Филадельфия, воскресенье, 14 января, 22 часа 30 минут
Вито наблюдал, как Кэтрин тащила на носилках еще один труп, третий, который они на сей момент выкопали. Покойный оказался мужского пола и примерно того же возраста, что и «рыцарь», как они окрестили первого мужчину. Такое имя прямо-таки вертелось на языке их группы, когда стало известно, что руки жертвы предположительно держали меч. Женщину, которую выкопали сегодня утром, назвали «Леди».
Он невольно задавался вопросом, как назовут последнюю жертву. Мужчина лежал на спине, руки вытянуты вдоль туловища. Ну, почти вытянуты. Одна рука прижималась к боку, другая болталась в суставе, ладонью вверх. Голова покойного находилась в крайне плохом состоянии. То немногое, что от нее осталось, идентификации не подлежало.
— Уже поздно, — сказал Вито. — Думаю, надо выставить охрану и закончить на сегодня.
— Да. Завтра с рассветом продолжим, — согласился Ник.
Вито кивнул.
— Тогда можно будет начать идентифицировать жертв. Кэтрин пообещала закончить первые исследования к завтрашнему утру. Вскрытие может занять несколько дней.
Джен огляделась.
— Где Софи?
Вито указал на свой грузовик. Там, на пассажирском сидении, возле открытой двери, сидела Йоханнсен. В кабине она просидела уже почти полчаса.
Вито весь день и вечер наблюдал за ее работой. «Рыцарь» потряс Софи, но она продолжала сканирование.
Но случилось и еще кое-что. Когда Кэтрин закрывала мешок для трупов, Софи побледнела так, будто увидела призрака. Это оказалось настолько заметным, что док тут же шагнула в ее сторону. Между ними произошел короткий и яростный спор, но многое осталось непонятным.
С этого момента он еще пристальнее наблюдал за Софи. Конечно, из чистого любопытства, говорил он себе. Ему просто хотелось знать, что именно произошло в тот день, который запечатлелся в ее памяти.
Но, скорее всего, он никогда этого не узнает. Он отвезет ее обратно, и все. Тем не менее, его умиляло, как она сидела с подогнутыми коленями в его грузовике. Она выглядела такой юной и такой одинокой.
— Она нам еще нужна? — спросил Вито.
Джен покачала головой, рассматривая распечатки сканирования.
— Она провела на редкость хорошую работу, — прутки и флажки с военной точностью располагались на одинаковом расстоянии по краям четырех могил. Всего их оказалось шестнадцать. — Мы должны их раскопать.
Когда Вито вернулся к своей машине, то увидел, что Софи уже загрузила и закрепила два больших чемодана. Он нес их раньше и знал, какие они тяжелые. Ему вдруг пришло на ум, что под камуфляжной курткой, возможно, скрывалось натренированное тело, и он на мгновение задумался, что еще там могло быть. Потом ему стало ясно, что он, вероятно, никогда об этом не узнает. Теперь он стоял почти рядом ней, и сердце его сжалось. Софи разглядывала поле с оставленными отметками, и по ее щекам бежали слезы. Сегодня ей пришлось увидеть то, что потрясло даже бывалых полицейских. Но она осталась и закончила свою работу. За это она достойна уважения.
Вито откашлялся, и Софи повернула к нему голову. Она вытерла рукавом щеки, но не попыталась скрыть свои слезы или за них извиниться. И за это ее надо уважать.
— Все в порядке? — тихо поинтересовался он.
Она кивнула и судорожно втянула воздух.
— Вы сегодня немало потрудились.
Софи тяжело задышала.
— Джен показала вам сканы?
— Да. Спасибо. Они прекрасно получились. Но я не это имел в виду. Вы очень напряженно работали. Другие не смогли бы сделать и малой толики того, что сделали вы.
Губы Софи задрожали, а глаза вновь наполнились слезами. Она, казалось, изо всех сил старалась не терять самообладания. Ее голос понизился до хриплого шепота:
— Когда Кэтрин позвонила мне, я не знала, что меня ожидает. Девять человек. Боже мой. Этого не может быть.
