день она опоздала, и ей оставалось лишь в шоке смотреть, как увозили каталку.
Ее захлестнула, неожиданно сильная, волна горя, которую сменила ярость, горькая, холодная ярость. Элли ушла, и никто не мог ее вернуть.
— Софи.
Кто-то приподнял ей подбородок, и она заморгала, сосредоточившись на лице Кэтрин. На ее морщинах, которые появились за прошедшие шестнадцать лет. Софи с содроганием перевела дыхание. Потом до нее дошло, где она, и Софи смущенно опустила глаза.
— Прости, — пробормотала она.
Давление на ее подбородок усиливалось до тех пор, пока она снова не подняла взгляд. Кэтрин мрачно посмотрела на нее.
— Иди к моей машине. Ты белая, как простыня.
Софи отвернулась.
— Со мной все в порядке.
Она огляделась и обнаружила Вито Чиккотелли, который стоял рядом с мешком для трупов и наблюдал за ней. Раньше он считал ее бестактной и бесчувственной. Теперь он, вероятно, думал, что она слабачка или, что еще хуже, с нестабильной психикой. Она задрала подбородок, расправила плечи, неохотно встречаясь с его настороженным взглядом. Тогда ему лучше считать ее бестактной.
Но он не отводил взгляд. Встревоженная Софи отвернулась и отступила на шаг.
— Я действительно в порядке.
— Нет, — пробормотала Кэтрин. — Не в порядке. На сегодня ты сделала достаточно. Я прикажу офицеру отвезти тебя домой.
Софи стиснула зубы.
— Я закончу то, что начала, — она наклонилась, чтобы снова поднять блок GPR, который выпал у нее из рук, когда она совершала свое маленькое путешествие в прошлое. — В отличие от некоторых других.
Она хотела отвернуться, но Кэтрин схватила ее за руку.
— Это был несчастный случай, — прошептала она. Софи знала, что та искренне верила в это. — Я думала, ты, наконец, признала это после стольких лет.
Софи покачала головой. Гнев не проходил и тихо кипел в ней, но она заговорила холодным тоном.
— Ты всегда относилась к ней слишком снисходительно. Боюсь, я не смогу так легко…
— Простить? — резко прервала ее Кэтрин.
Софи безрадостно рассмеялась.
— Закрывать глаза. А сейчас я займусь работой.
Она высвободилась из хватки Кэтрин, сунула руку в пустой карман, и тут же нашла прутки. Она оглянулась на Джен и только сейчас заметила, что маленькая команда прекратила раскопки, наблюдая за сценой между ней и Кэтрин.
Ей хотелось накричать на нее, что она сама в состоянии позаботиться о своих вещах, но промолчала. Потом снова оглянулась на Джен, и опять встретилась с взглядом с Вито Чиккотелли. Он, по-видимому, даже не отворачивался.
— Мне нужны еще несколько прутков для маркировки. У вас есть что-нибудь подобное?
— Что-нибудь найду вам, — он бросил на нее еще один долгий, задумчивый взгляд, потом повернулся и направился к фургону КСО.
Софи вздохнула, ощущая, как ее гнев утихает. Теперь она чувствовала только горе и стыд.
— Извини, Кэтрин. Я потеряла самообладание, — она ни при каких обстоятельствах не призналась бы, что ошиблась. Она никогда не лгала Кэтрин, даже сейчас.
Кэтрин криво улыбнулась. Она точно знала, что Софи оставила невысказанным.
— Ничего удивительного. Ты увидела жертву, и это повергло тебя в шок. Я не ожидала, что ты увидишь здесь труп. Я думала, ты отсканируешь землю, а потом вернешься домой. Прости. Я, видимо, недостаточно тщательно все обдумала.
— Все нормально. Я рада, что ты обратилась ко мне за помощью. — Софи сжала руку Кэтрин, зная, что между ними снова все хорошо.
Радуйся, что Кэтрин умеет прощать лучше, чем ты. Но ведь и прощать легче, когда утрата не такая сильная. Элли же не дочь Кэтрин. Она принадлежала мне. Софи откашлялась.
— В конце концов, дай мне поработать, чтобы копы не таращили на нас глаза.
Кэтрин огляделась по сторонам, и словно впервые заметила, что вокруг них собралась толпа. Эта маленькая женщина лишь слегка подняла бровь, как все тут же вернулись к своей работе.
