— Располагайся, Магнус, — Предложил мне Уильям на правах человека, который уже как несколько лет был со мной знаком, занять любой понравившееся и свободное место за их столом.
— Хочу от лица всем присутствующих поблагодарить тебя за потрясающее представление, которые ты устроил, а так поздравить с победой.
Примечательным для меня было то, что Тиберий применил к сегодняшнему матчу слово «представление». Хотя чего ещё ожидать от человека, чей род был не только главным спонсором, а совладельцем промоушена английского квиддича. В общем, такое вот уточнении о много говорит. Тиберий не был фанатом игры, а являлся деловым человеком для которого игра всего лишь средство по достижению целей. И не важно, престиж то или прибыль.
— Благодарю за лестные слова, Лорд Огден, — Всё ещё стоя отозвался я. К своему удивление, я слегка замешкался с выбором кресла, куда бы мне стоило приземлиться. Их была два, одно из которых находилось между князем и Тиберием, а второе, соответственно, уже между Тиберием и Уильямом. Но с выбором опять определились без меня.
— Садись, Магнус, в ногах правды нет, — Без палочки и невербально, выдвинул из-за стола рядом с собой кресло князь, обращаясь ко мне по панибрастки. И это было странно, но как-то возражать на этот счёт я даже не подумал. Хочется князю оказаться в рамках неформального общения, так пускай. От меня не убудет.
— Выше её тоже нет, — прокомментировал я на русском слова Ратислава, а далее уже на «родной», английской речи, — спасибо.
— Ты владеешь русским? — Удостоился я нечитаемого взгляда от Ратислава. Вроде бы и удивлённого, но было в нём что-то ещё.
— Не только им. Мне много языков известно.
Отвечал я без всякой робости, да и не особо-то волнуясь по поводу этикета. Настрой предстоящей беседы уже был задан князем, отчего сейчас всё моё внимание было обращено на содержимое стола, нежели на необходимость ловить каждое слово и жест моих собеседников. С самого утра у меня маковой росинки во рту не было, а потому я без какого бы то ни было стеснения уже накладывал себе полную тарелку жаренных колбасок, присовокупив к ним отварную картошечку, соленья, сыр и приличного размера ломоть хлеба.
— Приятного всем аппетита, — Обратился я к Лордам в последний раз на ближайшие пятнадцать минут, во время которых изображал непрерывный конвейер по перемолке и поглощению яств. На это время я полностью выпал из беседы и был сосредоточен на утоление голода.
— А славный у тебя аппетит, юноша, — Удовлетворительно, словно по отношению к родному внуку, прокомментировал мои умения в уничтожении съестного Тиберий.
На время, покуда я кушал, Лорды меня не беспокоили и тихо общались на тему поставок продовольствия. Из того, что я услышал, мне стало понятно, что род Солсбери, как оказалось, является основным поставщиком продуктов питания в Руянское княжество. Но стоило им только заменить, что я уже заморил червячка, переключившись на сладости и внимательно вслушиваюсь обсуждаемыми ими цены на тот или иной вид товаров, как внимание Лордов переключилось на меня, а их деловой разговор прервался.
— Я молодой, растущий организм, — Подчеркнул я очевидный факт, — Так что люблю поесть, особенно вкусности.
На словах о своих потребностях в калориях, меня наградили выразительным взглядом. Причём все трое. Что в принципе не удивительно, ведь я был лишь чуточку ниже князя. Сейчас мой рост уже достиг ста восьмидесяти восьми сантиметров, тогда как у князя он был всего на пять сантиметров выше.
— А вкусности в твоём понимании, это исключительно кусок хорошо прожаренного мяса?
«Не понял, а к чему столько скепсиса?»
