В густых сумерках военный лагерь выглядел не так внушительно, как днём. Победа эльфов была предрешена, но Бэлригген и его подчинённые всё равно сильно волновались. В любом случае, битва состоится. Будут смерти, потери, возможно, какие-то внезапные повороты — на войне такого не избежать. Но там, за их спинами, в нескольких километрах стоял их родной город Рауделль, который эльфы должны были защитить любой ценой.
Гаталориан натачивала свои кинжалы, а Бэлригген украдкой бросал на неё взгляды, полные гордости. Под его командование отправили лучшую разведчицу всего Деламиона. Она была не только талантлива и умна, но ещё и хороша собой, плюсом — характер имела довольно приятный. Завести близкую дружбу со своим командиром ей не составило труда.
— Я готова, капитан! Остальные тоже, мы можем выдвигаться?
— Я же просил: со мной без формальностей, Гата. Подождите наступления темноты, они ведь тоже не дураки, могут что-то заподозрить. Пусть хотя бы большая часть их войска отправится на отдых.
— Хорошо!
— У вас есть ещё пара часов. Убедись, что все собраны, если надо — подкрепитесь.
— Да, капит… то есть… спасибо, Бэл. Мы тебя не подведём. Судя по тому, что нам уже известно, они надеются только на свои силы и, возможно, зачарованное оружие. Но, конечно, не помешает всё тщательно проверить, вдруг у них ещё что-то припасено.
— Именно! — Подтвердил Бэлригген. — Их командир, Фоларис, недалёкий тип, но в своё время принёс мне много неприятностей. От него можно ожидать всякого.
— Да, я наслышана, он хорошо командует армией и способен на подлости. Об этом-то я и беспокоюсь: он ведь понимает, что у нас численное преимущество и целый отряд боевых магов.
— Что бы вы там ни увидели, не паникуйте и доложите мне, как есть.
Группа разведчиков не вернулась в условленное время. Спустя два часа Бэлригген понял, что в сложившейся ситуации должен отправиться к лагерю врага сам. Бой должен был начаться на рассвете, но он не мог отправлять солдат, не имея никакой информации о противнике. К тому же, если уж Гаталориан не справилась с заданием, должно быть, им приготовили нечто, действительно, опасное.
Взяв с собой четверых солдат, Бэлригген решился на опасный поход. До вражеской стоянки было приблизительно полчаса быстрым шагом. Здесь, в горах, армиям негде было особо развернуться. Группа преодолела ущелье и вышла на небольшую равнину.
Сам Бэлригген был не особо хорошим разведчиком, но соблюдал осторожность по максимуму. Однако все его усилия оказались напрасными. Четыре стрелы вылетели из ниоткуда, мгновенно уничтожив его сопровождение.
Ошарашенный эльф не спешил покидать укрытия, но увидел впереди одинокую фигуру, смело шагающую в его сторону. В темноте было видно плохо, но голос выдал старого знакомого.
— Капитан Бэлригген, выходи! Я ждал тебя — Издевательски произнёс мужчина.
— Фоларис!
— Давно мы с тобой не сталкивались, да? Пойдём, у меня есть, что тебе показать.
Бэлригген обнажил меч и осторожно двинулся вперёд.
— Может, не будем издеваться над солдатами и решим всё дуэлью, раз уж ты так добивался свидания со мной?
— О, нет, нет, друг мой! И, кстати, всаживать клинок мне в спину тоже не советую. У меня есть важный заложник.
“Гата”!? — Бэлригген чуть было не выкрикнул имя, но воинская выдержка не позволила ему ошибиться. Он проследовал за людским командиром, всё ещё не спеша убирать оружие. Вскоре они вышли на берег горной реки, которая несла свои воды прямиком в Рауделль.
— Возможно, ты подумал, что я держу в плену кого-то из твоих людей, но это вовсе не так. От этих мух я избавился сразу. У меня в заложниках целый город, за который мы уже много лет рвём друг другу глотки. И сегодня этот город станет нашим!
