«Мда… И вот как я мог забыть о том, что мой наставник сейчас корпит над предоставленными ему эпическими ингредиентами, в попытке создать что-то не менее грандиозное и хотя бы соответствующее затраченному?»
— Матиус, не будешь ли ты любезен и не поведаешь нам более развернуто о том, что конкретно может это зелье, что ты изобрёл и которым решил поделиться с нами?
Вырвал меня из мыслей очень заинтересованный голос деда. Я прекрасно изучил Гюнтера и если посторонние вряд ли бы смогли распознать хоть какие-то эмоции в речи деда, то для меня он был сейчас словно открытая книга и мне для этого даже не нужно было прибегать к своему астральному восприятию. И так всё было понятно. Он сейчас ощущался и воспринимался мною, как непоседливый, возбуждённый и очень взволнованный маленький ребёнок, который от нетерпения не может усидеть на стуле.
Хех… У меня от представленной в своём воображении подобной картины, чуть глупый и неуместный в данную минуту смешок не вырвался.
— То что Вы сейчас видите перед собой на столе в шкатулке, является самой высокой вершиной моего мастерства в зельеварении, которую я когда либо достигал. Моё творение достойно Архимага!
— Кхм… — Таким вот незатейливым образом Гюнтер обозначил своё желание узнать подробности, а не выслушивать воодушевленного наставника, который явно собирался разразить длинной речью о своём триумфе. И позволить себе подобную вольность в отношении Матиуса может очень ограниченный круг людей, те, кого наставник на самом деле уважает и ценит. В противном же случае, идиота, который бы осмелился на такое, ждала бы незамедлительная кара.
— Ладно-ладно. В общем…
И дальше последовало объяснение назначения и возможностей нового зелья за авторством магистра.
Если не вдаваться в мелкие детали, некоторые подробности рецепта зелья, которые поведал нам Матиус, а также количество подопытных, что пали жертвами науки, то выходит следующее. Данное зелье и зельем то назвать язык не повернётся, но и классическим эликсиром, тоже. Разница первого от второго заключается в том, что в зелье несколько действующих веществ магического происхождения не утративших свою природу, эликсир же это уже полностью самостоятельное вещество лишённое каких бы то ни было следов применяемых в его создании ингредиентов из-за чего его спектральный, химический анализ не позволит установить использованные в его создании элементы. Так что не зная рецепта эликсира, даже имея его на руках, повторить его будет невозможно. Ну я по крайней мере, с моим нынешним уровнем знаний, не знаю как это можно провернуть. Творение Белуссио было чем-то промежуточным между зельем и эликсиром, так как имело в себе как следы ингредиентов, но вместе с этим также имело в своём составе самостоятельную суть присущую эликсирам.
Теперь же о самом творении Матиуса. Наставник, когда только выяснил о свойствах чернил, не долго размышляя над тем, что конкретно он хочет в конечном итоге приобрести, пришёл к самому очевидному варианту, как их можно использовать с максимальным «выхлопом». Раз чернила являются овеществлённой концепцией тьмы, при этом не несущей в себе негативного влияния на разум и чувства, то самым напрашивающимся вариантом будущего зелья наставнику виделся состав, который будет способен даровать применившему его увеличение сродства с магией тьмы. После чего он поставил перед собой цель и сразу же, не откладывая в долгий ящик, принялся за эксперименты, желая как можно скорее воплотить своё желание в действительность.
И в итоге, спустя три месяца плодотворной работы у него вышел настоящий шедевр. Он смог изобрести состав, что был всецело направлен на взаимодействие с магией применившего его и наделяющий счастливчика невероятной предрасположенностью к магии тьмы. В общем, добился того, чего хотел.
Но дальнейшее откровение Матиуса удивило и впечатлило нас ещё сильнее.
