Если ее отца нет дома, значит, он на работе. А раз машины на улице нет, значит, он собирался остаться надолго. Он садился за руль только тогда, когда задерживался до позднего вечера.
Ноа повернулся и посмотрел на нее.
— Полагаю, ты не хочешь вернуться в коттедж?
Винтер покачала головой.
— Нет, давай попробуем съездить в колледж.
Ноа не стал указывать на то, что коробки ее матери пролежали в шкафу двадцать пять лет и, без сомнения, пролежат там еще несколько дней. Вместо этого он выехал задним ходом с подъездной дорожки и проехал небольшое расстояние до колледжа, заехав на гостевую парковку.
Винтер огляделась, удивленная количеством машин. В субботу не проводилось никаких вечерних занятий, а дома братства и сестринства находились на другой стороне кампуса. Так почему же здесь так много людей?
Только когда они шли к административному зданию, и Винтер услышала звуки струнного квартета, она поняла, почему здесь так много посетителей.
— Сегодня вечером будет художественная выставка, — сказала она и повернулась, чтобы пойти по дорожке из плитняка, которая пересекала площадь.
Несколько студентов толпились на открытой лужайке, бросая фрисби в свете ламп, выстроившихся вдоль дорожки. Несколько амбициозных бегунов пронеслись мимо них, но в целом вечер был тихим.
Дойдя до здания из коричневого камня, слишком громоздкого и приземистого, чтобы претендовать на звание архитектурной достопримечательности, она толкнула тяжелую дверь и шагнула внутрь. Мгновенно их окружили звуки Моцарта, наполнившие воздух и поманившие их по коридору к стеклянной оранжерее в дальнем конце.
— Почему нас интересует художественная выставка? — поинтересовался Ноа, идя рядом с ней и недовольно хмурясь.
— Есть вероятность, что именно там находится мой отец, — сказала она ему. — Кроме того, я хочу поговорить с доктором Пейтоном. Я уверена, что он отвечает за ее проведение.
— Почему ты хочешь поговорить с ним?
— Я слышала не от одного человека, что у него был продолжительный роман с моей мамой. — Винтер пожала плечами. — К тому же, он получил деньги на свой летний художественный лагерь по завещанию моей мамы. У него не меньше причин желать ее смерти, чем у кого-либо другого.
Они остановились у двойных стеклянных дверей, и оба заглянули в зимний сад, превращенный в художественную галерею. Она была традиционной, с гладкими стенами, покрытыми различными картинами и постаментами для небольших статуй и керамики. В самом центре комнаты находилась круговая лестница, ведущая на чердак. А в задней части располагался помост, на котором играл квартет. Освещение в зале оставалось приглушенным, а пол устилали ковры, чтобы заглушить звук шагов.
Винтер сморщила нос, увидев, как гости переходят от одного экспоната к другому. Они пришли не для того, чтобы наслаждаться произведениями искусства. Гости собрались здесь чтобы посмотреть на других и себя показать. Держа рифленые бокалы с шампанским в руках, они переходили от одной небольшой группы к другой, исполняя грациозный танец, смеясь и болтая с изнеженной непринужденностью очень богатых людей.
Очевидно, что это не обычная студенческая выставка, а один из шикарных приемов, которые устраивались для привлечения денег элиты. Пожертвования служили источником дохода для небольшого колледжа.
Опустив взгляд, она оценила свою свободную толстовку и джинсы. Ноа был одет совсем небрежно, во фланелевую рубашку и джинсы. К тому же его лицо все еще покрывали порезы и синяки от пережитого покушения.
Не совсем подходящая одежда для торжественного мероприятия, но, хотелось бы надеяться, что они успеют войти и выйти до того, как кто-нибудь заметит.
— Пойдем, — пробормотала она, открывая одну из стеклянных дверей. Сейчас не лучшее время для разговора с доктором Пейтон, но Винтер боялась, что у нее сдадут нервы, если она даст себе время подумать об этом.
Кроме того, если они загонят его в угол, когда их окружают потенциальные жертвователи кафедры искусств, он не сможет их выгнать.
Прохладный, сухой воздух окутал ее, как саван, когда они вошли в галерею. Температура и влажность точно контролировались. Винтер бодро прошла мимо сотрудников в униформе, которые бросили на нее недовольный взгляд, и направилась к крупному седовласому мужчине в бордовом пиджаке и белой рубашке с оборками. Глава художественного отдела всегда одевался вычурно, как будто стремился привлечь к себе внимание.
Винтер никогда не посещала занятия доктора Пейтона, но ее друзья говорили, что его стиль преподавания не менее экстравагантен.
Задумавшись о своей цели, Винтер едва заметила, что ее путь пролегает мимо винтовой лестницы. Только заметив ее краем глаза, она чуть не споткнулась и упала бы, если бы Ноа не схватил ее за руку.
— Ты в порядке? — спросил он.
Она сглотнула внезапный комок в горле.
— Я не приходила сюда много лет.
Ноа нахмурился.
— Это место хранит для тебя особые воспоминания?
Она кивнула в сторону близлежащей лестницы.
— На чердаке висит несколько картин моей мамы. Я обычно прибегала сюда и смотрела на них часами.
— Ты хочешь подняться сейчас?
Острая тоска защемила сердце Винтер. Внезапно ей снова стало шестнадцать, она лежит на мягком диване в тенистой мансарде, позволяя творениям своей матери заполнить пустоту внутри себя. Яркие цветовые пятна, запах краски, тишина… Единственный способ успокоить горе, которое грозило ее захлестнуть.
Она медленно покачала головой.
— Нет. Я хочу поговорить с доктором Пейтоном.
Ноа взял ее за руку и сжал пальцы.
— Хорошо.
Вместе они прошли сквозь толпу, которая теснилась в галерее, и дошли до профессора как раз в тот момент, когда он отворачивался от группы элегантных женщин, которые хихикали, как будто он позволил себе какую-то непристойную шутку на прощание.
Винтер переместилась и встала прямо на его пути. Профессор нехотя остановился, бросив на нее раздраженный взгляд.
— Если вы хотите обсудить урок, вам нужно записаться на прием в мое рабочее время, — упрекнул он ее низким тоном.
Вблизи Винтер смогла разглядеть самодовольное раздутое лицо Пейтона и морщины, избороздившие его загорелую кожу. Когда-то он, несомненно, был красивым мужчиной с резкими чертами лица и карими глазами, такими темными, что казались черными. Она также полагала, что он обладал неким шармом, который мог бы околдовать ее маму.
А может быть, его привлекательность заключалась в том, что он представлял собой полную противоположность ее отцу.
— Я не студентка, — поправила она его. — По крайней мере, не теперь.
Он позволил своему нетерпеливому взгляду скользнуть по ее лицу. Затем резко дернулся, его лицо побледнело под искусственным загаром.
— Лорел? — Он уставился на нее, как будто увидел привидение. Затем, моргнув удивленно глазами, медленно, и дрожащим голосом произнес. — Нет. Ты, должно быть, дочь Лорел. Винтер?
— Да.
Подняв свой бокал, профессор решительно отпил шампанского. Вид Винтер явно взволновал его. Почему? Потому что она так похожа на его бывшую возлюбленную? Или потому, что ему есть что скрывать?
— Я не видел тебя много лет, — пробормотал он.