Фоларис расхохотался, глядя на обескураженное лицо Бэлриггена, и подал какие-то знаки своим людям.
Двое стояли на берегу реки, держа в руках довольно большой бочонок. Ещё один человек подбежал и вручил Бэлриггену какую-то бумагу.
— Прямо сейчас, мой дорогой, ты подписываешь капитуляцию, и твой город продолжает существование, правда, уже под нашей властью. В случае отказа, вряд ли кто-то выживет после такого сильного отравления. Ну, разве что ты сам, да часть твоего войска, которую не будет мучить жажда.
— Ты! — В один момент Бэлригген осознал своё бессилие. Гнев рвался наружу, но при взгляде на людей с бочкой, руки успокаивались и не рвались раскромсать на части вражеского капитана. — Я всегда знал, что тебе неведомо понятие чести! Ты же просто блефуешь! Покажи, что там внутри?
— На войне ведь все средства хороши, разве не так, Бэлригген? Я знал, что ты мне не поверишь, хотя очень зря. Отрава действительно сильная.
По команде солдаты вывели из лагеря связанного эльфа, одного из пропавших разведчиков. Пленника подтащили к бочке и, на секунду открыв крышку, дали ему вдохнуть пары, исходившие изнутри. Тут же он закашлялся, затрясся в конвульсиях и упал на землю, а через пару мгновений перестал дышать.
— С ума сойти! — Эльф вложил в ножны меч, и дрожащей рукой взял принесённое перо. Пальцы не слушались, он не сразу смог обмакнуть его в чернильницу. Сажая мелкие кляксы, Бэлригген небрежно вывел свою подпись, после чего опустил руку, а выпавшее из неё перо ловко поймал один из солдат.
На глазах эльфийского капитана двое ушли с берега, забрав с собой смертоносную бочку.
— Спасибо тебе, Бэлригген! Я рад, что мы с тобой наконец-то смогли договориться. Забери назад свои обвинения меня в бесчестности, я ведь выполнил условие: никто не отравится речной водицей. — Приторная улыбка маячила перед лицом. — Но я же знаю, что ты уже продумываешь план мести. Не бойся, твоё достоинство не падёт перед войском. Тебе не придётся виновато смотреть им в глаза, ища оправдания. Они сами всё поймут!
Резкая боль пронзила тело. Бэлригген не понял, откуда в него стреляли, но точно с разных сторон. Три стрелы торчали у него из спины и груди, он начал терять сознание, когда двое солдат подхватили его и сбросили в реку.
Тело эльфийского капитана понеслось вниз, подхваченное быстрым течением.
— Бэл! — Знакомый низкий женский голос заставил его медленно открыть глаза. Сказать что-то сил не нашлось, а тело местами очень сильно болело.
Гаталориан склонилась над ним и внимательно следила за тем, как он медленно приходил в себя. Рядом стоял мужчина в белых одеждах, вид которого ошарашил Бэлриггена так, что он непроизвольно закряхтел от страха. Это был немёртвый, похоже — лекарь.
— Я… меня, что… — эльф попытался задать назревший вопрос, но не смог подобрать слов.
— Нет же. — Гата мягко улыбнулась, и он почувствовал прикосновение ладони к своей руке. — Ты остался жив.
— Кхм… полагаю, я могу вас оставить, но если станет хуже, или он снова потеряет сознание, срочно меня зовите. Я буду в лаборатории, это соседняя дверь.
— Конечно! Спасибо вам большое!
Бэлригген осматривался вокруг: мрачные стены, возле койки — столик с инструментами, измазанными кровью, за окном — высокие деревья, какие не растут в Деламионе.
— Как я оказался в Вильдерре? — Говорить ему было уже легче.