— Копы невероятно любопытны, — прошептала она. — Они даже хуже сплетников.
— Для данного момента замечание очень ехидное, — Вито появился у них за спиной, держа в руках, как букет цветов, разноцветные флажки.
Кэтрин усмехнулась в ответ.
— Нет, это правда, и ты это прекрасно знаешь.
Вито приподнял уголок рта.
— Замени любопытных сплетниц бдительными наблюдателями, и я смогу с этим жить, — его слова были обращены к Кэтрин, но он посмотрел на Софи, и протянул ей флажки. — Вот, пожалуйста.
Она заколебалась. Мысль о возможности прикоснуться к нему заставляла ее нервничать. Смешно. Она профессионал и сделала бы то, ради чего пришла.
Софи схватила флажки и сунула их в карман.
— Надеюсь, что больше они не понадобятся.
Улыбка Вито исчезла, и он посмотрел на поле.
— Значит, нас уже двое.
Кэтрин вздохнула.
— Аминь.
Даттон, Джорджия, воскресенье, 14 января, 21 час 40 минут
Дэниэл Вартанян сидел с телефоном в руке в своем гостиничном номере. Другой рукой он потирал лоб, ощущая приближающуюся мигрень.
— Вот такие дела, — закончил он, ожидая реакции своего шефа.
Чейз Уортон вздохнул.
— У вас довольно странное семейство, вы это знаете?
— Знаю. Так как, я могу взять отпуск?
— А вы уверены, что они действительно путешествуют? При всей этой лжи?
— Мои родители всегда стараются соблюдать внешние приличия. Любой ценой, — слишком уж много у них скелетов в шкафу, чтобы сохранить «доброе» имя семьи. Если бы остальные только знали. — Одно то, что они никому не рассказали мне о болезни матери, говорит о многом.
— Но здесь речь идет о раке, Дэниэл, а не о чем-то плохом, например, педофилии или чем-то в этом роде.
Или о чем-то в этом роде.
— Рак тоже дает пищу для слухов. Мой отец этого бы не перенес, тем более что он только что дал согласие на избрание в Конгресс.
— О том, что ваш отец политик, вы мне никогда не говорили.
«Мой отец был политиком с тех пор, как появился на свет» — с горечью подумал Дэниэл.
— Он хотел этим заняться, как ушел из суда. Однако я и не знал, что он баллотируется. Он, должно быть, начал этим заниматься незадолго до отъезда.
Чейз молчал, и Дэниел прекрасно представлял себе его озабоченное лицо.
— Чейз, я просто хочу найти свою семью. Моя мать больна. Я… — у Дэниела перехватило дыхание. — Мне нужно поговорить с ней. Мне есть, что ей сказать, и я не хочу, чтобы она умерла раньше. Мы поссорились, и я наговорил кучу гадостей.
На самом деле он говорил их отцу, но злость, отвращение и… стыд касались и его матери.
— А вы были не правы? — тихо поинтересовался Чейз.
— Нет. Но… я не должен был тянуть столько лет.
— Хорошо, вы получите неоплачиваемый отпуск. Но как только у вас возникнет подозрение, что с их отъездом не все в порядке, вы возвращаетесь, и мы займемся основательным расследованием. У меня нет желания получить пинка под зад, потому что отставной судья пропал без вести, а я не принял должных мер, — Чейз заколебался. — Будь осторожен, Дэниел. И мне жаль вашу маму.
— Спасибо.
Дэниел не знал, с чего начать, но был уверен, что найдет следы в компьютере отца. Завтра придет знакомый хакер и поможет ему. Дэниелу оставалось лишь надеяться, что сумеет справиться с тем, что они найдут.
Нью-Йорк Сити, воскресенье, 14 января, 22 часа
Со своего кресла в темной комнате их гостиничного номера Дерек наблюдал, как Джагер, пошатываясь, входит в дверь.
— Ты пьян, — с отвращением заметил он.
Они приехали вместе с Джагером.
— Черт возьми, Дерек, ты напугал меня.
— Ну, тогда мы квиты, — с горечью отозвался Дерек.
— Что, черт возьми, это должно значить?
— Что? — Дерек произнес это слово это с презрением и почувствовал, как гнев в нем поднимается со страшной силой. — Сам знаешь, что. Откуда у тебя такое право делать Льюиса арт-директором?
