Орфей в аду - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 5

Незавершенное и зачеркнутое

«Грохотанье струй изгоняет печали…»*

Грохотанье струй изгоняет печалиИ мне кажется, жизнь разойдется, как дымВот последние жидкие стрелы упалиПотемневшие лошади просят воды.Я гулять выхожу на бесхитростный зовВсе случайное в жизни поэты лелеютИ ошибки слетающих к нам голосов лилеи.Вдоль дороги бездумный столбов контрабас

<1925–1927>

«О жупел мужа жалости лишай…»*

О жупел мужа жалости лишайСемьи семит ногами семенитНе помешай. Варенье помешайЯ помяну был буль о семеню.Я поманю Тебя о помянуПоминки соопровождает дачаО дача эта прямо неудачаМинуть бы ан минуть без тэ минуУ ми ну до фасоль ре ми фа доДодо тебе дада клиторатуреХалтуре туры всякие атурыСидон Гвидон дон дон о кошкин домЗабыл я был быль эту некий бильСтихов дрочену из яиц сеченыхБыль быль буль дог док бок автомобильПекись печенье наше попеченье

<1925–1927>

«Я Библию читал едва-едва…»*

Я Библию читал едва-едваЕдва не задремав от безразличьяМертвы, мертвы шикарные словаУвы! пришли другие дни для душИ каждый храбро делает как хочетСкелет идет и принимает душПотом[13] в кинематографе хохочет

Война и мир*

П.Х.

Чему обязан я; пред Вами я.Ваш дивный гнев мя да ударит древо.Вы чисты́, как Скандинавия.Хоть девушка, не евушка, но ева.Я вам покаюсь, ах, я вам пока.Нас не разлу́чит пароход колесный.Или́ шлагбаума длинная рукаНас схватит, нас подхватит бесполезно.Чисты́ вы, как столовое вино,Как кость слоновая, тверды́ и неподдельны.Легки, как сновидение одно.Блистательны: так полюс блещет цельный.Страда́ю, да́ я, снежной слепотой,Трахомой нежной, хоть мы и знакомы.Возьмите жизни неразменный золотой,Фальшивый золотой, щит невесомый.Хоть не пристал жене любви булат.И мужу сечи счастия халат.

«Как плавает в реке прозрачный дом…»*

Как плавает в реке прозрачный домНо мы не беспокоимся об томИ белый белый не бросаем кругХоть он кричит как недовольный другКак негер на летательной машинеКак пушка на блистательной вершинеДоволен я и несомненно воленЛюбить и жить и даже умиратьНе так <как> человек который боленИль тот кто со другими вместе ратьПреважно молчалив самоубивецНапыщен синий будто бюрократСидит в крови как во пруду ленивецВ воде ныряет дольше нас в сто кратПреважно выезжает под веночкомВ прохладном морге возлежит подлецНе отвечая сыновьям и дочкамФорсит как сиг на праздничном столеМол вы подшейте к делу ливольвертИ белый недорезанный конвертА я не беспокоюсь я о томЯ плаваю в реке прозрачный домЯ негер я лечу на еропланеСо мною пушка говорит в туманеКак лучший друг слегка ворчливый вдругКак белый белый симпатичный круг.

1925

Logique*

Одиночество подводных лодокЧто во дно морей уткнулось с честьюХватку жесткую ножных колодокВот что я предпочитаю счастьюАкробата жест полуразвязныйПолугреческий на вышке малойИ его полет кругообразныйИ песок арены бледно алыйПаровоза бег без машинистаПред поездом где все играют в картыИ самоубийство гимназистаНад письмом с ошибками на парте.Обожаю отвращенье богаИ землетрясенье высотыВылетая из окна как словоНикогда не разобьешься тыСон тебя подхватит солнце скроетЗасмеешься ты когда падетТело ночи точно флаг на полюсС дирижабля белого на лед.

«Примите братья чемодан души…»*

Примите братья чемодан душиВедь я вернулся с этого курортаЗвенят в кармане[14] слов грошиИду в кафе бегу как мних от чертаЗаслуженная горечь прошлых летВспорхнула ты, меня оставив долуИ стало мне так странно на землеКак бы быку что сел слегка в гондолуЛоснится радость — новая квартираВ водопроводе розовый настойА старого слугу с лицом СатираСменил прекрасный[15] юноша простойСхожу во двор там граммофон воркуетВ саду растут деревья из халвыИз окон дев десятки интригуютИ в воздухе хвалебный шум молвыЯ чувствую толстеет тихо сердцеЩека блестит как пряник ото снаРука висит безжизненно отверстаПолзет улыбка — червь по лону дна

Газела о бедности*

Навыворот свои надену брюкиИ станет в пустоте <нрзб.>[16] светлейИ как ребенка шляпу хвать я в рукиИ будет мне как будто веселейСойду сойду на тротуар потертыйСкажи! Скажу. Ты мне бездельник люб,Потом единым пассажиром спертыйРешу что дольше не смущаться не могуВойду к Тебе облаянный швейцаромИ вдруг и вдруг, случится нечто вдругИ как пред полицейским комиссаромПеред Тобой, я виновато засмеюсьНо не ответишь ничего мне стерва!И станет лучше мне, лучшей еще.Я попрощаюсь обстоятельно во-первыхИ шасть уйду. Шасть это хорошо.