— Не обязательно чтобы прямо-таки хорошо прожаренного. В принципе мясо можно и сырым с удовольствием слопать. Особенно когда голоден. И как пример, азиатская кухня, которую я очень уважаю, изобилует блюдами, в которых большинство ингредиентов не подвержены термальной обработке и мясо в том числе. Но в целом, да, Вы правы, Уильям. Мясо составляет львиную долю моего рациона.
По мне тау уж лучше поговорить о кухнях мира, нежели мусолить тему погоды, как это принято делать в Англии перед тем как приступать к обсуждению действительно интересующих собеседников вопросов. Грёбаный британский этикет!
— В этом ты очень похож на своего предка. Твой прадед, Свен, также за столом всегда отдавал предпочтение мясу.
Хм… И снова мы вернулись к Брюху. Странно, но мне это даже на руку. В масть, так сказать.
— Ваше сиятельство, не сочтите мою просьбу наглой, но не могли бы Вы поделиться со мной своими воспоминания, в которых присутствует Свен «Бездонное брюхо»? Семейный архив памяти Ларссен, к моему сожалению, очень скуд.
Просьба была не праздной. Для меня это действительно было важным делом. Потомки должны помнить своих предков, тем более когда они достойны повода для гордости. Мне, как будущему главе рода, нужно думать о последующих поколениях семьи Ларссен и наличие материальных свидетельств подвигов предков будет очень хорошим подспорьем в деле воспитания достойных и правильных наследников. А Свен был сильным человеком и рубакой, который ни разу не запятнал свою честь. Если в нескольких словах, то он пример для гордости!
— С удовольствием! Это меньшее из того, что я могу сделать для тебя, Магнус, в уплату долга, который, как считаю, я имею перед твоим предком. Если бы не Свен, то мой жизненный путь закончился бы считай не начавшись.
Вот даже как? Было бы славно, если и это воспоминания, в котором предок спасает князя, мне будет предоставлено для семейного архива. А вообще, удивительное дело, что Ратислав признал подобный долг. Свен-то спасал князя будучи под давлением контракта наёмника, в котором от и до были прописаны его обязанности. Будь же всё иначе, то тогда бы возник реальный Долг Жизни. И этот поступок со стороны князя, характеризует его, как человека умеющего быть благодарным, что не могло меня не радовать. Мне ведь ещё предстоят переговоры с князем Руянским, в которых потребуется суметь уговорить его поделиться со мной сокровенными знаниями. А то, что желанный секрет, который я хочу выведать, является родовой тайной Грифичей, даже сомнению не подлежит.
— Благодарю! Как только Вы их подготовите, прошу связаться со мной и я немедленно прибуду на Ваш остров. Не желаю доверять транспортировку таких ценностей каким-то совам или иным способам. Считаю себя обязанным лично проконтролировать их доставку.
Как же всё хорошо складывается! Князь точно сдержит своё слово, так что воспоминания я обязательно получу, а благодаря озвученному намерению забрать их лично, ещё и возможность мне предоставляется повидаться с ним с глазу на глаз.
— Замечательно! И по такому поводу я организую торжественный приём, на который приглашаю не только тебя, Магнус, а также твою супругу и Гюнтера Штраусса. К своему сожалению я ещё не знаком с достопочтенным магистром и эту оплошность необходимо исправить. И Вас, друзья, — а это уже к Уильяму и Тиберию, — я тоже приглашая.
— С жёнами надеюсь? Изабель мне не простит, если я отправлюсь в твой замок без неё, — Шутливо и даже дерзко произнёс Уильям. И каждому за столом было понятно, что он абсолютно серьёзен на счёт реакции жены.
— Конечно же я Вас со всей семьёй приглашаю. А как иначе? И наследников Ваших в том числе. Давно уже пора нам познакомиться своих детей.