— Я всё видела, но как чувствовала, что не стоит себя выдавать. Когда они сбросили твоё тело в реку, я побежала вниз по течению и смогла тебя вытащить. Конечно, было нелегко довезти тебя до сюда, но это был ближайший город, с хорошими лекарями. Ты получил такие раны, что я вообще думала, не выживешь.
— Спасибо, Гата. Получается, теперь я обязан тебе жизнью.
— Вовсе нет! Возможно, это моя вина, что всё так вышло. — Эльфийка опустила глаза.
— Что? Почему?
— Мне нужно было сразу идти одной. Меня бы не обнаружили. А так всех очень быстро нашли. Пока шла битва, я пыталась осмотреть лагерь, но ничего не получилось. Потом меня тоже чуть не засекли, я петляла и не успела вернуться вовремя. Из-за этого тебе пришлось идти самому и попасться на эту удочку Фолариса.
— Не вини себя. — Вздохнул Бэлригген. — За всё всегда ответственен командир. Я не справился, и теперь даже не знаю, что делать. Точнее, только сейчас мысли о дальнейшем стали появляться в моей голове.
— Мы вернёмся в захваченный Рауделль и отвоюем его! — Она была вдохновлена и уверена, что всё сложится именно так, как только что было озвучено.
Бэлригген слабо улыбнулся и покачал головой.
— Нет, мы уже не сможем. Точнее, ты вернёшься одна. Моим последним приказом тебе будет не рассказывать никому о том, что произошло. Скажи, что я пропал без вести. И всё. С этого момента я больше не капитан вашего войска.
— Нет! Как же так? Я думала… — на глаза девушки навернулись слёзы. — Я не хочу, чтобы тебя заклеймили предателем, а это непременно случится. Мы должны рассказать всё, как было! Здесь нет твоей вины. Все прекрасно знают, что в Деламионе нет предателей, и люди Гердейлии — единственные наши заклятые враги.
Бэлригген думал, что Гаталориан была скупа на эмоции, но это оказалось совсем не так. Он сжал её руку, пытаясь вернуть разведчице былую уверенность.
— У нас с тобой немного разные понятия о чести, я думаю. Для меня эта ошибка — верх позора. С таким тяжким грузом я не смогу дальше служить родине и тем более — командовать войском. Выгнать из Рауделля людишек под силу будет любому командиру, у нас их хватает и помимо меня. Фоларис не учёл слишком многого, готовя это вторжение. Я же пока останусь здесь, мне нужно восстановиться, а потом… не знаю даже. С немёртвыми, наверно, не пропаду, — он перешёл на шёпот, — я никогда с ними близко не общался, но, говорят, они отличные ребята.
Гаталориан встала. Слёзы на её щеках ещё не высохли, но она уже перестала всхлипывать и сотрясаться от отчаяния. Эльфийка выпрямила спину и похлопала себя по карманам.
— Я поняла вас, капитан Бэлригген. Никто не узнает, что произошло в ущелье на самом деле. Разрешите идти?
— Иди, Гата. Я обещаю, что когда-нибудь найду тебя. Это не последняя наша встреча.
Дверь захлопнулась, и бывший эльфийский капитан остался наедине со своими мрачными мыслями, окружённый тёмными каменными стенами больничной палаты вильдеррского храма.
— Что за идиотская ситуация? Опять я лежу весь в окровавленных бинтах и пытаюсь выглядеть хорошим и правильным в глазах собрата! — После своего долгого рассказа Бэлригген следил за реакцией всех, кто был с ним рядом в этот момент. — А вы вообще далеко не доктора. Я надеюсь, откинусь после вашего лечения.
Левиарель отвернулся и отошёл к окну. Ему надо было переварить услышанное. Джанис сидела на краю кровати и поглаживала раненого по руке. Антонис и Гвиг`Дарр то и дело переглядывались и поправляли повязки. Им повезло, что раны Бэлриггена были совсем не сложные, и не пришлось проводить операций, ведь их пациент был совершенно прав насчёт их лекарских способностей. Умереть эльф мог лишь из-за большой потери крови: почти всё тело было глубоко изрезано. Некроманты хоть и прекрасно знали анатомию, но не были хорошо знакомы с методами лечения, а потому переживали, что сделали что-нибудь неправильно.