— Семь мест помечены, как пустые. Вы уверены?
Софи кивнула, и у нее вновь потекли слезы.
— Семь пустых мест — это воздушные включения. Но каждое из них покрыто чем-то толстым и жестким. Наверное, это дерево, — в ее глазах страх мешался с болью. — Он планировал убить еще семерых.
— Я знаю.
Сканирование раскрыло им не только тайны почвы, но и фантазии убийцы.
Если он хорошо выспится, то, наверное, сможет понять психологию преступника.
— Я безумно устал, — произнес Вито, — и вы, наверное, тоже. Я отвезу вас домой, хорошо?
Софи покачала головой.
— Мне надо еще вернуть оборудование в университет и забрать свой байк. Впрочем, и у вас наверняка есть какие-то планы на вечер. Или семья, которая вас ждет.
Вито подумал о розах, теперь уже совсем увядших. Он купит свежий букет и съездит на кладбище на следующей неделе. Андреа сыграла большую роль в его жизни. В конце концов, цветы и поездки на кладбище важны ему самому.
— У меня нет никаких планов, — он заколебался, но потом добавил, — и меня никто не ждет.
Их взгляды встретились, и Вито понял, что она восприняла его слова так, как он их произнес. Он видел, что она сглотнула.
— Итак, если вы хотите ехать, то поехали.
Вито сел за руль. Софи пристегнулась, затем полезла в сумку и вытащила из нее что-то, что в темном салоне выглядело, как сигара.
— Будете?
Он завел мотор и нахмурился.
— Я не курю.
— Я тоже, — угрюмо ответила она. — Во всяком случае, больше не курю. Но вам трудно было бы раскурить эту штуку. Это «Beef Jerky» (прим. — вяленая говядина). Отлично подходит для полевых работ. Весит мало и имеет отличный вкус, который потом целый день остается на языке.
Он взял кусок вяленого мяса.
— Благодарю.
Софи жевала и одновременно копалась в своем кармане. На сей раз, она извлекла из него упаковку с каким-то питьем. Вито бросил взгляд на пакетик, но, когда увидел название, у него вытянулось лицо.
— Какао? К вяленой говядине?
Она постучала маленькой соломинкой по картонной коробке.
— Кальций полезен для костей. Хотите?
— Нет, — решительно отказался он. — Это ужасно, доктор Йоханнсен.
— Не говорите «нет», пока не попробуете, — после короткой, тщательно рассчитанной паузы Софи добавила, — Вито.
Потом она молча уставилась в окно и пила. Потом спрятала коробочку в пакет, смяла и засунула обратно в карман.
— Эта полевая куртка служит вам еще и помойкой?
Софи бросила на него смущенный взгляд.
— К этому привыкаешь. На месте раскопок ничего нельзя оставлять.
— А что еще съестного имеется в ваших карманах?
— Два маленьких пирожка с начинкой, правда, они немного помялись. Но они все равно вкусные.
— Полагаю, вы любите сладкое.
— Может быть, — она настороженно посмотрела на Вито.
— Только не говорите, что нет. Вы только-только начали мне нравиться.
Он рассмеялся, удивившись самому себе. Откуда только энергия на шутки бралась.
— Для меня это не имеет никакого значения. Но вот мой брат Тино… Он истинный шокоголик. «Альпенгольд», полугорький шоколад, хрустящий белый, Тино поглощает все.
Софи улыбнулась, и Вито снова оказался очарованным ею. Даже с заплаканными глазами она выглядела красавицей.
— У вас есть брат по имени Тино? Серьезно?
Он заставил себя сосредоточиться на дороге.
— У меня есть даже три брата. Если хотите узнать их имена, то пообещайте, что не будете смеяться.
Она сжала губы, но в ее глазах прыгали чертики.
— Хорошо, обещаю.
