— Я же сказал тебе, что был в своем кабинете.
— Да, именно так ты и сказал. Кроме того, ты заявил, что у тебя есть доказательства, если они мне понадобятся. Я тогда не придала этому значения.
Эдгар потянулся вверх, как будто намереваясь разгладить галстук, которого не было.
— Почему ты заговорила об этом сейчас?
— Потому что полиция расследует ее смерть, — сказала Эрика.
Эдгар и глазом не моргнул. Очевидно, он уже подозревал, что с этим делом что-то происходит.
— Это пустая трата времени. Лорел убил невменяемый грабитель, — сказал он отрывисто. — Конец истории.
Она покачала головой.
— Если ты правда веришь в это, тогда почему соврал мне?
— Я не…
— Доктор Пейтон только что заявил, что он находился в секретариате, когда позвонили полицейские, разыскивая тебя, — резко перебила она. — Тебя не нашли.
Цвет медленно исчезал с его лица. Эдгар был явно шокирован, обнаружив, что его алиби разлетелось вдребезги. Так почему же он солгал? Потому что побывал в Пайке, где убил свою жену? Или потому что замышлял что-то еще, и не хотел, чтобы это раскрыли?
— Доктор Пейтон, должно быть, ошибается, — наконец смог пролепетать он.
— Никакой ошибки, — настаивала Эрика. — Тебя здесь не было.
Его губы сжались, подбородок упрямо наклонился.
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой.
— Прекрасно. Тогда я буду обсуждать это с полицией, — блефовала Эрика.
Она не знала, что скрывает Эдгар, но будь она проклята, если позволит ему продолжать лгать.
Сосредоточившись на Эдгаре, который смотрел на нее с неприкрытой яростью, Эрика не заметила движения во внутреннем кабинете. Пока не появилась женщина, вставшая рядом с Эдгаром, с наполовину расстегнутой блузкой и распущенными волосами.
Линда Бейкер.
— В этом нет необходимости, — произнесла секретарша, ее улыбка оставалась такой же холодной, как и блеск в ее бледных глазах. — Он был со мной.
Эрика вздрогнула от шока, когда поняла, почему Эдгар выглядит таким нехарактерно взъерошенным. Переведя взгляд с профессора на его секретаршу, Эрика почувствовала, как по щекам поползло тепло. Почему она смущается? Ведь не ее же застукали за сексом с сотрудником в кабинете.
Тем не менее Эрика обнаружила, что хочет поскорее покинуть приемную. Она пришла туда за ответами, и они у нее появились. Не имело смысла затягивать неловкий разговор о том, собирается ли она доложить о неподобающем поступке Эдгара в Наблюдательный совет. С этим можно будет разобраться на следующей неделе.
Только дома, допивая второй бокал вина, Эрика задумалась о том, что, возможно, у нее нет тех ответов, о которых она думала.
Эрика уже много лет знала, что Линда Бейкер влюблена в Эдгара. А теперь у нее появились доказательства того, что они любовники. Если Линда посчитает, что Эдгар в опасности, какова вероятность того, что она встанет на его защиту? Сто процентов.
Это объясняло, почему она раскрыла незаконные отношения, которые, без сомнения, стали бы концом ее карьеры в колледже. Вместе с карьерой Эдгара.
Итак, если она готова рискнуть своей карьерой ради любовника, то почему не может солгать ради него?
Что если они были вместе в ту ночь.
Только когда Эрика допила до дна бутылку вина, она набралась смелости и достала телефон. Набрав номер Винтер, она подождала, пока та ответит. Один гудок. Два гудка. Три. Наконец она попала на голосовую почту. Эрика глубоко вдохнула, прежде чем заговорить.
— Привет, Винтер. Это Эрика Томалин. У меня есть кое-какая информация о ночи, когда умерла твоя мама, я думаю ты должна знать. Перезвони мне.
Глава 22
После того как они вернулись в коттедж, Ноа, казалось, почувствовал нежелание Винтер обсуждать воспоминания, которые возвращались странными вспышками. Как в фильме, который то приближается, то удаляется. Вместо этого он настоял на том, чтобы приготовить на гриле пару стейков из лосося, которые он подал со свежим салатом и нарезанными фруктами.
Они поели в уютном молчании, после чего отправились в гостиную, где Ноа подбросил полено в камин, чтобы отогнать прохладный ночной воздух. Затем, уютно устроившись на диване, Ноа легко поцеловал ее в макушку.
— Винтер?
— М-м-м?
— Ты готова поговорить со мной?
Готова? Да. Воспоминания не вернулись полностью, но она смутно помнила, что произошло в ночь, когда умерла ее мама.
— Доктор Томалин считала, что у меня есть воспоминания, которые я подавляю.
— Она права?
Винтер вздрогнула.
— Да.
Ноа крепко обнял Винтер.
— Я с тобой.
Винтер прижалась ближе. Она так долго полагалась только на себя. У нее никогда не было никого, к кому она могла бы обратиться в трудную минуту. Узнать, что она может опереться на Ноа, оказалось удивительно приятно.
Это не слабость. Его поддержка делала ее сильнее.
— Я говорила тебе, что спала в ту ночь, когда мама забрала меня. — Она дождалась его кивка, затем нехотя погрузилась в воспоминания, вынырнувшие из защитного тумана, инстинктивно созданного ее разумом. — Я еще спала, когда она положила меня на заднее сиденье своей машины, а потом остановилась, чтобы заправиться перед тем, как ехать обратно в Ларкин. Я проснулась только тогда, когда услышала выстрелы. — Она помрачнела от неясного воспоминания о том, что проснулась от того, что водительская дверь оказалась открытой. В недоумении она села, выглянула в заднее окно и увидела, что ее мать лежит на земле. — Я помню, что закричала, когда увидела, что мама вся в крови, и, кажется, на заднем плане кричал кто-то еще. — В ее кошмарах звучал не один крик.
— Тилли? — уточнил Ноа.
— Наверное, так и было. — Винтер никогда не видела эту женщину, но предположила, что кричала именно она. Кто еще это мог быть? — Через несколько минут раздались сирены, вспышки огней и крики людей.
Ноа провел рукой по ее спине, успокаивающе поглаживая.