— И знаете, что самое замечательное в этом составе? — Когда в голосе наставника в равнозначных долях прозвучали самодовольство и безграничное счастье, мне даже как-то боязно стало, что же такого он смог наворотить, — Если его употребит взрослый волшебник, чей потенциал был практически полностью раскрыт, а волшебное ядро уже фактически перестало наращивать свою мощь, то возрастные ограничения накладываемые на одарённого мирозданием на пути развития волшебства, исчезают. Выяснить новые границы открывшегося потенциала мне не удалось, но это и не особо-то и важно на фоне уже одного только факта, что можно вновь обрести возможность тренировать свой магический ноус как в годы своего былого детства, до достижения совершеннолетия.
«Это просто пиздец! Помниться раньше я переживал об имеющихся у меня тайнах, каждая из которых, стань она известна посторонним, может представлять для меня смертельную опасность. Забудьте! Всё это херня в сравнении с тем, во что я сейчас вляпался… Как же хочется выматериться и выпустить пар!!!»
— Не ссы, малец. Сейчас каждый из здесь присутствующих даст клятву сутью, что никто кроме тех, кто присутствует в этой комнате, не узнает о нашей, теперь уже общей, тайне. Впрочем возможны исключения в случая возникновения у кого-то из нас желания о разглашении кому-то ещё данной информации. Но это будет возможным только после согласования и дачи разрешения на это каждым из нашего маленького клуба по интересам. Надеюсь со мной все согласны? — И так выразительно глянул в мою сторону, мол будто бы я тут самый большой смутьян и держу за пазухой дулю. Но Матиус не тот человек, который бы мог обо мне так подумать. Он знает меня не хуже деда и даже получше Доры, всё же имея за плечами два с половиной века жизненного опыта, хочешь, не хочешь, а в людях разбираться научишься, раз уж он смог дожить до наших дней в том серпентарии, в котором ему приходилось вращаться. Так что его пантомиму я быстро раскусил. Вот ведь пройдоха, только я наверное заметил, да и то, потому что он мне показал на мгновение, как у него «смеются» глаза, что всё это было постановкой. Наставник специально поведал нам о своём изобретении и только после это затребовал клятву. А всё потому, что только я с Дорой давали наставнику клятву сутью об обоюдном неразглашении наших тайн. Дед и родители Нимфы, по причине того, что являются нашими опекунами, тоже обменивались клятвами такого же содержания с Матиусом, во время становления нас его учениками, но это была клятва на крови, а не сутью. И если последнюю невозможно обойти даже Архимагу, то клятву на крови способен снять с разумного магистр магии крови. А таких волшебников в нашем мире с десяток точно наберётся. Одного я даже теперь знаю лично, Алехандро Бланко, с которым познакомился на аукционе в мэноре Медичи. И своим этим действием, требованием клятвы сутью с деда и четы Тонкс, наставник снял с моих немалый плеч груз. Ведь из-за открытия сделанного Белуссио, в наибольшей опасности оказался моя скромная персона, а всё потому, что только я на данный момент могу добывать чернила и кровь у кальмара. И я уверен, что при желании и наличии данных ингредиентов в распоряжении любого другого магистра зельеварения, он также справиться с задачей расчёта и составления рецепта состава, который уже изобрёл мой наставник. И чтобы мне максимально себя обезопасить, необходимо, чтобы даже мои самые близкие разумные дали клятву сутью, которая с максимальной эффективностью способна не допустить распространения данной информации. А так как стребовать такую клятву с образованного и понимающего всю ответственность, которую налагает данная клятва, волшебника, это настоящий подвиг, а в моём случае требовать её нужно с далеко не посторонних, то Матиус проявил великодушие и избавил меня от такого непростого дела, самостоятельно урегулировав этот вопрос.
Естественно, возражений ни у кого не возникло, и дед с четой Тонкс принесли затребованную наставником клятву.
— Из предоставленного тобой количества ингредиентов мне удалось приготовить шесть порций «зелья», одно из которых я уже принял, а оставшиеся пять отдаю Вам. И я надеюсь мне нужно объяснять, что целесообразнее и прагматичнее будет применить его Вам, мои ученики, только после Вашего полного магического совершеннолетия?