— Моего старшего брата зовут Дино, двух младших — Тино и Джино. Нашу сестру зовут Контесса Мария Тереза, но мы называем ее Тесс. Она живет в Чикаго.
Губы Софи подрагивали.
— Я не смеюсь. И даже анекдотов про мафию не рассказываю.
— Спасибо, — сухо отозвался он. — А вы? У вас здесь семья?
Софи застыла, и Вито понял, что коснулся больной точки.
— Только моя бабушка и дядя Гарри. И тетя Фрейя, конечно. Потом еще парочка кузин, но мы с ними не очень общаемся, — она вновь улыбнулась, только уже не так беззаботно. — Но в вашей семье все близки друг к другу. Это прекрасно.
В ее голосе вновь проскользнуло такое одиночество, что у Вито защемило сердце.
— Да, это так, хотя порой бывает такой балаган. Мой дом частенько похож на вокзал. В настоящее время там постоянно проживает только Тино, он снял квартиру на цокольном этаже. Иногда я желаю лишь одного, побыть в тишине.
— Я думаю, что в тишине вам обязательно захотелось бы шума, — пробормотала Софи.
Вито еще раз украдкой посмотрел на нее. Даже в темноте она выглядела усталой, печальной и потерянной.
Но прежде чем он успел что-то сказать, Софи напряглась и полезла в карман за очередным куском «Beef Jerky».
— Как долго я… буду чувствовать запах?
— Надеюсь, еще пару часов. Максимум, до утра.
— Хотите еще что-нибудь?
Вито скривился.
— Нет, спасибо. Если, конечно, в ваших карманах не завалялся гамбургер или картошка фри.
Софи усмехнулась.
— Этого, к сожалению, нет. Зато есть мобильный телефон, фотоаппарат, компас, коробка с кисточками, линейка, две сигнальные ракеты, фонарик и… спички. Я смогу выжить где угодно.
Вито рассмеялся в ответ.
— Чудо, что вы еще можете с этим всем передвигаться. Ваша куртка должна весить не меньше тридцати килограммов.
— А куда деваться. Я ношу ее уже много лет. Остается надеяться, что я смогу ее отстирать.
Ее улыбка исчезла, вместо нее появился тревожный взгляд.
— L'odeur de la mort, — тихо произнесла Софи.
Вито хотелось ее как-то утешить, но на ум ничего не приходило, поэтому он промолчал.
Воскресенье, 14 января, 23 часа 15 минут
Вито затормозил возле скульптуры «Веселой обезьяны».
— Доктор Йоханнсен, — он аккуратно потряс ее за плечо. — Софи.
Она вздрогнула, и в ее глазах на мгновение промелькнули дезориентация и страх, потом она вспомнила, где находится.
— Я заснула. Извините.
— Нет причин извиняться. Надеюсь, и у меня тоже.
Она потерла глаза, выпрямилась и вылезла из грузовика прежде, чем он успел ей помочь. По крайней мере, хоть чемоданы удалось отобрать.
— Идите вперед и открывайте дверь. Я занесу ваши вещи.
Софи устало ссутулилась.
— Обычно я занимаюсь этим самостоятельно, но сегодня вечером… я благодарна вам.
Вито последовал за ней к двери, постоянно думая о том, что произошло днем. Ее руки изо всех сил сжимали ключ, и он надеялся, что Софи тоже помнит. Но, в конце концов, она открыла дверь без посторонней помощи. И включила внутри свет.
— Ставьте чемоданы здесь. Я сама отнесу их вниз.
— Просто скажите мне, куда их отнести, Софи, — произнес он, — а потом я принесу остальные.
Между независимостью и упрямством существовала узкая грань, подумал Вито, когда возвращался к машине за большими чемоданами. По-видимому, Софи Йоханнсен очень ловко балансировала между ними, хотя у него появилось подозрение, что это происходило просто из-за усталости. Она разрешила ему отнести два маленьких чемодана в подвальное помещение, но настояла на том, чтобы привести в порядок оборудование еще сегодня.