«Как снобы в розовых носках…»*

Как снобы в розовых носках,Как дева в липовых доскахДоволен я своей судьбоюУбийцей[17] и собоюНа башне флаги весело вилисьИ дети хорошо себя велиТо был четверг страстной он был веселыйС горы к нам тек необъяснимый знойПод тяжестью моих воспоминанийЛомался я как полосатый стул

1925

Сольфеджио*

На толстый ад, на небольшие ведраШасть капает не мало, мало фи;Склонился кий, еще как будто твердый,И пейсы спят, как соло воробьи.Удить ли скверну, расточать ли рыбу,Все пруд под корень карий подсечен,Болит как бы или, вернее, ибоОбодран брык: работой увлечен.Субботой усечен и обесспермен,С пирамидоном ворочусь к себе.Чалдона мать! хоть незаконен термин,Спасайся, Мойра! У! дуду сгребе.О дурий дроч, о неумолчный кортик!Сонливое исчадие зачах,Чтоб снова, шасть, как из коробки чертик,В ногах у ног иль на других ногах.Париж. Начало декабря 1924

Мойрэ*

Не малая твоя величинаНе утешает. Ан в душе тревога!О престарелая и дурная женщина!Отстань! Отлипни, Мойра! Ради Бога.Безукоризненно качается кормаПрохожей женщины. Ее ль ты стоишь? (Стоишь).Подпрыгивая часто, как барман,Трясу коктейль из слез. Ты пьешь и сволочь поишь.(То об зверях домашних говорю).Но будет! Будет нэкое свиданье!Порю детей. Пальто любви порю.Ты ж порешь чепуху мне в назиданье.Смирение: морение души.Души ее! но ан склизка Ты, Мойра.И ань собрав последние гроши:Верчу Фанданго, плачу: Ойра! Ойра!

<1925–1927>

«На олеографическом закате…»*

На олеографическом закатеТанцует незнакомый[18] человекКак женщина на розовом плакатеКак мой двадцатый год двадцатый векВ нейтральный[19] час когда все страшно странноКогда поет виолончель земли[20]Но так таинственно[21] и так пространноХодатайствуют голоса вдалиБезотговорочно навстречу ты идешьИ таешь вежливо на расстояньи шагаКак лиственный летающий галдежИ иль на пне холеная бумагаЖужжат часы, их стрелки жалят глазЛишь кости на тарелке циферблатаНо разрезает зеркало алмазВоспоминания спешит расплатаЗа жидкие за мягкие мгновеньяОни твердеют режут яркий ледИ все развязнее и откровеннейВсе чувственней и может быть назло.Танцуют на раскрашенном закатеНа рукаве и прямо пред лицомКак женщина на розовом плакатеИль гильотина перед подлецом.

<1925–1927>

«Любовь манит к себе влечет…»*

Любовь манит к себе влечетИ всасывает, как насосТак дождь и тятя так сечетПроворно ловит на лассо.Пляшу кобылка под петлейПод дождиком бегу солдатКак рыба от трубы под ледБулавкой в пола щель, гайда!Дышу, избавился: вдруг хлоп!Бьют по плечу меня, плачусь.Так лопался над свечкой клоп;Коль руку жали палачу.Сидит судебный пристав в креслеБьет карандашем о карандаш,Так сына бил отец по чресламДай двух небитых бог! отдашь?Свинью для перевозки счастьяИ лошадь для больших смотровЯ скотоложец рвусь на частиЧасть кажду жарю над костромСъедаю голову и рукуЯзык тушеный, мягкий мозгНо без руки любви порукаСлеза без глаза, что для слез.Без членов всасывает эросМои останки, я погибКак всасывал тайфун галеруИ тракт солдата сапоги.

1925

«Музыканты — значит музе канты…»*

Музыканты — значит музе канты.Адьютань — знай тетушка прощай.Мавританцы — мавры танцы чай.Револьвер же клевер вер компран тю.Сукин сын, равно кому попало.Мужепес попало всем равно.Пиздадуи к жопе прилипалы.Все равно, без ве же; все гавно.Сильно пахнет свежее гавноКоль поверх обоссано оно.Заведем же пердежи не малы,Кутежи дрожи рояль из жоп.Мы пердели ты в тоске внималаБзднем же на прощанье хорошо.Незаметно насерем в калошуНепонятно в ложу соберемНа перило головы положимНежно незаметно насеремСукин сын читало не беремсяОбучать срать ету злую лошадь.

Рядом вариант: «Иван».
Далее пропущено слово.
Рядом вариант: «стеклянный»
Неразборчивое слово вписано вместо «моей».
Далее пропущено слово.
Рядом вариант: «неизвестный».
Это слово зачеркнуто, как и два предшествующих ему варианта.
Слова «когда» и «виолончель» зачеркнуты, вместо них написаны другие, неразборчивые.
Над словом вписаны, видимо, как вариант два других (неразборчиво).