Ну да, это было очевидным. Стоит воспользоваться им только после того, как развитие нашего магического тела застопорится.
— Не нужно, Матиус, мы ведь не идиоты. А по поводу количества порций предоставленного тобой состава, два из них понятное дело, для твоих учеников, а оставшиеся три, это я как понимаю для нас, меня и родителей Доры?
Дед пытался казаться хладнокровным и незаинтересованным, когда задавал свой вопрос. Вот только давалось это ему из рук вон плохо. Даже его немецкая выдержка и воспитание дали сбой, когда перед ним на столе оказалось средство, способное усилить Гюнтера как минимум на порядок. Это только непритязательные обывателя, кто не хватает звёзд с неба и готов довольствоваться малым, у кого нет никаких амбиций, способен равнодушно отнестись к подобного рода откровению и открывающимся возможностям. Дед же относился к совершенно другой породе людей. Он не брезговал запачкать руки и проливать реки крови, пуская под нож жертв в своих магических исследованиях, и всё только ради одной цели, стать сильнее и тем самым принести максимальное благо роду. Вот только рода у него теперь нет, зато есть мечта, цель, к которой он стремиться. Он желает сделать меня основателем рода и для этого ему необходима сила, дабы поддержать меня в этом начинании. А тут такой подарок судьбы!
— Ну да, это ведь очевидно! Я в отличие от некоторых своих коллег, — явно вспомнив кого-то неприятного, скривил брезгливо лицо Матиус, — если уж взялся кого-то обучать, а уж тем более взял в личные ученики, думаю не только сегодняшним днём и пытаюсь организовать всё наилучшим для них образом. И на первом месте у меня безопасность учеников. Вот только я не могу проводить всё своё время с ними рядом, до тех пор пока птенцы не оперятся и будут способны самостоятельно за себя постоять. Зато ты Гюнтер и родители Доры проводите с ними на порядок больше времени. И чем сильнее Вы, тем больше шансов у мелочи стать взрослыми, не свернув себе по пути шею.
За весь вечер, ужин и проходящий разговор с Матиусом, Тонксы не произнесли и слова. И это было делом понятным. Куда там Андромеде и Эдварду встревать в беседу между дважды мастером магии, Гюнтером Штрауссом, и магистром, Матиусом Белуссио. Единственным возможным и правильным вариантом для них было оставаться зрителями и как можно меньше привлекать к себе внимания, в то время, когда такая величина, как наш наставник, вещает такие откровения, которые могут стоит жизни не то что целому роду, а даже конгломерату масштаба целого государства. За подобную информацию о существовании такого удивительного средства, узнай о ней волшебники, может разразиться настоящая война всех со всеми и призом, главным трофеем в ней, будет моя тушка. Так что они прекрасно осознавали своё место и не пытались как-то поучаствовать в обсуждении дальнейших планов, так права голоса у них не было. Да и не нужно этого было им делать в принципе. Единственным связывающим звеном четы Тонкс и магистра Белуссио, была их дочь, а так как наставник ни при каких обстоятельствах не может ей причинить вреда и желает их кровиночке лишь блага, то и смысла переживать у них не было. А уж после того, как наш с Дорой наставник озвучил своё желание поделиться своим изобретением с ними, ради того, чтобы их усилить и тем самым повысить защищённость и безопасность своей ученицы, так они и вовсе старались дышать через раз от свалившегося на их голову счастья. И если у Эдварда Тонкса не было никаких амбиций в плане увеличения своих волшебных сил, отчего он не сильно-то воодушевился предоставленной ему возможностью стать более могущественным одарённым, чем есть сейчас, то Андромеда, как порядочная дщерь вышедшая из благороднейшего и древнейшего рода, что получила соответствующее своему происхождению образования и воспитанная в культе силы, чуть ли не замочила нам сидушку стула, а всё от возбуждения и чувств её переполняющих в данный момент. Новость о том, что уже сегодня она обретёт возможность продолжить наращивать свой магический потенциал и развиваться вновь, как в годы своего отрочества, было для неё потрясающим и умопомрачительным известием.