Вито вытащил из грузовика два чемодана и поставил их на тротуар. Он понятия не имел, сколько времени займет наведение порядка, но кампус выглядел темным и будто вымершим. Нельзя оставлять ее здесь одну. Наблюдать, как работает Софи Йоханнсен, не самое худшее занятие.
Он посмотрел на свою заляпанную грязью обувь. Раз уж ему придется ждать, можно устроиться и поудобнее. Вито перегнулся к заднему сиденью, нащупал ботинки, и снова коснулся роз. Но, на сей раз, к счастью не укололся.
Эти цветы предназначались женщине, которую он любил. Она умерла два года назад. Сегодня, как раз, два года. Все это время он ждал. Достаточно долго ждал.
Но…
Вито вздохнул. Он чувствовал, что его привлекала Софи Йоханнсен. Любой мужчина, живой и здоровый, ощутил бы то же самое. И это не минутный интерес, а страстное желание, которое не покидало его сегодня весь день, ни в поле, ни в грузовике. Он наблюдал, как она работает и плачет. И он хотел ее. Но, возможно, эта внезапное желание обусловлено только тем, какой сегодня день. В это не хотелось верить, но Вито человек осторожный. Один раз он уже жил чувствами, а не головой, но результат этих отношений оказался катастрофическим. Ему не хотелось повторно совершать такую же ошибку.
Вито бросил розы за пассажирское сиденье и сменил сапоги на ботинки. Он отвезет Софи домой и появится снова недели через три-четыре. И тогда посмотрит, хочет ли он ее или нет. Если да, и, если она почувствует то же самое, то ничто не сможет сдержать его.
— Я уже думала, что придется объявить вас в розыск, как пропавшего без вести, — объявила Софи, когда Вито принес в подвал два больших чемодана. Она склонилась над рабочим столом и зубной щеткой чистила аппарат. — Это займет еще некоторое время. Поезжайте домой, Вито. Мне надо доделать.
Вито покачал головой. Он забирал ее отсюда потому, что она без машины. На байке, сказала Кэтрин. И он однозначно не позволил бы ей посреди ночи возвращаться домой на велосипеде. Да и день был тяжелым.
— Даже не мечтайте. Я отвезу вас домой. Это самое меньшее, что я могу сделать, — добавил Вито, но ее губы упрямо сжались.
Он попробовал сменить тактику.
— Послушайте, у меня есть сестра, и я очень надеюсь, что ее всегда будут подвозить до дома.
Софи прищурила свои зеленые, полные упрека, глаза. И Вито попросту сдался.
— Я устал. Я не хочу с вами спорить. Прошу вас.
Морщинки на лбу Софи разгладились, и она рассмеялась.
— Теперь вы говорите, как Кэтрин.
Он подумал о гневных словах, которыми они обменивались сегодня днем, и о том, как Кэтрин ласковым движением убрала волосы с лица Софи. Очевидно, у них очень тесные отношения.
— Итак, вы знаете ее с детства.
— Она была мне матерью, которой у меня никогда не было, — сказала Софи, а потом с улыбкой поправила себя. — И до сих пор ею является.
Лицо Софи грязное, на щеках следы слез. Растрепанные волосы выбились из тугого пучка и прилипли ко лбу. И ему вдруг захотелось смахнуть эти прядки со лба, как это сделал Кэтрин. Но он решительно засунул руки в карманы.
Высокая, золотоволосая блондинка, зеленоглазая. Софи Йоханнсен красивая женщина с живым умом и вспыльчивым характером. И с мягким сердцем. Уже давно ни одна женщина так не очаровывала его. Две недели, уговаривал он себя. Ты ждешь хотя бы две недели, Чик.
Так как его разум уже собирался сократить две недели до одной, Вито заставил себя направить мысли в другое русло. Вид трупа вызвал у Софи сильную реакцию. Не нужно быть детективом, чтобы догадаться, она уже видела покойников.