Своего я за беседой достиг — получил возможность ещё раз встретиться с князем, а потому более не участвовал активно в разговоре старых товарищей. Старался исключительно слушать и подмечать интересные для себя моменты и детали. Для меня стало большим откровение, что Тиберию приходилось лично сходиться на поле боя и биться против Грин-де-Вальда. И его комментарии по тем событиям были очень противоречивыми. Лорд Огден оказался очень не высокого мнения о Тёмном Лорде. С его слов, Грин-де-Вальд оперировал абсурдно огромной магической силой, наличие коей у Геллерта оказалось неразрешимой загадкой для его опыта и знаний. Личные ощущения и навыки восприятия магической силы у Тиберия говорили ему о том, что волшебное ядро у Геллерта не сильно-то и превосходило его собственное, но тогда возникал вопрос: Как Тёмному Лорду удавалось чуть ли не целый день и в одиночку вести сражение против роты мракоборец, в число которых входил Лорд Огден? Тиберий, будучи мастером магии крови, чего даже не думал от нас скрывать, был откровенен и поведал нам о том, что тело Геллерта было типичным для большинства родовитых и чистокровных. Грин-де-Вальд безусловно проводил над собой тёмные ритуалы, которые в немалой степени расширили его возможности и даровали высокую магическую выносливость, но все эти ритуалы не были чем-то удивительным для чистокровных. Каждый уважающий себя род проводит их над своими потоками.
— Мне известна тайна Геллерта. Я знаю откуда у него такая непомерная сила, — Привлёк я внимание Лордов увлекшись беседой и размышлениями на тему могущества Геллерта. Поднятая тема оказалась прекрасной возможностью осложнить жизнь Альбусу и я решил незамедлительно ей воспользоваться, — Но подробности смогу поведать только после принесения Вами клятвы, что личность человека, который Вам её поведал останется в секрете.
Моё заявление их проняло. И отойдя в сторонку, а также отгородившись от меня пологом тайны, Лорды около минуты совещались между собой, но эти меры предосторожности им не сильно-то и помогли. Астральное восприятие с лёгкостью обошло волшебную преграду и я прекрасно слышал их разговор.
Как бы Лордам не было любопытно услышать мою «теорию», которая с моих слов могла им объяснить подавляющее могущество Тёмного Лорда Грин-де-Вальда, они не спешили идти у меня на поводу и приносить клятву. И самое большое сопротивление в этом оказывал Тиберий. Ну не верил он в то, что мне действительно может быть известна тайна Геллерта. А так как попусту приносить клятву тайны волшебники остерегаются, отсюда и заминка в принятии ими решения. Но это касалось только Лорда Огдена, Солсбери же наоборот уже вовсю предвкушал прикоснуться к секрету, в котором крылась тайна силы Грин-де-Вальда, отчего сейчас очень жарко уговаривал Тиберия согласиться на выставленное мною условие. И один лишь Ратислав помалкивал в разразившийся дебатах, где Уинстон пытался уговорить Тиберия пойти на столь сомнительный с точки зрения последнего шаг. И ему это всё-таки удалось. Лорд Огден, чья шкура на собственном опыте была знакома с мерзопакостными проклятиями Геллерта, тоже оказался сильно подвержена любопытству. Так что Уинстону не пришлось затрачивать много сил на то, чтобы взять стены «бастиона осторожности» своего друга.
— Бузинная палочка, — Был дан им мой ответ на вопрос о секрете Тёмного Лорда, буквально сразу же после того, как ими была принесена клятва.
— Тьфу!!! — Никого не стесняясь, с досады сплюнул прямо себе под ноги Тиберий, — И вот ради этой сказочки, мне?.. Мне, мать Вашу!!!.. Лорду, который скоро разменяет второе столетие… жопой Вас в кипящий котёл… пришлось давать клятву сопляку?
Хех… Мои словам определённо не поверили. Лишь Ратислав выпал из разговора, уйдя в себя и о чём-то судорожно размышляя. Даже лоб наморщил от натуги.