Разговор деда с Гюнтером затянулся ещё на битый час, но не касался непосредственно зелья или политики. Просто настроение обоих собеседников было сейчас воодушевленным и приподнятым, а если в двух словах, то очень хорошим, отчего два уже не молодых мужчины принялись вспоминать забавные эпизоды из своего насыщенного прошлого связанные с известными им обоим личностями, а нам же отводилась роль благодарных слушателей. Впрочем, никто на это не жаловался. Не каждый же ведь день представляется возможность послушать о смешных и не очень курьёзах произошедших с сильными мира сего, что не предавались большой огласке и о которых известно очень ограниченному кругу лиц. Только ближе к полуночи дед и наставник словно бы опомнившись решили, что пора бы завершать приятное времяпрепровождения, ведь время было уже позднее, после чего Гюнтер отправился провожать до каминного зала Матиуса. Вот только перед тем как покинуть наш дом, наставник уведомил меня, что ждёт меня завтра утром одного у себя дома. И явиться к нему я буду должен к десяти часам.
«Хм… Интересно, зачем я ему понадобился?»
Но вопроса этого озвучивать не стал. Завтра всё сам узнаю, а в сейчас мне хотелось лишь поскорее оказаться в постели и вырубиться. Слишком насыщенным выдался сегодняшний день для моей «детской» психи.
10:05. 09.06.1985. Поместье магистра Белуссио. Италия
— И так, тебя наверное мучает вопрос, с чего это вдруг я решил пригласить сегодня тебя ко мне в гости? — И не дожидаясь ответа, наставник сходу огорошил меня невероятным предложением, — Как ты смотришь на то, чтобы стать моим побратимом?
«Чё?»
После услышанного от наставника, моё сознание словило синий экран. Нет, так-то можно конечно, пусть и с натягом, притянуть за уши хотя бы одну причину, для чего это может быть ему нужно, но всё равно, это предположение выглядит сомнительным. Ныне меня от «нападок» и нездорового интереса к моей скромной персоне уберегает авторитет моего наставника и так будет до моего полного совершеннолетия, пока не войду в возраст, когда сам буду должен буду отвечать за себя и свои поступки. Конечно это не оборвет наших дружеских и теплых отношений с Матиусом, но для посторонних я окажусь более открытым и доступным в отношении их корыстных намерений на мой счёт. Конечно в случае, если такие прецеденты в будущем со мной произойдут, а я окажусь под давлением какого-то из высших кругов, пожелавших загнать меня в своё стойло (одарённый маг, которым я обещаю вырасти, лишним в хозяйстве точно не будет), они будут действовать с оглядкой на моего наставника, но это не остановит их от активных действий. Вот только стань я Матиусу побратимом, как эта угроза сразу же улетучится. Наезжать на кровного родича магистра, славящегося на весь мир отвратительнейшим, скверным характером и мстительностью, точно никто не будет. Вот только для того, чтобы обеспечить мне свою протекцию и защиту, наставнику не требуется идти на такой шаг. Достаточно просто объявить обществу о своём покровительстве мне. Существуют ведь не только вассальные клятвы, но и не менее надёжные союзнические. Согласен, со стороны подобное решение о союзе со мной аж целого магистра, многим покажется экстравагантной глупостью и бессмыслицей. Вот только мой наставник ранее и не такое совершал, что ставил многих в тупик, не находя у них принятия и понимания. Эти размышления заняли у меня всего несколько секунд, после чего я решил прояснить для себя некоторые моменты и выяснить истинную причину, толкнувшую наставника к такому вот неоднозначному предложению. А ещё я обратил внимание на нестандартную, неряшливую обстановку в кабинете наставника и запашок перегара, которым он «благоухал».