— Когда умерла ваша мама?
Руки Софи опустились, челюсть напряглась. Затем, внезапно, она продолжила свою работу.
— Она не умерла.
Вито удивился.
— Но… я не понимаю.
Она через силу улыбнулась.
— Не беда. Я тоже.
Хороший способ указать ему на то, чтобы он занимался собственными делами. Вито раздумывал, донимать ее дальше расспросами или нет, но Софи прервала свою работу и расстегнула куртку. Его мысли вдруг куда-то испарились, и он затаил дыхание, напряженно разглядывая то, что скрывалось под бесформенной одеждой. И он не разочаровался. Под курткой оказался мягкий обтягивающий джемпер, который нежно облегал округлости ее фигуры. Вито тихонько перевел дыхание. Округлостей у Софи Йоханнсен хватало.
Она повесила куртку на дверь и снова вернулась к рабочему столу. И повела плечами. Вито пришлось засунуть руки поглубже в карманы, чтобы ни дай Бог, не прикоснуться к ней. Софи на мгновение подняла глаза.
— Вы, и правда, можете идти. Мне лучше всего работается в одиночестве.
Ее голос вернул Вито к реальности, и его гнев вновь пробудился. От него так легко не отделаешься.
— И где тогда ваша мама, если она не умерла?
У Софи опять опустились руки, и она обернулась. В ее взгляде читалась странная смесь отстраненности и растерянности.
— Кэтрин была права. Копы действительно очень любопытны.
Она больше не произнесла ни слова и занялась такой интенсивной очисткой своего оборудования, будто проводила операцию на мозге. Молчание еще сильнее разозлило Вито.
— Итак, что это значит?
Софи бросила на него предостерегающий взгляд.
— Расскажите мне лучше о своем шокоголике-брате. Он вызывает у меня симпатию.
Для Вито оставалось загадкой, как он умудрился перейти все границы дозволенного. Обычно он не вел себя так грубо.
— Что в переводе означает, оставь меня в покое.
Софи ухмыльнулась.
— Вы, детективы, бываете порой такими несообразительными, — она открыла следующий чемодан. — Значит, вы с братом — закоренелые холостяки, которые просто зарабатывают себе на жизнь, да?
— Вы тоже на редкость любопытны. Только более деликатны, — сказал Вито и порадовался ее тихому, веселому смеху. Прошло уже много времени с тех пор, когда он в последний раз танцевал это танго, но все па знал хорошо.
— Тино сейчас безработный. Он работал в модном PR-агентстве рекламным графиком, но потом они начали брать заказы, которые морально его не удовлетворяли. Поэтому он уволился. К сожалению, он больше не мог позволить себе свой кондоминиум в центре Сити…
— Поэтому, вы его приняли, — закончила она фразу. — Кажется, вы хороший человек, Вито.
Это замечание погасило в нем остатки раздражения, словно того и не было.
— Он мой брат. И хороший друг.
Софи на мгновение задумалась, потом кивнула.
— Тогда и он должен быть счастливым человеком.
Ему стало так тепло от комплимента Софи, который она высказала просто и искренне. И неделя вдруг показалась ему такой длинной. Тоска по ней росла.
Один день, Чик. Хоть ночь переспи с этой мыслью. Наверное, стоит попытаться.
Вито молча наблюдал, как она выполняла свою работу. Наконец, Софи выпрямилась и похлопала руками по джинсам.
— Я готова.
Его руки зудели от желания прикоснуться к ней, поэтому он держал их в карманах, не помогая надеть куртку.
— Где ваш байк?
Ее брови слегка дернулись вверх, видимо, она почувствовала легкую перемену в его настроении.
— На задней парковке.