— Заткнись, Тиберий. Сядь и немедленно успокойся, — Вернулся из своих размышлений Ратислав и если мои чувства с восприятием не лгут, его инициатива по приструнению Тиберия, это не попытка уберечь Лорда от совершения глупости, которая может стоить Огдену потери лица, а острое желание предотвратить оскорбления и не допустить у меня формирования по отношению к их компашке предвзятого мнения.
— Это проверенная информация? — Вступил в разговор молчавший до этого Уинстон.
— Лорд Солсбери, Вы хотя бы отчасти, но представляете кто Я есть такой? По крайней мере некоторая часть моих способностей уже открыта Вам, — На мои слова Уильям осторожно кивнул и подобрался, а ещё в его глазах мелькнула хорошо скрываемая толика малая страха, — Мне доподлинно известно, что после победоносной дуэли Альбуса над Геллертом, он реквизировал палочку проигравшего. Также являются достоверными сведения, что ранее, на момент своего поступления в Хогвартс, Дамблдор владел палочкой сделанной из дуба и с пером феникса в качестве сердцевины, но в день моего знакомства с директором, у него уже была совершенно другая палочка — Бузинная. Когда я решил изучить артефакты Альбуса и моё чуткое восприятие соприкоснулось с его концентратором, то оно в ужасе от него отхлынуло. Нынешняя палочка Дамблдора словно портал в измерение смерти, который в безграничных количествах предоставляет своему владельцу доступ к бескрайнему источнику магической энергии. Эта дрянь из «сказки» с лёгкостью может пропускать через себя любое количество силы и прекрасно справляется с трансформацией некроса в нейтральную ману, пригодную для любого волшебства. И за каждое сказанное слово, я ручаюсь!
Слушали меня очень внимательно и если взгляд Уильяма стал задумчивым, Тиберия отчасти брезгливым, благо эмоции Лорда Огдена были обращены не ко мне, то князь был раздосадован и вместе с этим очень зол.
— Блядство… Значит у отца ничего не вышло…
Очень тихо, да так, что лишь я смог расслышать Ратислава, прошипел князь.
— Ратислав, Вам видимо уже что-то известно о бузинной палочке. И, определённо, с ней связана какая-то неприятная история затрагивающая вашу семью. Я ведь прав?
Я нисколечко не волновался и не переживал по поводу того, что сую свой нос в дела абсолютно постороннего рода, с которым до сегодняшнего дня и вовсе не был знаком. Впервые мне удалось наткнуться на разумного, кто каким-то образом уже не по наслышке знал о легендарном артефакте. Для Ратислава Бузинная палочка была отнюдь не сказкой.
— Прав, Магнус. Но подробности только после ответной любезности. Мне нужна клятва, что информация, которую я готов раскрыть, не уйдёт дальше Вас троих.
На этот раз Лорду Огдену не понадобилось время, чтобы быстро принять решение и дать требуемую клятву. Мы же с Уильямом тоже ничего против клятвы не имели. Сведения, которыми обладал князь, были слишком важными, дабы можно было бы ими пренебречь. А когда клятвы были произнесены, то Ратислав принялся за повествование истории, главным участником которой оказался его отец.
— Сто девяносто лет тому назад, когда моему отцу наконец удалось поставить точку в затянувшемся конфликте и в дуэли уничтожить главного зачинщика, который создал коалицию ополчившихся на нашу семью родов Прусси, угрожающей существованию Грифичей, ему в качестве трофея досталась удивительная палочка. Своего противника, графа Лойца, отцу с трудом удалось подловить при помощи манящих чар, которыми он сбил того с ног при помощи ветки. Он притянул её к себе воспользовавшись Акцио и тем самым смог подбить сзади опорную ногу графа, а когда тот потерял концентрацию и стал заваливаться назад, накрыл врага Адским Пламенем. Несколько минут огонь пожирал всё, до чего мог дотянуться в области пространства, где находился Лойц. А когда отец прекратил поддерживать заклинание и смог совладать с Адским Пламенем, заставив его исчезнуть, то на выжженной и раскаленной земле, где недавно находился его оппонент, обнаружил палочку своего соперника, которой оказалось наплевать на порождение Инферно и высокую температуру. Естественно, это привлекло внимание отца и трофей мгновенно оказался у него на руках, после чего он переместился в своё поместье.