Вдруг Левиарель, резко развернувшись, со всей силы метнул один из своих клинков прямо в стену. Кинжал пролетел над кроватью и врезался в подгнившую доску
— Спаситель Рауделля, как же! Почему я должен в это поверить? Думаете, я так просто запишу вас в герои, тебя и эту дикарку Гаталориан? — Леви стиснул зубы, громко топая прошёлся по комнате и вернул своё оружие в ножны. — Никакая дешёвая легенда не оправдает твоего предательства!
Бэлригген молчал и смотрел на Левиареля, а для Гвиг`Дарр слишком многое за последний час произошло в первый раз. Раньше она слышала историю несостоявшейся битвы за Рауделль вкратце. Никогда ей не доводилось наблюдать, как по-настоящему может страдать Бэлригген, окунаясь в воспоминания. А ещё она впервые увидела, что такое неискренность и ложь со стороны Леви. Ей было ясно: он верил каждому слову, но не желал этого признавать. Для него принять историю бывшего рауделльского командира значило принять и то, что много лет его город жил окутанный страшным обманом.
Вдруг он схватил её за руку и потянул за собой из комнаты. Антонис и Джанис проводили их понимающими взглядами.
— Куда ты меня тащишь? — Захрипела недовольная Гвиг.
— Ну ты же теперь моя мамочка, или нянька. Вот и следи, чтобы я сейчас дошёл до храма и не убил кого-нибудь ненароком.
— Почему я? Взял бы Антониса, он…
— Он, может, и хорошо машет мечом, но один раз уже проиграл, а ты, я уверен, не дашь мне спуску. Примени вашу некромантию, побей, скинь с башни, как Золо`Ней, лишь бы это меня успокоило. Ты не представляешь, насколько сильно меня взбесил этот урод!
— Прекрасно представляю! — Гвиг выдернула руку из его крепкой хватки. — Бэл бывает раздражающим, но, тем не менее, я не могу судить его за то, что он делает.
— Здесь, я слышал, он просто нечистый на руку делец, который проворачивает сомнительные авантюры. Думаешь, я так просто поверю, что он когда-либо в своей жизни имел благие цели? Что боролся и был готов отдать жизнь за Рауделль?
— Это нелегко признать, но иногда принятие — это проявление мудрости, Леви.
Эльф замолчал и опустил голову. Только тогда Гвиг заметила, что все посетители “Белой кости” с интересом слушали их диалог и явно ждали его продолжения. Теперь уже она взяла его за руку и вывела на улицу, подальше от посторонних глаз.
Вильдерр был окутан ночным мраком, и Гвиг с Леви брели по городу, видя лишь небольшие участки дороги перед собой. Несколько минут прошли в тишине, но Леви сам по себе не мог долго хранить молчание.
— Эта женщина, Гаталориан, про которую он рассказывал… У нас её весь город знает. Она после того случая явилась в Рауделль, но из разведки ушла. Перебралась на окраину, подальше от всех, и там отшельничает. Вроде бы в наёмники подалась, часто из города уезжает, потом возвращается. С ней пытались говорить, но она никому ничего о том случае не рассказывала, да и вообще ни на какие беседы не соглашается. — Левиарель прервался и посмотрел, внимательно ли Гвиг его слушала, а затем продолжил. — Это мне всё, конечно, родители поведали, но и сам я её пару раз видел. От одного её взгляда у меня мурашки по спине побежали. Я тогда подумал, если бы у каждого нашего воина был такой свирепый взгляд и такой жёсткий характер, Деламион бы стал непобедимым.
— И тебе нужны ещё какие-то доказательства того, что Бэл тебе не солгал?