Воскресенье, 14 января, 23 часа 55 минут
Когда они вышли на улицу и направились в сторону парковки, Софи украдкой посмотрела на Вито Чиккотели. До сего момента он беспрерывно таращил на нее глаза, Софи это действовало на нервы, и даже чистка приборов заняла в два раза больше времени, чем обычно. Он смотрел на нее, как большая кошка смотрит на свою добычу — проникновенно, но оставаясь настороже. Она задалась вопросом, почему. Почему он считал ее своей добычей, она знала, как и этот мужской взгляд. Когда мужчины так смотрели на нее, они хотели секса.
Иногда они получали то, что хотели. Но лишь в том случае, если она тоже этого хотела.
Что случалось не особенно часто, а в последнее время довольно редко. Последние полгода она либо работала, либо сидела с Анной, а до этого… Ну,
трудно найти кого-нибудь в поездках, а если она работала на раскопках, то ей было не до похождений. А спать с коллегой, это вообще профессиональное самоубийство. Кому-кому, а ей это известно. Когда-то она совершила глупую, нет, даже идиотскую ошибку, а потом много лет шли разговоры. Она легко позволила себя уговорить, что это необходимо… он был такой отчаянный. Последние годы она сосредоточилась исключительно на своей карьере, задвинув секс на задний план. Но она тоже всего лишь человек. Ей приходилось искать мужчин, которые не контактировали с ее коллегами, а это совсем нелегко.
Софи проклинала тот миг, когда поверила лживым россказням человека, которому доверяла. Естественно она знала, что не все мужчины крысы. Ее дядя Гарри — характерный пример доброго, искреннего человека. Какая-то часть ее сознания хотела верить, что Вито Чиккотели из той же категории. Он, по-видимому, сочувствовал другим людям, будь то живые или мертвые. Это ей нравилось.
Софи сунула ключ в карман и посмотрела на Вито. Тот уставился в темноту ночи и витал мыслями где-то далеко. Он одинокий, пришло ей на ум. Он, и правда, выглядит очень одиноким. Но два одиночества вполне могут найти способ изменить это состояние. Хотя бы на время.
— Все в порядке? — поинтересовалась Софи. — Вы выглядите таким… злым.
— Извините. Я кое о чем задумался, — оглянулся Вито. — Давайте положим ваш байк в грузовик, и я отвезу вас домой.
Софи удивленно подняла брови.
— Мой байк в ваш грузовик? Забудьте.
Она двинулась вперед, и Вито последовал за ней с разочарованным сопением. Когда Софи остановилась возле мотоцикла, то в свете фонаря увидела его изумление.
— Это ваш?
— Совершенно верно, — она сняла шлем с седла.
— Как так? — его мрачное настроение испарилось, на его место пришел некоторый ажиотаж. — Когда Кэтрин говорила о вашем байке, я исходил из того, что это велосипед. Почему, не знаю. А это… — он в восхищении провел рукой по мотоциклу. — Он действительно классный.
— Вы тоже ездите на мотоцикле?
— Да. На Harley Buell (прим. — модель мотоцикла).
Быстрый и маневренный.
— О, гоночный мотоцикл.
Вито поднял взгляд и усмехнулся.
— Это сводит маму с ума.
Его радость оказалась заразительной, и Софи тоже ухмыльнулась.
— Плохой мальчик.
Он еще раз обошел вокруг мотоцикла и остановился возле переднего колеса. Это все стереотипы. Никакие другие объяснения на ум не приходили. Как он мог представить ее на велосипеде?
— Такого BMW я еще не видел.
— Это довольно старая модель. 1974-го года. Я купила его в Европе. Разгоняется с нуля до ста за десять секунд, — она засмеялась. — Это задает темп.
Вито вдруг посерьезнел.
— Я коп, Софи. Вы ведь не лихачите?
Его улыбка погасла. Софи засомневалась в серьезности его слов, но подумала, вдруг он хочет засадить ее за решетку.
— О, я, конечно, имела в виду, сто километров в час. Это всего шестьдесят миль.
Еще секунду он выглядел хмурым, потом его губы задрожали.
— Хорошая отговорка. Надо запомнить.
Софи рассмеялась, но чуть неуверенно.