Князь ненадолго прервался, а его взгляд застелила пелена. Видимо воспоминания связанные с событиями касающимися Бузинной палочки были для разума и чувств Ратислава очень весомыми и не очень приятными, раз лицо князя покрылось испариной и стало бледным. Но это было секундной слабостью, справившись с которой и взял себя в руки Грифич продолжил рассказ.
— У отца на тот момент не было времени заниматься изучением аномальной стойкости концентратора почившего графа, ведь война всё ещё продолжалась, отчего палочка, образно говоря, оказалась задвинута в дальний ящик, а он был вынуждены сконцентрировать своё внимание на решение насущных проблем. И только спустя полтора года, когда вопрос с врагами рода был полностью закрыт и все эти ублюдки оказались уничтожены, отец вспомнил о палочке и взялся разбираться с тем, что она из себя представляет. Результаты же исследования палочки оказались поразительными. Она не подлежала уничтожению, ведь была прописана в полотне мироздания, как непререкаемая константа навроде непрерывности хода времени. А ещё, эта сволочная палочка оказалась намертво привязана к энергетике Князя Богуслава. Отец установил, что теперь она стала его ведущим концентратором, отчего с каждым днём ему становилось всё сложнее творить волшебство с родной палочкой. Но на этом её влияние на отца не заканчивалось и было оно очень пагубным. Богуслав обнаружил нехорошую тенденцию деградации своей личности. Ему грозила судьба превратиться в тварь алчущую силы и власти, и которой было бы плевать на способы их достижения. На тот момент, благодаря мастерству в менталистике, отцу удавалось нивелировать развращающее воздействие на себя данной палочки, но остро встал вопрос о необходимости незамедлительно избавиться от этой дряни. Были испробованы все известные и доступные нам методы разорвать узы между этим проклятым проводником магии и отцом, но ничего из этого не помогло. Ни самые дорогостоящая и эффективные экранирующие шкатулки, которые должны были полностью лишить палочку связи с миром, ни ужасающие заклинания и проклятья из самых чёрных и отвратительных гримуаров, которым было по силам пронять даже кого-то вроде архимага, не смогли нам помочь избавится от этой мерзости. Мы даже к демонологии прибегали, да только призванный нами высший демон отказался браться за контракт по уничтожению палочки. Он, тварь, которой на Земле просто некому было бы противостоять, от взгляда на концентратор стал верещать, как свинья на заклание. Высший демон испугался какой-то палочки!
«Ха… Такое откровение хоть немного, да приподняло мою уверенность в самом себе».
Я ведь тоже чуть не оконфузился, когда соприкоснулся своим астральным восприятием с палочкой директора во время знакомства Гюнтера и Альбуса, и за которыми я тайно наблюдал. В тот момент меня чуть не затянуло в Серые Пределы и только благодаря невероятному стечению обстоятельств и удаче, мне удалось разорвать с нею связь и не оказать трупом. Лишь от одного контакта моей сути с Даром Смерти, моя душа чуть было не ушла за Грань.
Упоминания тех событий, возвращение в своих чертогах разума и памяти в тот злополучный день сильно отразилось на моём внутреннем состоянии, отчего мне не удалось удержать в себе флюиды уныния, страха и обречённости транслируемые эмоциональной сферой. И это не осталось незамеченным Уильямом и Тиберием, сосредоточенно слушавших повествование Грифича, ни от самого князя не укрылось, но хоть как-то комментировать мою реакцию Лорды не стали, а Ратислав даже не подумал прерывать свой рассказ.
