Жар солнечный и свежесть ветерка,
Сиянье звезд и нежный дух цветка,
Живит он жизнь присутствием своим,
Он вездесущ, однако неделим;
Он в ликованье нашем и в тоске;
Он, совершенный, в каждом волоске;
Он, совершенный, в ропоте дурном
И в ангельском восторге неземном;
Ты для него не мал и не велик;
Он связь, рав_е_нство, целостность, родник.
X. Так воли не давай наветам злым:
Не наше ли блаженство мы хулим?
Не только зренье, также слепота
Дарована бывает неспроста,
Смирись, когда на жизненном пути
Нельзя блаженства большего снести,
Когда хранит благая сила нас
И в час рожденья, и в последний час.
Заключено в природе мастерство,
Хоть неспособен ты постичь его.
В разладе лад, не явленный земле;
Всемирное добро в частичном зле,
Так покорись, воздай творенью честь:
Поистине _все хорошо, что есть_.
СОДЕРЖАНИЕ ВТОРОЙ ЭПИСТОЛЫ
О ПРИРОДЕ И СОСТОЯНИИ ЧЕЛОВЕКА ПО ОТНОШЕНИЮ
К СОБСТВЕННОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ
I. Назначение человека не в том, чтобы любопытствовать о Боге, а в том,
чтобы постигать самого себя. Промежуточное положение человека, его мощь и
его бренность. Ограниченность возможностей. II. Два начала в человеке,
себялюбие и разум, оба необходимые. Почему себялюбие сильнее. Их завершение
в одном и том же. III. О действии страстей. Преобладающая страсть и ее
могущество. Ее необходимость в том, чтобы склонять человека к различным
начинаниям. Ее высшее назначение — устойчивость нашего существа и укрепление
добродетели. IV. Добродетель и порок, сочетающиеся в нашем смешанном
естестве; их пределы близки, но различие между ними очевидно: в чем служение
разума. V. Как ненавистен порок сам по себе и как мы грешим против себя,
ввергаясь в него. VI. О том, что цели Провидения и общее благо находят
соответствие в наших страстях и несовершенствах. Как они целесообразны в
своем распределении между всеми человеческими сословиями. Как они полезны
обществу. А также индивидуумам. В любом состоянии и любом возрасте.
Вотще за Богом смертные следят.
На самого себя направь ты взгляд;
Ты посредине, такова судьба;
Твой разум темен, мощь твоя груба.
Для скептицизма слишком умудрен,
Для стоицизма ты не одарен;
Ты между крайностей, вот в чем подвох;
И ты, быть может, зверь, быть может, Бог;