— Запомните.
Она надела шлем, похлопала себя по карманам и нахмурилась.
— Вот дерьмо, — она судорожно рылась в карманах, вытаскивая из них все, что угодно, но только не то, что искала. — Ключ пропал.
— Вы положили его в карман.
— Тот был от университета. Они на разных кольцах, потому что я сюда приезжаю раз в неделю, — Софи прикрыла глаза. — Если я потеряла их на месте раскопок, я имею в виду, там, где нашли…
Вито положил руку ей на плечо и нежно сжал.
— Успокойтесь. Если вы потеряли их там, то мы найдем. Мы прочешем каждый сантиметр, там ничего нельзя упускать.
Софи шумно выдохнула.
— Хоть это и успокаивает, но в данный момент пользы ноль. Они нужны мне сейчас. В той связке ключи от дома, от зажигания и от Олбрайта. Теда кондратий хватит.
— От Олбрайта?
— Это музей, в котором я работаю. Тед Третий — мой босс. Мы не особо ладим друг с другом.
— И почему не ладите?
— Он играет в «Историка», если вы знакомы с книгой, — Софи резко понизила голос и мрачно произнесла, — и заставляет меня проводить экскурсии. В историческом костюме.
— Вам не нравятся исторические костюмы?
— Я историк, черт побери! И мне не надо в него играть. По крайней мере, пока не надо.
— Почему же вы тогда согласились на это место?
Софи разочарованно вздохнула.
— Мне требовались деньги, чтобы устроить бабушку в дом престарелых, а Тед Первый, в конце концов, легенда археологии.
— Как я понимаю, Тед Первый — это дедушка вашего шефа?
— Да. Девяносто процентов наших экспонатов из его коллекции, — она пожала плечами. — Я думала, что работа в фонде Олбрайта хорошо отразится на моей карьере. Но пока приходится стиснуть зубы, и искать себе другое место, — она жалобно улыбнулась. — В Филадельфии не так много средневековых замков. А гордость не позволяет мне продавать гамбургеры в Макдональдсе.
— Когда вы в последний раз держали в руках ключ? — невозмутимо спросил Вито.
Софи закрыла глаза и задумалась, потом снова открыла их и обнаружила, что он опять пристально смотрит на нее.
— Вы молодец. Избавляете меня от паники и стараетесь сфокусировать мои мысли. Последний раз я держала их, когда садилась в грузовик. Сегодня в обед, когда вы меня забирали. Они запутались в прутках. И, может быть, выпали из кармана в машине.
Вито достал свои собственные ключи и улыбнулся ей. Сердце Софи бешено заколотилось.
— Давайте, посмотрим.
Во рту у Софи пересохло, а каждый нерв превратился в натянутую струну. Если она потеряет бдительность, то он получит то, что хочет. Потому что она в данный момент тоже хотела, даже больше, чем когда-либо. Впервые за долгое-долгое время. Она отобрала у Вито ключ и поспешно сделала шаг назад.
— Нет. Я сама. А вы останетесь караулить мой мотоцикл.
Софи обогнула здание возле «Веселой обезьяны» и побежала прямо к его грузовику. Там она ощупала сиденье и пол, но ничего не нашла. Вдруг ей вспомнилась тряска на проселочной дороге, и она сунула руку под сиденье. И издала вздох облегчения. Ключи. Но они за что-то зацепились.
Софи ухватилась за сиденье и вздрогнула, когда шипы впились в руку. Она осторожно вытащила увядший букет роз и уставилась на него с нахмуренным лбом. А затем обнаружила в цветах белую карточку. Ей не удалось отвести от нее взгляд, и она прочла, написанные от руки, слова.
А., я всегда буду любить тебя. В.
Эти розы вполне могли предназначаться его матери. Только фразу, я всегда буду любить тебя, матерям не посвящают. Во всяком случае, ее формулируют по-другому. По крайней мере, те мужчины, которых она знала.