— Естественно, существование такого могущественного и мерзопакостного артефакта на нашей планете не могло не вызвать у нас вопросов, и отец принялся за поиски упоминания о нём в исторических хрониках. И его труды очень быстро принесли результат. Ответ был найден в сказке барда Бидля о трёх братьях Певерелл. Но учитывая наличие у нас на руках физического подтверждения существования Даров Смерти, а иного убедительного объяснения происхождения палочки у нас не нашлось, назвать историю Бидля сказкой уже язык не поворачивался.
— И как в итоге твой отец смог избавится от палочки и разорвать с ней связь? — Воспользовавшись заминкой Ратислава, задал свой вопрос Тиберий.
— Когда мы поняли, с чем имеем дело, то решили использовать палочку в качестве дара в ритуале благодарения и празднования дня Мары (25 ноября). Мы посчитали, что возвращение палочку её дарительнице роду людскому — это единственный возможный способ избавиться от неё. И у нас это получилось! Палочка исчезла из ритуального круга, а наш род в благодарность получил дар от Вечной невесты. Вот только мы тогда посчитали и были уверены, что окончательно избавили тварной мир от нахождения в нём Бузинной Палочки. Но как теперь выяснялось — это не так.
Какая интересная информация… Но в свете только что открывшегося, у меня возникло сомнение в правильности решения, которое я принял, когда разгласил Лордам сведения о наличии палочки у Альбуса. Впрочем, был ведь ещё один дар Смерти, место нахождения которого было известно нашей семье. Раз канон уже пошёл по одному месту, а Дамблдор перестал быть прямо-таки недостижимой высотой, покушаться на которую стало бы неосмотрительностью с моей стороны, считаю, что вполне резонным и прагматичным будет изъятие кольца Гонтов к себе во благо. Не вижу острой необходимости оставлять то в хижине Гонтов, в надежде, что она окажется причиной смерти директора Хогвартса. Мне оно сейчас будет нужнее. Крестраж например можно будет пустить на усиление родового камня, который ещё только предстоит создать, а само кольцо уже после становления меня Лордом, использовать в качестве дара Морене. Намного уместнее это будет делать от лица новоиспечённого рода, ведь в таком случае ответная благодарность Высшей Сущности нашего мироздания ляжет уже на всех моих родичей принимающих в ритуале участие.
Мда… И почему мне сразу не пришла подобная мысль? Она ведь была не то чтобы очень сложной, замысловатой и недостижимой, а вполне очевидной. В мире волшебства, в котором я уже лично сталкивался с сущностью знакомой с Творцом, можно ведь было предположить и поверить в существование кого-то вроде Хель? И если принять данный факт за истину, то и вариант того, что делать с её дарами, можно сказать, лежит на поверхности.
«Ладно, сожалеть о содеянном бессмысленно. Раскрыл тайну нахождения Бузинной палочки и хрен бы с этим! Да и есть чем себя утешить, если на то пошло. Создал проблемы Альбусу».
А ведь у директора Хогвартса должна быть ещё и семейная реликвия Поттеров, третий Дар Смерти — Мантия невидимка! Вот только покушаться на неё будет подлым, а ещё и очень опасным решением. У мантии ведь имеется вполне себе законный наследник — Гарри Поттер! Так что не думаю, что при живом владельцы, реши мы в тайне от него использовать краденный дар в ритуале благодарения Морены, нам перепадёт от неё что-то хорошее. Как бы не наоборот. Это палочка уже давным давно как гуляет по рукам и не имеет законного владельца, так как кровная линия Антиоха Певерелл на нём же и прервалась. А вот у мантии и кольца наследнички имеются.
«Хм… А ведь точно! Кольцо не стоит использовать до тех пор, пока окончательно не прервётся земной путь Реддла, последнего наследника линии Антиоха».
Но об этом можно будет поразмышлять позднее, а сейчас стоит вернуть все своё внимание к происходящему за столом в вип-ложе.
