Ноа опустил голову, чтобы прижаться к ее губам быстрым поцелуем.
— Да, всегда, — пообещал он хриплым голосом.
Когда Ноа уже собирался углубить поцелуй, его прервал звук открываемой входной двери. Эдгар Мур, очевидно, услышал, как они въехали на подъездную дорожку. Выпрямившись, Ноа изучал отца Винтер, который смотрел на них настороженным взглядом.
В первую очередь он отметил, что на Эдгаре свободные брюки для бега и обычная толстовка. Ноа никогда не видел профессора ни в чем другом, кроме как в белой рубашке и черных брюках. Затем ему бросилась в глаза усталость Эдгара. Его лицо не просто бледное, а сероватого оттенка, что подчеркивало морщины, расходящиеся от налитых кровью глаз. Даже его волосы оказались взъерошенными, как будто он не удосужился расчесать их утром.
Ноа мог бы заподозрить, что Эдгар напился в стельку, если бы не ясность в его глазах. Даже очки не могли скрыть, что его ум, как всегда, острый как бритва.
— Винтер. — Эдгар нахмурился, переводя взгляд с дочери на Ноа. — Я не ждал тебя этим утром.
— Мы можем войти?
— Конечно. — Эдгар отступил назад, пропуская их в гостиную. Когда они оказались внутри, он закрыл дверь и повернулся к ним лицом. — Для гостей еще рано.
— Я не в гости пришла, — объявила ему Винтер, ее голос дрожал от напряжения, которое Ноа чувствовал по ее телу.
Эдгар выглядел озадаченным.
— Тебе что-то нужно?
— Я хочу получить ключ от шкафа, в котором хранятся мамины вещи.
Эдгар дернулся от неожиданного требования.
— Почему?
— Потому что я хочу посмотреть на них.
— Зачем?
Винтер фыркнула. Ноа подозревал, что этот спор они вели в прошлом. Возможно, не один раз.
— Разве это имеет значение? — настаивала она.
Плечи Эдгар опустились, как будто на него внезапно свалился тяжелый груз. А может, это просто гравитация тянула его вниз.
— Ты разговаривала с доктором Томалин?
Винтер удивленно моргнула, услышав странный вопрос.
— С Эрикой? Нет, не разговаривала с того дня, как встретила ее в больнице у дедушки.
— Какое отношение Эрика имеет к Винтер? — Ноа вмешался в разговор. Очевидно, с бывшим терапевтом его и Винтер что-то связано.
— Ничего. — Эдгар поднял голову, чтобы запустить пальцы в свои спутанные волосы. — Я неважно себя чувствую сегодня утром.
— Что случилось? — спросила Винтер, мгновенно обеспокоившись.
— Я не мог заснуть. — Он кивнул в сторону двери. — На самом деле, как раз собирался вернуться в постель, чтобы немного отдохнуть. Мы можем встретиться в другой раз?
Ноа взглянул на Винтер, легко почувствовав ее колебания. Эдгар казался человеком, который использует чувство вины, чтобы манипулировать другими. Это не редкость для сыновей, чьи отцы имели склонность к издевательствам. И, без сомнения, Винтер обычно капитулировала. Она ненавидела конфликты. Однако сегодня утром выражение ее лица ожесточилось, а губы сжались в тонкую линию.
— Нет.
Эдгар моргнул, удивленный.
— Винтер…
— Вы могли бы отдать ей ключ, — перебил Ноа. Винтер нелегко противостоять своему отцу. Однако ему нет. — Как только закончим, мы уйдем, и вы сможете вздремнуть.
Губы Эдгара сжались, когда он увидел упрямое выражение лица Ноа. Бормоча себе под нос, он направился к журнальному столику рядом с низким диваном, скрытым вязаным вручную покрывалом. Подняв лампу, он достал ключ, спрятанный под основанием.
— Вот. — Вернувшись к Винтер, Эдгар вложил ключ ей в руку.
Винтер бросила на Ноа нерешительный взгляд. Она сомневалась, стоит ли оставлять его разбираться с отцом.
Он кивнул в сторону проема, ведущего в коридор.
— Иди. Я спущусь через несколько минут, — заверил он ее.
— Ноа…
— Иди.
Нехотя кивнув, Винтер повернулась, и вышла из гостиной. Ноа смотрел, как она уходит, и ему не нравилось, что они расстались. Он ведь не безумец. Ему не нужно постоянно следить за женщиной, которой принадлежит его сердце. Но мысль о том, что где-то есть человек, желающий ей зла, возможно, даже желающий ее смерти, заставляла Ноа терзаться всякий раз, когда Винтер исчезала из виду.
— Полагаю, я должен спросить, каковы твои намерения в отношении моей дочери? — Негромкие слова Эдгара, к счастью, вырвали Ноа из его мрачных мыслей.
— Я намерен жениться на ней и посвятить каждый день своей жизни тому, чтобы сделать ее счастливой, — ответил он без колебаний.
— А она чувствует то же самое?
Простой вопрос, но он не казался легким. Ноа знал, что Винтер нравится проводить время в его обществе. И что она хотела бы и дальше делить с ним постель. Но испытывала ли она такое же непреодолимое желание провести с ним всю оставшуюся жизнь?
Ноа поморщился.
— Этот вопрос лучше задать ей.
Эдгар сложил руки на узкой груди.
— Чего ты хочешь от меня?
— Я хочу понять, что на самом деле происходило между вами и матерью Винтер.
Эдгар задохнулся, явно потрясенный откровенным признанием Ноа.