Ноа медленно кивнул.
— Не самая плохая теория.
***
Дрейк вернулся в гараж и открыл холодильник, который держал там, чтобы достать пиво. Голова все еще пульсировала от ночной пьянки после посещения могилы Лорел, но ему нужно было чем-то успокоить нервы. Как жаль, что он отказался от сигарет. Но Лорел не нравился запах, который прилипал к его одежде и…
— Ты думаешь, я не знала?
Пронзительный голос вонзился в его больной череп, как сверло. Он опустился в кресло, которое поставил рядом с верстаком. Черт возьми, это его личное пространство. Единственное место в этом богом забытом доме, где он мог немного отдохнуть. Теперь даже оно оказалось под угрозой.
— Не сейчас, Мона, — прорычал он, не сводя взгляда с бусинки влаги, стекающей по бутылке пива.
Невысокая худая женщина с выцветшими светлыми волосами и еще более выцветшими голубыми глазами обошла газонокосилку и встала перед ним. На ней была форма официантки с автостоянки за городом. Место, где она работала с тех пор, как окончила среднюю школу тридцать пять лет назад. От нее пахло жареными гамбургерами и дизельным топливом.
— Почему? — потребовала она. — Потому что ты оплакиваешь потерю своей любовницы?
Дрейк прижал палец к центру лба.
— Потому что у меня болит голова, а от твоего крика становится еще хуже.
Он ожидал, что его жена моргнет, как будто собиралась заплакать, и убежит обратно в дом. Так она обычно делала. Несомненно, она думала, что заставляет его чувствовать себя виноватым. Но на самом деле все совсем не так. Ему было совершенно плевать.
— Какой ужас. У меня голова уже много лет не перестает болеть от тебя.
Дрейк нахмурился.
— О чем ты говоришь?
Ее лицо, которое когда-то считалось красивым, теперь было усеяно морщинами и искажено безобразной гримасой.
— Одно дело подозревать, что ты занимался сексом с этими шлюхами в местном баре, — выдавила она из себя. — Они были ничтожествами, которых ты использовал и выбрасывал. Но Лорел Мур… — Ее голос треснул от боли.
Дрейк вскочил на ноги, стул заскрежетал по цементному полу.
— Не произноси ее имя.
Мона вздрогнула, но, обхватив руками свою слишком тонкую талию, не двинулась с места.
— Тот год, который ты провел, тайком убегая в тот домик, чтобы провести с ней выходные, уничтожил меня. — Она посмотрела на него обвиняющим взглядом. — Ты любил ее?
— Замолчи.
— Любил?
— Да. Довольна? — Дрейк сделал глубокий глоток пива, опустив бутылку, чтобы посмотреть на женщину, которая за эти годы стала не более чем нежелательной помехой. — Я любил ее еще со школы.
Мона вздрогнула, как будто его слова причинили ей физическую боль. Возможно, так оно и было.
— Тогда почему ты не женился на ней?
Дрейк стиснул зубы. Он ужасно разозлился, когда Лорел уехала из города, чтобы учиться в колледже в Мэдисоне. В глубине души он знал, что она никогда не вернется. Она была слишком красива. Слишком талантлива. Слишком… все, чтобы довольствоваться таким мужчиной, как он.
— Потому что она хотела большего, чем рабочий-строитель из маленького городка. — Он не пытался скрыть свою горечь. — Она думала, что этот ее профессор отвезет ее куда-нибудь. Вместо этого она застряла в другом маленьком городке с мужчиной, который не ценил того факта, что обладает необыкновенной женщиной. — Он проглотил последний глоток пива. — Вот почему она в конце концов вернулась ко мне.
— И кем была я? — потребовала Мона. — Запасным вариантом?
Дрейк пожал плечами. Когда-то он считал Мону достаточно красивой. И его самолюбие успокаивало осознание того, что она любит его до такой степени, что стерпит любое оскорбление или предательство. Кто бы мог подумать, что ее пылкое обожание окажется настолько назойливым?
— Ты была удобна.
Мона задохнулась, ее лицо покраснело до странного пурпурного оттенка. Но это не от боли. Или предательства. Впервые за время их брака она пришла в ярость.
— Я следила за тобой.
— Что?
— Тот последний вечер, который ты провел с Лорел, — сказала она, на уголке ее рта образовались белые капельки слюны. Она словно взбесилась, а ее глаза дымились от эмоций. — Я последовала за тобой в домик.
Дрейк посмотрел на свою жену. Лорел была единственной отрадой в его жалкой жизни. Как смеет эта сука пытаться запятнать его память мыслями о том, что она крадется по округе, заглядывает в окна, как какой-то извращенец?
— Зачем? — прорычал он.
— Я собиралась разобраться с вами двумя. Устала от того, что со мной обращаются так, будто я слишком глупа, чтобы знать, что у моего мужа роман.
— Так ты шпионила за нами?
Она сделала паузу, как будто намереваясь солгать. Затем покачала головой.
— Я не выходила из машины. У меня не хватило смелости.
Гнев Дрейка не ослабел от ее признания. Совсем наоборот.
— Конечно, не хватило. Ты труслива, как мышь. Я едва замечаю, как ты крадешься по дому, — насмехался он. — Если бы это была Лорел, она бы ворвалась и вонзила нож в мое сердце. Она всегда вела себя смело. Женщина, которая знала, как пленить страстью мужчину.
На раскрасневшемся лице Моны появилось странное выражение.
— Тебе нужна смелая женщина? Отлично. Как тебе это? — Она послала ему натянутую, лишенную юмора улыбку. — Думаю, дочери Лорел будет очень интересно узнать, что я видела тем вечером.
Повернувшись на пятках, она зашагала к выходу из гаража с напряженной спиной.
Дрейк смотрел, как она уходит, в горле застрял протест. Неужели мир сошел с ума? Сначала Винтер появилась у него на пороге с личными письмами, а теперь Мона ведет себя так, словно кто-то засунул ей в задницу хребет.
Темнота затуманила его разум, взгляд переместился на дробовик, который он держал на деревянной стойке, прибитой к стене.
Глава 7