— Так, стоп! Это что получается, директор Хогвартса сейчас является владельцем артефакта, который медленно, но верно сводит его с ума и делает опасным для окружающих⁈
Не на шутку всполошился Тиберий Огден, а вместе с ним и Уильям Солсбери, чья дочь сейчас является ученицей Хогвартса.
— Выходит, что именно так всё и обстоит. Избежать влияния дара Смерти на разум и душу его владельца невозможно. По крайней мере мы не смогли найти способ, как это было бы возможно осуществить. И если нам, Древнейшему и Благороднейщему Дому с огромным собранием сакральных знаний хранящихся в библиотеке рода не удалось справится с этой проблемой, то Альбуса, даже не смотря на его ученичество у Николаса, и подавно это будет не по силам.
Несколько минут за столом царила гнетущая тишина, но ровно до тех пор, покуда слово с самым решительным видом не взял Лорд Огден, обращаясь как к нам в частности, так и словно бы ко всей своей отчизне в целом.
— Я не допущу, чтобы этот идиот и впредь находился подле учеников Хогвартса. Необходимо приложить все наши силы, чтобы Альбус покинул стены цитадели, в которой взращивается новое поколение наших сограждан. Это будущее нашей страны. Дамблдор же представляет ему прямую угрозу.
Это прозвучало не просто как призыв к действию, а словно клятва, которую Тиберий давал самому себе.
— Я с тобой, Тиберий. Уже сейчас в Хогвартсе учится моя дочь, а в скором будущем должен будет поступить сын, — Уильям тоже не собирался мириться с этим и допускать возможность существования прямой угрозы своим детям.
Мне же, по большому счёту, на Оловянные острова, как таковые, было плевать. Лишь бы не происходило социальных, политических и прочих катаклизмов, которые могут осложнить жизнь моим близким. Остальное считал не моего ума дело. Но в случае с Дамблдором, с его тлетворным и пагубным влиянием, которое паук оказывал на подрастающее поколение, я был на стороне патриотов Англии. Его нужно было устранять, но в силу своей осторожности, делать это я намереваюсь чужими руками. Я вроде как трезво оцениваю свои шансы в открытом противостоянии с Дамблдором и считаю их очень высокими. Но вместе с этим присутствует у меня какой-то подспудный страх перед Альбусом. Моя интуиция нашёптывает, что не всё так просто с директором Хогвартса. Оттого-то и не хотел ввязываться с ним в драку. Он ведь в принципе мне не особо-то и мешает, а то что изредка приходиться действовать с оглядкой на Дамблдора, так невелика беда. Теперь же он стал уже не моей проблемой.
Пусть уж наконец действительно заинтересованные в порядке на территории Британии личности наделённые власть и влиянием с ним разбираются. Я же в это время буду заниматься своими делами, но при этом, не без интереса, отслеживать действия и предпринимаемые меры только что созданной коалиции против директора Хогвартса.
Так-то у нас, меня и моих близких, свои собственные серьёзные и покуда ещё нерешённые вопросы имеются. Одна только угроза до сих пор не найденного нами гнезда вампиров чего стоит? А ведь на повестке дня создание рода, необходимость организации нам сильного лобби в французском сенате, теперь вот ещё изъятие кольца Гонтов и его последующее применение во благо моего рода.
Короче, дел невпроворот.
— Джентльмены, я, а вместе со мной и мои близкие, то бишь магистры, с которыми я тесно связан, также готовы поучаствовать в деле устранения директора. Вот только открыто выступать против Альбуса, покуда я с женой являемся учениками Хогвартса, мы к сожалению не сможем. Но зато готовы оказать материальную и информационную поддержку. В общем, можете полностью на нас рассчитывать в этом деле.
— А у тебя есть полномочия так уверенно говорит от лица Гюнтера Штраусса, Матиуса Белуссио и Салима ибн Хадиджа ибн Абдуллах ибн Ханбаля? — С сомнением протянул Тиберий Огден.