— Признаться я сильно обескуражен поступившим от Вас предложением, учитель. Вот только мне непонятно, зачем это Вам? Если бы Вы хотели обезопасить ценный и уникальный источник ресурсов в лице меня, то можно было бы поступить гораздо проще. Так что перед тем, как дать свой ответ на Ваше предложение побрататься, мне хотелось бы знать истинную причину для чего Вам это нужно, наставник.
Мы находились в кабинете Матиуса, и сидя на против наставника, что впервые на моей памяти при мне решил закурить и сейчас с сосредоточенным, посмурневшим лицом набивал трубку, я ожидал, когда Белуссио закончить своё священнодействия и объяснит истинные мотивы озвученного им ранее предложения.
— Хорошо… Я расскажу же тебе зачем мне это нужно, но для этого мне придётся углубиться в историю, — И после глубокой затяжки, он начал своё повествование, — В 1711 году, на заре Великой жатвы кровососов, когда инквизиция пошла на соглашение с волшебниками ради уничтожения угрозы, которую представляли для человечества вампиры, одна из следственных групп церкви в своей охоте на детей ночи, случайно вышла на след древней ведьмы. Надеюсь тебе известно об этом виде нечисти и пояснения не нужны?
— Не нужны, читал о них.
Точно не известно, откуда конкретно появилась эта напасть рода людского, но некоторой информацией по этом виду существ волшебники располагали. Ведьма это в своём роде женский аналог колдуна, что в основном пользуется заёмной силой и способов, каким образом она может её заполучить, у твари предостаточно. Это может быть контракт с демонами или тёмными духами, ритуал кражи силы, ради восполнения своего резерва, с принесением одарённого в жертву, употребление в пищу и питьё веществ наделённых волшебной силой. И это далеко не полный список. Эти существа не могут самостоятельно восполнять свой магический резерв и им требуется сторонние источники. Так что известные мне по прошлой жизни сказки, в которых ведьмы поедали своих жертв, в этом мире «волшебства» были обыденностью и суровой правдой жизни.
— Прекрасно. А теперь вернёмся к моему рассказу. Воины инквизиции и волшебники приписанные к ним в этом деле, что состояли на службе Ватикана с огромным трудом и большим потерями удалось уничтожить это чудовище в обличии уродливой и престарелой женщины. Но когда оставшиеся в живых инквизиторы, перед тем как спалить логово твари, осмотрели его, то нашли в нём полугодовалого ребёнка, а также совсем свежие останки нескольких разумных. Молодой одаренной и мужчины. Правда не в полном комплекте. Воины решили, что ранее это было семья, которых ведьма смогла пленить. И если взрослых тварь убила и уже приступила к поеданию, то девочку почему-то оставила в живых, опоив сонным зельем. Хотя церковникам и показалось решение ведьмы в отношении малышки спорным, но особого внимания они этому не придали. Всё-таки с девочкой ведьме приходилось возиться и отвлекаться на неё, так как она была ещё грудничком. Но как бы там ни было, они всё же были рады тому, что хоть одну христианскую, невинную душу им спасти удалось. Свою миссию воины господа завершили, но у них на руках оказался ребёнок, которого в итоге они пристроили в находящееся неподалёку бенедиктинское аббатство в венгерском городке Паннонхальма. С того эпизода минуло четырнадцать лет, наступил 1725 год, когда эти места проездом посетил наследник одного очень знатного итальянского волшебного рода, Лученцо. И так уж вышло, что ему довелось заглянуть в аббатство, где этот вьюнош случайно наткнулся на очаровательную монахиню и настолько страсть застила его разум, что той же ночью он взял её силой, прокравшись в келью бедняжки.
Рассказ наставника прервался, а я настолько был им поглощён, что даже не заметил, как и когда Белуссио достал бокал с каким-то крепким, горячительным напитком. Собственно по этой причине он и прервался, ведь в данный момент захотел промочить горло и после того, как сделал глоток, он вновь крепко затянулся. Что же касается истории, которую мне сейчас рассказывал наставник, то у меня уже имелось предположение о ком она и я решил озвучить свою догадку.