— Да ничего мне уже не нужно. Ну или, как вы там говорили? Время, да? Время мне нужно, чтобы всё это осознать. Видишь, Гвиг`Дарр, какая я тряпка! Слишком легко его выслушал, сдержался, чтобы сразу не всадить ему клинок в грудь, разве с такими воинами, как я, мы избавимся когда-нибудь от этих набегов? — Леви выдавил горькую улыбку, и усмехнулся.
— Ты поступил правильно, и я рада, что тебе хватило сдержанности. Ты ещё молод, но в посмертии мудрость придёт к тебе в разы быстрее, чем это бы произошло с тобой живым. Глядя на тебя, я вижу, что не так уж и велика разница: человеком ты был или эльфом, теперь ты — немёртвый.
— Ты судишь по себе, да? Тебе же тоже было нелегко.
— Конечно. Я, по сравнению с другими, не так давно живу в храме, и ещё довольно хорошо помню всё, что произошло со мной. Смерть — всегда трагедия, для каждого своя, но посмертие, Леви — это то, что тебя от этой трагедии спасает. — Она на мгновение приобняла его за плечо.
Они вернулись в храм, где ночью было чуть тише, чем днём. Однако в лабораториях кипела работа, отовсюду раздавались голоса и звуки шагов, хлопали двери, а световые сферы освещали холл и лестницы не хуже солнца.
Гвиг`Дарр проводила Леви в его комнату и одарила его на прощание многозначительным взглядом.
— Я никуда не денусь, не беспокойся. — Пообещал он. — Вы говорили, что наши тела выносливы, но, мне кажется, что я потратил слишком много сил, чтобы просто выслушать Бэлриггена.
— Отдыхай, если что, я буду у себя в комнате.
Она отправилась к себе, но ещё долго не могла сосредоточиться на своих делах и даже на чтении. Беспокойство за Левиареля не покидало мысли Гвиг. Она хотела пойти и поговорить с Норксисом, но вовремя вспомнила, что магистры скорей всего сейчас заняты обсуждением окончания стычки под Рауделлем. Спустя какое-то время её спасла Джанис, которая без стука вошла к ней в комнату.
— Ох, как хорошо, что ты здесь!
— Что случилось? — Гвиг, сидящая на краю кровати, подняла на неё усталый взгляд.
— Ох, прости. Я и не сообразила сразу, что у тебя тоже неприятности. Ты как? Где он?
— Я-то нормально, а Леви нужно о многом подумать, сама понимаешь. Он в своей комнате. — Ответила Гвиг и тут же добавила, — я надеюсь.
— Дорогая, ты совсем забегалась с этим ребёнком! Не переживай за него так сильно. Я как раз пришла, чтоб отвлечь тебя от твоих проблем и поделиться своими!
Джанис была в своём репертуаре. Гвиг бросила на неё заинтересованный взгляд, хотя догадывалась, что так называемые “проблемы” у подруги могут быть лишь на личном фронте. Однако она оказалась не совсем права в своих домыслах.
— Меня беспокоит Золо. — Начала Джанис.
— Ну перед тобой, допустим, я извиниться готова, если ты считаешь меня виноватой, в том, что она немного полетала.
— Да нет, нет! Я не про это. Ты слышала? Шерд решил уйти из лазарета и открыть в городе свою аптеку, а Золо он хочет взять к себе работать.
— Разве это плохо? — Для Гвиг эта новость была удивительной, но она не видела поводов волноваться. — Она наконец-то найдёт своё место, перестанет бездельничать и перебиваться мелкими заработками. К тому же, говорят ведь, что в алхимии она вполне хороша. Почему тебя это беспокоит? Даже я немного за неё рада.
— Ты не понимаешь! Шерд — всё дело в нём. Во-первых, они с Антонисом хорошие друзья, а во-вторых он…Ну вроде как внезапно решил поухаживать за мной, а я вроде как собираюсь ответить взаимностью. Золо с ума сойдёт работать в таких условиях!