— Истинно так. Имею такое право.
И ни каких комментариев, а также сомнений ни со стороны Тиберия, ни со стороны Ратислава не поступило. Но если последнему было плевать на проблемы Англии, а его прошлое бурное негодование и ярость были спровоцированы не наличием у Альбуса одного из даров Смерти, так как ему было плевать на Англию и её проблемы. Ратислава вывело из себя безуспешность действий его рода по отправке за Грань Бузинной палочки. То Лорда Огдена от неуместных и опрометчивых высказываний в мой адрес упредил Уильям. Солсбери был единственным разумным, который здесь и сейчас хотя бы отчасти был осведомлен о моих силах и возможностях, оттого он не пожелал навлекать возможные кары на своего близкого друга. Тиберий ведь даже не помышлял с каким огнём он играл недавно. Будь я хоть немного самовлюблённым и обидчивы болваном, то в лёгкую мог обеспечить бедолаге серьёзные проблемы. Причём как в политическом и социальном аспекте жизни, сломав об колено репутацию незыблемого покровителя спорта и мецената, так и напрямую повлиять на благополучие рода Огден. Мне бы не составило труда, после того, как я завоюю кубок мира для сборной Англии, а этого не избежать, и получив тем самым непререкаемый авторитет среди фанатов квиддича, опустить ниже плинтуса рейтинг популярности Тиберия. И также легко я мог прервать существование рода, в котором состоит всего несколько членов. У Огдена из родичей имеется всего лишь сын, невестка и малолетний внук. В общем, разозли он меня всерьёз и уже завтра Огдены канули бы в Лету.
* * *
— Чен, я доволен результатами твоих трудов.
Не преминул я похвалить главу клана Чанг за проделанную работу. Всего за каких-то несколько лет с момента моего взятия под руку их клана, китайцы сумели значительно расширить своё влияние не только в Англии. Пользуясь поддержкой и протекцией, которую им оказал мой побратим Матиуса, Чанги очень крепко укоренились на рынке ингредиентов и предоставления мистических услуг Европы.
— Не без Вашей помощи, Владыка.
Смиренно, но с гордостью, принял мою похвалу Чен.
— А теперь о главном, о том, ради чего я сегодня решил с тобой встретиться. Я запрещаю тебе впредь отправлять наложниц куда бы то ни было на стороны. Кстати, какое из общее количество? Сколько в распоряжении твоего клана уже готовых к культивации девиц?
Моё требование не вызвало у Чена восторгов, но противиться моей воле он не посмел.
— Уже прошедших курс обучения и готовых вступить в связь с волшебником у нас пятеро девушек. Общее число девочек, которые только учатся быть идеальной наложницей, насчитывает двенадцать человек.
— И почему их так мало?
Тут явно было что-то не так. Не верил я, что обладая такой потрясающей методикой клепать мистические «тренажёры», дарующее могущество своим владельцам, Чанги вдруг сознательно ограничили их количество.
— Не из каждого рождённого в клане дитя можно воспитать наложницу.
— Ясно, — Выведывать у Чена подробности я не стал. Было видно, что он не особо горит желанием раскрывать мне тайны методики воспитания наложниц, — На счёт уже готовых к культивации девушек. В скором времени за ними придут, одну из которых ты передашь Гюнтеру, вторую моему побратиму Матиусу Белуссио, а третью Салиму ибн Хадиджа ибн Абдуллах ибн Ханбалю. С этого дня ты будешь держать меня в курсе на счёт выпускниц и только я теперь принимаю решению, кому отойдёт наложница.
— Будет исполнено, Повелитель.
— И вот ещё что. Когда магистры прибудут за своими наложницами, перед тем как их передать им, ты примешь с них клятву о непричинении вреда девушкам и стремлении сделать их счастливыми.