— Действительно. Пора подумать о себе. Нам в магазине ничего не надо?
— Нет, у нас как в Греции. Все есть.
Прогулялись. Пришли домой голодные. Мама вопросительно на нас смотрит, ждет, что расскажем. Но мы твердо заявили, что сначала надо нас накормить, напоить и спать уложить. Пока кушали, успели все рассказать в подробностях. Не утерпели. И про то, как улики нашли, и про стоянку, и про то, как в гости к старому ювелиру ходили. Мама возмущалась тупым майором и ленивыми ментами. Но очень обрадовалась, когда Никита сказал, что я не пойду к Палычу работать.
— Правильно, Иришка. Этот Пал Палыч приходил к нам на квартиру и вел себя так, как будто ты просто уволилась. Сама. Как будто не устраивал его сынок скандалов.
— Скандалы его сынок устраивал знатные. Он как чайка: прилетит, насрет, наорет и улетит. А весь коллектив в шоке полдня ходит. И так было каждый день.
— И как ты тогда выдерживала?
— Проекты сдавать надо было. Обязательства перед своими заказчиками держат иногда прочнее цепей.
— Палыч вел себя так, как будто не он уволил возмутившихся сотрудников. Они же тебе не доплатили за сделанные проекты. А он приходил к нам домой и даже не заикнулся, чтобы выплатить тебе деньги.
— Пусть у него и останутся. Он мне дал кое-что важное.
— Что? — хором спросили мама и Никита.
— Уверенность в своих силах. Знания. Понимание, что люди могут обмануть. Это тоже чего-то стоит. Будем считать, что он взял с меня плату за уроки жизни.
— Но деньги нам тогда не помешали бы.
— Да ладно. Вывернулись же. И я умудрилась еще прилично заработать.
— Надо же, у нас за один год столько всего произошло. У людей за всю жизнь столько историй не случается. А тут то одно, то другое. Переездов одних только сколько…
— К переездам мы с детства привычны. Всю жизнь за отцом по воинским частям скитались. Есть что вспомнить.
— Как вспомню, так самой становится страшно. В этих частях. Школ нет. Детсадов нет. Врачей нет. Ближайшие люди за километры. Ничего нет. То в лесу, то в степи, то в горах. Части какие-то секретные. Правда, это сначала где попало отец служил. Потом выровнялось. Хотя там такая романтика была.
— Всю страну объездили вдоль и поперек.
— С милым рай и в шалаше? — решил уточнить Никита.
— Именно так. Я Саню, Иришкиного отца, люблю, поэтому и жизнь с ним как один миг пролетела. Если бы еще не командировки эти. Поскорее приехал бы. Вот мы зажили бы, — смотрю, у мамы глаза на мокром месте. Надо срочно разговор переводить на другую тему.
— Мам, а Петька где?
— В лес гулять пошел с Грейсом.
— Ты его предупредила, чтобы далеко не ходил? Маньяк здесь бродит.
— Он только перед вами вышел. Скоро вернется. Вроде он идет…
— Точно, Петька идет. Только он так топает, как настоящий слон. Что-то быстро он пришел, — высказался Никита.
— Всем привет, кого не видел! — поздоровался «воспитанный ребенок».
— Иди руки мыть и за стол! — скомандовала мама.
— Отказывался есть, пока мы не вернемся?
— Скакал тут от окна к окну.
— А вы в курсе, что ментов нагнали, и они опять по лесу лазают? — Петька принес свежие разведданные.
— Вот уроды. Вспугнут же маньяка. Их хоть чему-то в институте учили? — возмущению моему не было предела.
— Учили, как активных граждан нагло использовать.
— Халяве их учили.
— А больше всего их учили, как деньги с пострадавших лохов стричь, — выдал свою версию Петька. Его версия выиграла в конкурсе ответов.
Мы с Никитой решили дома не сидеть и поехать развеяться в город.
— Тогда и квартиру проверьте все ли там в порядке, — мама волнуется. Они с Петькой на выходные к нам собирались, а застряли почти на неделю.
— Мам, если с квартирой что-то случилось, то тебя соседи звонками бы замучили. Каждый бы счел своим долгом позвонить и сообщить.
— Вам трудно, что ли?
— Нет, нам не трудно. Обязательно заедем, — это Никита мне что-то хочет сказать.
Глазками играет, затеял что-то… Я делаю вид, что намек не просекла. На самом деле все мне понятно. Он решил в нашей квартире на ночь остаться и пошалить. Тот еще Карлсон… Только сели в машину, он сразу к делу приступил. Стал меня склонять к тихому бунту. Бунт заключается в том, что на ночь мы домой не вернемся. Мы в квартире останемся и будем гулять.
— Типа как подростки? Родичи на даче. Гуляем, пацаны!
— Иришка, ты у меня сегодня будешь госпожой: распоряжайся мной, как захочешь.
— Не хочу госпожой. Хочу шампанского и конфет.
— Будет тебе и шампанское, и кофе, и какао с молоком…
— Тогда я согласна. Когда начнем?
— Сначала в магазин, потом я приготовлю что-нибудь поесть, потом все остальное.
— А ты не хочешь в кино пойти? На последние ряды?
— На последний сеанс?
— Да. У меня такого с тобой не было. Эту стадию ухаживаний ты обошел. Схитрил хороняка. У меня только сейчас глаза открылись на твое коварство, аспид.
— Будет тебе кино: на последнем сеансе и в последнем ряду. Все, как заказывала. Только ты потом не жалуйся. Наверстаем…