— Этой девушкой была Ваша матушка?
— Хех… Это было так очевидно? Впрочем можешь не отвечать, а я пожалуй продолжу, пока ещё в трезвой памяти и не напился. Мда… — Взгляд у наставника был сейчас стеклянным и с темными кругами под глазами, — Бедная девушка после той роковой ночи понесла и как только это выяснилось, мою матушку выставили за порог. Аббату естественно было известно от кого моя матушка была беременна, ведь он был сквибом из рода Медичи, что собственно говоря и стало причиной, по которой Лученцо заглянул ранее в его аббатство. Девушку выставили за дверь, но не без средств к существованию, так как сквиб чувствовал за собой вину и снабдил деньгам бывшую монахиню с уже раздувшимся пузом. Моей матушке, Каталина, повезло и она смогла найти приют в деревушке неподалёку и даже неплохо там обустроиться. У неё был слабый волшебный дар знахаря, это-то и помогло ей сперва родить меня избежав родовых травм, а после того как оправилась, в силу своих скромных талантов, начать врачевать жителей деревни. Так и жили мы с мамой в той деревни. Но когда мне было семь лет, случилась беда. Как сейчас помню тот злополучный вечер, когда матушка поведала мне, что её кто-то недавно проклял и она чувствует, что жить ей осталось совсем недолго. И так как она не знала, как себе помочь, то перед тем как умереть, она в своём стремлении обеспечить мне лучшее будущее, решила передать мне свой дар. Хех… Не делай такие удивлённые глаза. Оказывается моя матушка не была жертвой ведьмы, она была её дочерью!
«Ну нихрена же себе! Вот это поворот».
— А как ей стало об этом известно?
— Хм, а говоришь, что знаешь кто такие ведьмы. Ладно, поясняю. Ведьмой может стать практически любая одаренная, но и естественным путем они тоже могут размножаться. Природа этих созданий слабо изучена, но неоспоримым и известным фактом является то, что каждое создание данной природы имеет связь с инфосферой, откуда они могут черпать знания о своих возможностях и благодаря чему обладают ограниченным даром прорицания. Хотя эту их расовую способность будет не верно так называть, они скорее порой могут «ведать», прозревать будущее и прошлое предметов, разумных, себя. Возвращаясь же к моей матушке. Уж не знаю, какая судьба была уготована ей бабушкой, хотела ли она воспитать новое пополнение в свои ряды или же пустить ту на корм и собственное усиление, но это уже и не столь важно. О том, что у Каталины есть зачаток сути ведьмы ей стало известно лет в десять, но для полноценной его инициации она должна было съесть сердце одарённого ребёнка и тем самым запустить процесс трансформации. Эта информация пришла к ней из инфосферы и словно бы она всегда о ней знала, вот только откуда, ей, в силу отсутствия образования, было неизвестно. Но так как матушка воспитывалась в строгих догмах христианской веры, она была не согласна идти на подобное зверство ради обретения силы и даже после произошедшего изнасилования и имеющемуся в наличии желания отомстить обидчику, что её обесчестил, она была против того, чтобы стать ведьмой. Такую цену за обретения способностей, при помощи которых она могла бы поквитаться с Лученцо, Катарина платить не собиралась. А уже после моего рождения, она даже в некоторой степени была рада произошедшему с ней, ведь не случись этого и она никогда бы не познала радости материнства, так и проведя всю свою жизнь в аббатстве в качестве монахини. Каталина во мне души не чаяла и очень любила, — Лицо наставника в этот момент закаменело, а на его скулах заиграли жвалки. Одним стремительным движением, Матиус допил свой напиток и перестав буравит ненавидящим взглядом стену, перевёл свой взор на меня, продолжив изливать свою боль.
