— А я говорил тебе, что прошлое никогда не остается похороненным, — пробормотал Ноа, крепче обнимая Винтер. Она ни в чем не виновата, и будь он проклят, если позволит ей потратить хоть секунду на самобичевание. — Мы найдем того, кто стоит за этим безумием.
— Как?
Ноа пожал плечами. У него не нашлось хорошего ответа, но он оставался оптимистом. Они каким-то образом привели в движение цепь событий, как падающие костяшки домино. Но, как и в случае с домино, одна доля просчета приведет к тому, что все закончится.
— До сих пор убийце везло. В конце концов он совершит ошибку, — успокоил он ее.
— Ты уверен, что это он?
Ноа моргнул. Он не думал о том, что это может быть женщина. Сексизм, конечно. Женщина с такой же вероятностью может быть убийцей, как и мужчина. Вглядываясь в бледное лицо, он собирался продолжать уверять Винтер, что кошмар закончится, но внезапно стало трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме ощущения ее тела, прижатого к нему.
— Единственное, в чем я уверен, — это в тебе, — признался Ноа, обхватив ладонью ее щеку. — И в том, как правильно, что ты делишь со мной этот дом.
Он чувствовал, как напряжение Винтер ослабевает, когда она прижималась к нему. Была ли она так же, как и он, готова изменить разговор?
— Не просто правильно, а очень правильно?
— Очень, очень правильно.
— Чертовски правильно.
— Я надеюсь на это. — Он окинул ее взглядом, и в животе у него заплясали бабочки. Как будто ему снова семнадцать, и он приглашает девушку на выпускной бал. Только это еще больше, и гораздо, гораздо важнее для его долгосрочного счастья. — Ты останешься?
Винтер откинула голову назад, выражение ее лица не поддавалось прочтению.
— Ты уверен, что хочешь сделать это предложение сейчас?
— Почему мне не быть уверенным?
— Многое происходит. — Она сделала паузу, как бы обдумывая свои слова. — Это могло усилить твои эмоции.
— Это лишь прояснило их, — заявил он.
— Что именно прояснило?
Ноа улыбнулся, бабочки улетели, когда чувство абсолютной правоты поселилось в центре его души. Он не нервничал, напротив, чувствовал решимость.
— То, насколько особенными были наши отношения.
Она провела рукой по его груди, ее прикосновение казалось неуверенным.
— Потому что сначала мы были друзьями?
— Потому что это всегда происходило именно так, как нам нужно, — поделился он. — Когда мы были молоды, нас объединяло общее чувство потери. Потом мы поддерживали друг друга, пока концентрировались на карьере, постоянно присутствуя рядом без требований, которые ни один из нас не был готов выполнить.
— А сейчас?
— Любовники, которые будут сражаться до смерти, чтобы защитить друг друга.
Она обдумала его слова, и наконец-то ее губы тронула слабая улыбка.
— Не похоже на самую романтическую историю любви.
Ноа не обиделся. У его родителей была мирная любовь. У них никогда не возникало пылких споров, за которыми следовали страстные часы за закрытой дверью. Они не бросались друг в друга вещами и не убегали, угрожая никогда не возвращаться.
Когда-то отец сказал ему, чтобы он никогда не женился на женщине, которая сводит его с ума, какими бы захватывающими ни казались отношения в тот момент. Фейерверки и ярость вскоре теряют свою привлекательность.
«Мужчине нужно тихое место, чтобы приземлиться в конце дня, — говорил его отец. — Найди это уютное место…»
— Ты испытала на себе последствия, когда эмоции выходят из-под контроля, — напомнил он ей. — Большие страсти, одержимость и трагические концовки — это прекрасно в опере. Я предпочитаю стабильную, преданную, верную любовь.
Ее блестящие глаза потемнели от эмоций, которые отозвались внутри Ноа. Огромная, постоянно расширяющаяся любовь, которая стала больше, чем его сердце. Или его душа. Она… просто неизмерима.
— Я тоже, — прошептала Винтер.
— Так ты останешься?
— Ты очень настойчив.
— Это часть моего обаяния.
Она изогнула брови.
— Упрямство — часть твоего обаяния?
— Я тверд в своей решимости. Это отличается от упрямства.
Она забавно фыркнула.
— Ах. Я рада, что ты прояснил мою путаницу.
Он перекатился на бок, устроившись на подушке так, что они оказались нос к носу.
— Ты когда-нибудь ответишь на мой вопрос? Ты останешься?
Она скользнула рукой по его груди к шее и притянула его к себе. Их губы встретились.
— Только попробуй избавиться от меня.
— Никогда. — Он поцеловал ее губы, а затем двинулся вниз по телу. — Никогда, никогда, никогда…
Глава 24
Эрика пришла в себя с больной головой и пересохшим ртом. С минуту она оставалась совершенно неподвижной. Как животное, свернувшееся в клубок, боялась, что любое движение может привлечь внимание хищника. Она не знала, где находится и что произошло, но инстинктивно понимала, что в опасности.
Заставив себя сделать медленный, глубокий вдох, Эрика впитывала окружающую обстановку.