Значит, он все-таки не одинокий. Ну, и ладно. Тем не менее, Софи чувствовала себя преданной. Он весь день смотрел на нее и… Дальше-то что? Он лишь сказал, что дома его никто не ждет. Его слова не следовало расценивать, как приглашение. А теперь, соберись, Софи. Ты услышала то, что хотела услышать. И все потому, что ты пребывала в унынии. И в отчаянии. Зачем тебе это нужно? Она невольно зажала уши, но слова эхом отражались в ее голове. Он был вежлив. В конечном счете, это все, что он сделал. Он не давал ей никаких авансов, а просто вел себя как джентльмен. Все ясно, у него нет на нее времени. Хорошие мужчины редко остаются одинокими.
Когда она вернулась, Вито с рассеянным видом сидел на мотоцикле. Увидев ее, он прищурился.
— Ну, что? Нашли?
Она продемонстрировала свою связку и бросила ему ключ от грузовика.
— Под сиденьем.
— Прекрасно, — он слез с мотоцикла. — Софи, я… большое спасибо. Вы нам сегодня очень помогли. Мне хочется, чтобы ваш труд был оплачен. Но я, в конце концов, обещал вам пиццу, — Вито чуть приподнял брови. — Я знаю одно заведение, которое еще открыто. Это на тот случай, если вы захотите получить ее сейчас.
Софи сглотнула. Он не свободен. Но она все еще хотела его. Боже, ну что ты за шлюха? Она заставила себя улыбнуться.
— Если департамент действительно хочет отблагодарить, то пусть подарит мне билет на свободу, а не сажает в тюрьму, когда меня в следующий раз задержат за превышение максимальной скорости.
Лоб Вито покрылся морщинами.
— А я не говорил, что департамент приглашает вас поужинать. Я имел в виду себя, — он глубоко вздохнул. — Прошу вас поужинать со мной.
Софи отчаянным рывком затянула ремень под подбородком. Пожалуйста, не клейся ко мне. Пожалуйста, останься тем хорошим парнем, за которого я тебя принимаю.
— Вы… вы просите меня о свидании?
Замечательно, она даже начала заикаться.
Он серьезно кивнул.
— Да. О свидании, — Вито сделал шаг вперед и одним пальцем приподнимал ее подбородок до тех пор, пока их взгляды не встретились. — Я давно не встречал такого человека, как вы. Будет жаль, если вы навсегда исчезните из моей жизни.
Софи не могла ни шевелиться, ни дышать, она смотрела в его темные глаза, отчаянно желая услышать то, что не могла получить.
Он провел большим пальцем по нижней губе Софи, вызвав у нее тем самым приятный озноб.
— Что вы говорите? — пробормотал Вито мягким, глубоким голосом. — Я поеду за вами до самого дома, а по дороге возьму пиццу. Потом мы сможем немного поболтать.
Вито подошел совсем близко, и Софи знала, сейчас он ее поцелует. И еще, этот поцелуй, наверное, станет самым сногсшибательным моментом ее жизни.
— Итак? — прошептал он, и Софи почувствовала его тепло на своей коже.
Да, да. Эти слова готовы были сорваться с ее языка. Но тут, наконец, включился рассудок, и она услышала эти слова, произнесенные голосом Алана Брюстера. Одумавшись, Софи отскочила назад как раз в тот момент, когда Вито наклонился к ней, чтобы поцеловать.
- Нет! — Софи села на мотоцикл. Она злилась, только не понятно на кого. То ли на него за попытку поцелуя, то ли на себя, что чуть не стала очередной женщиной в его жизни. — Нет, спасибо. Прошу меня извинить…
Вито больше не произнес ни слова, и она с силой ударила по ножному стартеру, заставив сто десять лошадиных сил ожить с громким трубным ревом. Прежде чем выехать на улицу, Софи увидела в зеркало заднего вида, что Вито не двинулся с места. Он стоял неподвижно, как статуя, и смотрел ей вслед.