— Мы не можем знать точно. — Гвиг задумалась. — Может, оно, конечно, так и будет, а может, всё получится наоборот. Шерд раскроет ей глаза, она поймёт, что была не права…
— Мыслишь как ребёнок! Как будто не ты несколько дней назад наказала Золо довольно жестоким способом. — Покачала головой Джанис. — Я не знаю, как всё получится, но советую и тебе быть настороже.
— Да с твоей сестрой иначе никак. Хотя самый лучший способ — это вообще к ней не приближаться. Шерд хорошо подумал, прежде, чем брать её в аптеку?
— Она отличный алхимик, что ни говори. А он в своё время не выбирал сторону и не участвовал в наших с ней ссорах. Старался поддерживать со всеми нейтральные отношения, а вот теперь столкнётся с трудностями. Надеюсь, в аптеке будет слишком много дел, чтобы этим двоим вести разговоры обо мне.
Гвиг лишь пожала плечами. Она взглянула на подругу и подумала, что Джанис всё-таки удивительная. Может так любить сестру, которая считает её заклятым врагом и давно уже наплевала на их семейные узы.
— Мне кажется, тебе стоит беспокоиться совсем не о Золо. — продолжила Гвиг рассуждать уже вслух. — Лучше расскажи, как так вдруг у вас с Шердом что-то наметилось?
— А, Шерд! — Джанис заулыбалась. — Ну… сначала он подошёл ко мне как раз посоветоваться насчёт сестры. Они, конечно, много общались, и он уже принял решение, но, видимо, ему нужен был повод для беседы со мной. Тогда-то я и поняла, что дело было вовсе не в Золо. Я же знаю этот взгляд, когда мужчина на меня так, знаешь, очень неоднозначно смотрит! Я, конечно, удивилась сначала, а потом подумала…
— …почему бы и нет? — Закончила за неё Гвиг. — Сколько я таких историй уже слышала? И почему-то все они заканчивались тем самым “нет”. Ты и Шерд… — это даже как-то с трудом представляется.
— Ой, да я и не рассчитываю на что-то серьёзное. Просто временное развлечение. К тому же… — У Джанис будто открылось второе дыхание. — Я тебе не рассказала ещё кое-чего! Помнишь, я говорила про Энди? Этого юнца, которого протолкнули к нам в “Око”. Так вот! Во-первых, мы зря сомневались насчёт его таланта. Он хоть и молод, но действительно хорош. Голос чудесный, актёрская игра на уровне, к делу подходит серьёзно. Во-вторых, он вроде как положил глаз на меня, а мне такого счастья к чертям не нужно. Я не приемлю отношений с коллегами, да и тем более с тем, за кем охотится уже множество женщин. Поэтому мне нужно какое-то хоть временное прикрытие. Шерд отлично подходит.
Гвиг лишь покачала головой. В плане отношений с мужчинами ей никогда было не понять Джанис.
— Ну что ты так на меня смотришь? Может быть, хочешь в ответ рассказать, что у вас там с Антонисом? Весь храм про вас судачит, а вы ходите, как ни в чём не бывало!
— А что мы должны делать, интересно? — Гвиг застал врасплох вопрос подруги. — Все ждут от нас прилюдного признания с участием магистрата, или что? Особенно, когда на деле у нас и нет ничего такого.
— Нет? Мне кажется, вы стали друг другу ближе за последние дни.
— Может, и стали. — Фыркнула Гвиг, — Но это ничего не значит.
Она и сама не понимала, как можно было назвать их с Антонисом нынешние отношения. Джанис всегда могла выслушать и даже что-то подсказать, только Гвиг`Дарр совсем не хотелось об этом говорить вообще ни с кем. Всё было слишком неопределённо. Строгим взглядом она показала подруге, что не намерена обсуждать эту тему.