— Это всего лишь титул, Дерек, — Джагер бросил на него уничтожающий взгляд, одновременно сдирая с шеи галстук. — Если бы ты праздновал с нами в баре, а не дулся здесь, как маленький ребенок, ты бы тоже услышал эту новость. У нас есть площадка в Pinnacle (прим. — онлайн-игровой веб-сайт).
— В Pinnacle?
Pinnacle — это ежегодный игровой съезд. Мировой. Pinnacle для дизайнеров видео-игр являлось тем же самым, что Канны для кинематографистов. Событие, чтобы увидеть и быть замеченным. Чтобы восхищаться всей видео-индустрией. Игроманы простоят в очереди несколько дней, чтобы купить билет. Площадку получают только по приглашению. Pinnacle была… именно Pinnacle.
Он медленно перевел дыхание, едва осмеливаясь поверить, что это правда.
— Ты шутишь.
Джагер издал мерзкий смешок.
— Над этим я никогда бы не стал шутить.
Он подошел к серванту и налил себе виски.
— Ты уже достаточно выпил, — заметил Дерек, но Джагер бросил на него сердитый взгляд.
— Заткни пасть. Просто заткни пасть. Мне надоел ты и твое «не делай этого, не делай того». Мы в Pinnacle, потому что я рисковал. Потому что у меня хватило смелости сделать шаг вперед. Потому что у меня есть то, что нужно для успеха!
У Дерека свело челюсти.
— А у меня этого нет.
Джагер развел руками.
— Совершенно верно.
Дерек не смотрел на него.
— Партнер, — пробормотал Джагер.
— Это я, на тот случай, если ты забыл, — спокойно произнес Дерек.
— Что?
— Твой партнер.
— Тогда и начинай вести себя как партнер. И перестань разыгрывать из себя святошу. Искусство Фрейзера Льюиса — это развлечение, Дерек. Точка.
Дерек покачал головой, но Джагер направился к своей комнате.
— Оно безвкусно. Точка.
Джагер остановился, держа руку на дверной ручке.
— Это то, что продается.
— Но это не нормально, Джагер.
— Странно, я еще ни разу не видел, чтобы ты отказался от своей зарплаты. Ты прекрасно морализируешь, но гоняешься за деньгами так же, как и я. А если нет, то придется работать лучше.
— Это угроза? — тихо спросил Дерек.
— Нет. Это реальность. Просто позвони Фрейзеру и скажи ему, чтобы он, наконец, прислал сцены боев, которые обещал мне еще месяц назад. Я хочу их получить до девяти утра вторника. Те, которые из Inquisitor. Я должен их показать на Pinnacle, так что поторопи его.
Дерек уставился на него, будто громом пораженный.
— Значит, ты уже дал ему новую игру.
Джагер повернулся и холодно посмотрел на него.
— Это империя развлечений, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — И, да, я дал ему задание еще несколько месяцев назад. Если бы я отдал его тебе, то в итоге получилось бы вся та же скучная, размытая графика, которую мы пытались продать в течение многих лет. Он уже несколько недель проводит исследования и работает над созданием Inquisitor, а ты не сделал ничего, только строчил какие-то комиксы, — презрительно бросил он. — Подумай над этим, Дерек. Я поднял oRo на следующий уровень. Или ты идешь со мной или уходишь, — добавил он, закрывая за собой дверь.
Дерек некоторое время неподвижно стоял, уставившись на закрытую дверь. Идешь со мной или уходишь. Уходи. Но он не мог так просто уйти.
Что ему делать? Он вложил в oRo весь свой талант, всю свою силу. Он не мог так просто уйти. Он нуждался в деньгах. Колледж дочери стоил недешево. Я всего лишь жалкий лицемер. Он так яростно сопротивлялся сценам Фрейзера, потому что убийства казались ужасающе реалистичными. Но Джагер прав. Я беру деньги. Я люблю деньги. Надо принимать решение. Если он действительно хочет остаться с oRo, надо подавить свое отвращение к дизайну Фрейзера. Либо я в моральном отношении против, либо за.
Он вздохнул. Скучная, размытая графика. Эти слова больно ранили его. Я завидую? Разве Льюис, как дизайнер, лучше, чем он сам? А если так, сможет ли он принять это и все-таки работать с ним?
Дерек встал, пересек комнату и налил в баре виски. Затем он вернулся к креслу, чтобы в темноте обдумать свои возможности.