— После того памятного разговора, который отпечатался в моей памяти на всю жизнь, она заставила меня участвовать в ритуале передачи своего дара. И знаешь, что от меня требовалось? Хотя откуда тебе это быть известно… Мне в семь лет пришлось собственноручно убить свою умирающую мать, воткнуть нож в её сердце и когда я это совершал, глядя в её глаза и разглядывая лицо, она счастливо мне улыбалась в ответ, а в завершении, пока жизнь не успела её покинуть, притянула к себе и поцеловала в лоб! Ненавижу!!! Твари… Мрази…Всех уничтожу… С землёй сравняю их мэнор и солью засыпаю!!!
А под конец своей экспрессивной и эмоциональной речи, наставник опустил свою голову, а на столешницу перед ним стали капать слёзы.
Несколько минут мы сидели в тишине, которую я боялся нарушить. Не уверен, что вообще хоть одна живая душа видела, как жестокий магистр, обладающего славой искуснейшего отравителя, плакал.
— Медичи… Это сукины дети оказывается частенько проворачивают подобные дела. Плодят бастрюков, а затем присматривают незаметно за ними. Если ребёнок оказывается сквибом, то мамашу вместе с ним устраняли, но в случае, когда ребёнок оказывался одарённым, несчастную женщину в расход, а бастарда прибирали к рукам. И именно так поступили с нами, со мной и моей матерью. После того, как я собственноручно убил свою умирающую мать и получил от неё посмертный дар, а затем сжёг наш домик, чтобы скрыть содеянное, к нам в деревню заявились люди Медичи. А о том, что эти твари промышляют подобным, мне стало известно уже на момент, когда я стал мастером магии. Мне было поручено главой рода, мои «отцом», — это слово наставник буквально выплюнул, оросив слюной стол, — забрать одарённого мальчика из приюта, куда он попал после смерти матери. Что пацан имеет хоть какое-то отношение к Медичи, мне естественно не сказали, вот только о том, что у меня всё это время был в наличии дар отданный мне моей матерью, неинициированной ведьмой, никто не знал. И в тот момент, когда я забирал пацана из приюта, этот дар в очередной раз, неожиданно, дал о себе знать и я увидел прошлое, связанное с судьбой мальчика. И судьба этого пацана была практически полной калькой моей. Он тоже до недавнего времени жил с мамой, которая вдруг ни с того ни сего, будучи ранее вполне здоровой, неожиданно умирает, а его отправляют в приют, куда спустя неделю за ним прихожу я. Но помимо этого я также увидел в этом видении отца мальчика, который был родным племянником Главы рода Медичи. И тут всё встало на свои места. Провести параллели было не сложно и я понял, кто был виновником смерти моей матери.
И на этом наставник прервался, пристально вглядываясь в моё лицо и будто бы чего-то ожидая. Находиться в таком положении мне было неуютно и я решился задать вопрос.
— Чем я могу быть Вам полезен, наставник?
Просто так Белуссио ничего делать не будет, и уж тем более посвящать меня в историю своего печального прошлого, вываливая на моё обозрение неприглядное, грязное бельё Медичи. А ещё моя интуиция мне нашёптывала, что и во время нашей с ним первой встречи, когда мы только познакомились, его ведьминский дар также не смолчал и определённо что-то показал Матиусу, повлияв на его решение взять меня в свои ученики. И если всё именно так, тогда это вполне себе объясняет последующее решение Белуссио по поводу меня с Дорой. А я всё голову тогда ломал, с чего это вдруг целый магистр решил наняться к Гюнтеру в качестве наставника к его внуку и крестнице. Как-то маловато для этого будет одного омута памяти в качестве оплаты, чтобы заинтересовать величину мирового масштаба, коим является Матиус.
— Мне нужна помощь в устранении этого поганого рода. Самостоятельно я с этой задачей не справлюсь, ведь в его составе целых два магистра, причём мой дед, отец нынешнего главы рода, является магистром не только в зельеварении, но и в ментальной магии, а такой противник мне точно будет не по зубам. Ну так что, каков будет твой ответ, поможешь своему наставнику в этом нелёгком деле?
«Мда… Задал же мне Матиус задачку. И встревать во всё это ой как не хочется, но и оставить всё как есть, отказать, я тоже не могу. Всё же без наставника я хрен бы вывез всю эту катавасию с кальмаром. Да и вообще, я многим чем ему обязан».
— А как вы себе представляете мою помощь Вам? Я пока всего лишь ученик Хогвартса и мало чем могу Вам помочь, нет у меня необходимых сил, чтобы тягаться с древним родом, который помнит Римскую Империю.
— Вот именно, что «пока». Но я ведь точно знаю, какое будущее тебя ожидает. И я всё ещё жду твоего ответа, ты согласен на моё предложение побратимства и оказанию мне помощи с устранением Медичи?
— Вы ведь прекрасно знаете мой характер и каков я на самом деле, наставник. Думаю Вы уже давно всё просчитали и знаете мой ответ. Как я могу отказать Вам в столь «малом», после всего того, что Вы для меня сделали? А что касается Вашего знания о моём будущем, оно ведь тоже открылось Вам благодаря дару ведьмы? И если не секрет, то что Вы смогли прозреть обо мне?
— Хех… Как же приятно иметь дело с умным человеком. Спасибо, малец. А по поводу того, что я смог узреть о тебе, то можешь сам посмотреть, — И после сказанного, наставник кивнул в дальний, противоположный угол своего кабинета, где был размещён омут памяти работы Гюнтера, — Иди, смотри… А я пожалуй себе ещё налью. Хех… Нужно ведь поднять бокал и выпить в честь такого радостного события?
И больше не обращая на меня внимания, наставник переключился на более интересный для себя сейчас объект, на бутылку, которая уже практически показала своё дно. А ведь под столом у него уже стоит три пустые тары объём 0,7 литра. Мда… Вот я и обнаружил причину такого нелицеприятного внешнего состояния своего учителя. По всей видимости он всю ночь бухал и делал это в одиночку. Но да ладно, уж магистру зельеварения такое количество выпитого алкоголя точно никак угрожать здоровью не может. Ну а пока Белуссио воздаёт хвалу Бахусу, я пожалуй гляну, что же такого наставник смог обо мне прозреть. Жуть, как было любопытно.
Ну что ж. Сейчас я узнаю, что смогло привлечь ко мне внимание Белуссио и благодаря чему он стал моим наставником.
«Это было интересным зрелищем!»
Моё лицо озаряла хищная и самодовольная улыбка, после того, как просмотрел воспоминание Матиуса и отстранился от омута памяти, ведь увиденное в нём не могло меня не радовать. В видении наставника я увидел повзрослевшего себя, парившего над землёй и вокруг которого творилось настоящее безумие, ведь в тот момент я использовал все доступные мне «стихии». Зрелище это мне очень сильно напоминало происходящее во время битвы Аанга с Озаем, когда последний маг воздуха вошёл в режим аватара. Вокруг меня закручивался огромный смерч с водяными протуберанцами и каменной шрапнелью, внутри которого я находился в огромной огненной сфере, что своей температурой приближалась к плазме и которая выполняла роль щита. В том видении-воспоминании, всё внимания повзрослевшего меня было обращено к величественному, древнему четырёхтактному мэнору, который под моим взором мгновенно смялся, подняв огромный столб пыли. Будто бы огромная, невидимая стопа наступила на здание, сравняв то с землёй. Вот только этим я не ограничился и стоило только зданию расплющиться, как руины объяло пламя, да не простое. Я ощущал в нём тьму и прану, отчего он угрожающе ярилось и было намного опаснее того же адского пламени. Хех… Значит в будущем я смогу получить прямой доступ к второй оболочки своей души и применять энергию из неё в мистических практиках. Хо! Просто великолепно!!!
«Теперь осталось только дожить до этого дня».