— Она, скорее всего, пока жива. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Мое нынешнее вмешательство только все осложнит. Пусть полиция сама все расследует, а я сама здесь покумекаю.
— У тебя информации ноль. Они с тобой не поделились своей информацией.
— Почему не поделились? Есть у меня все.
— Так они тебе дали заключения эксперта?
— Можно сказать и так.
— Не понял? Ты куда залезла со своим Максом?
— При чем тут я? Это дон Хосе Рамирес. Это все он, негодный мучачо…
— Как?
— Помнишь, в первый раз видео отсылали на почту майору? Вот так. Калитка в его комп уже после первого письма приоткрыта была, образно говоря. А до всего остального добраться вообще проще пареной репы.
— А если поймают Макса твоего? Если менты его вычислят?
— Банк не вычислил тогда, а простые жопорукие менты вычислят? Да они даже не поймут, что у них копируют все документы по этому делу. Это же не полноценная атака. Это разовая акция. Пока. Менты настолько в себе уверены, что дальше своего носа не видят.
— Самоуверенность всегда ведет к провалу.
— Если вычислят, то Макс просто пойдет на сделку со следствием. Тут нет преступного умысла. Никакого. А умысел в суде следствию придется доказать. Хотела бы я посмотреть на судью, которая поймет, для чего скачивались документы: чтобы распутать убийства и найти пропавшую девушку. Скорее в полиции начнется кадровая чистка. Так что расчет наш верен. Даже если вторжение заметят, в чем я сильно сомневаюсь, то вопрос замнут по-тихому. Никому при данных обстоятельствах шум не нужен. Спустят на тормозах и все. Сами менты замнут дело…
— Твои доводы мне понятны. Значит, ты не успокоилась и будешь ее искать?
— Буду. Только по-своему. Вот сегодня и завтра почитаю документы. И начну думать. Вычислим, где ее держат. Рисковать я не буду. Как и обещала.
— Помощь нужна?
— Может понадобиться. Посмотрим…
Мы сидели с Никитой в беседке и разговаривали по душам. Как хорошо, что он меня понимает. Повезло мне с мужем.
— По расследованию понятно. А что с твоими планами на бизнес?
— Эти планы подождут. Тут важнее и интересней.
— Иришка, а может, ну его бизнес? Может, просто женой побудешь?
— Никита, мы уже по этому поводу говорили несколько раз. Я не халявщица. Я не могу на твоей шее сидеть, хотя шея у тебя крепкая. Я от безделья через некоторое время взвою и стану на людей кидаться. И на тебя тоже. Учти, что мне надо реализоваться.
— Вот и реализуйся, как жена и мать.
— Я хочу еще и в роли деловой женщины состояться. Я хочу себя уважать. Я Альбине Владимировне завтра позвоню и дам Востриковым деньги. Пусть открывают свое кафе. А там, глядишь, и я подключусь к ним. Мне просто надо пару дней на обработку документов. И будет понятна суть этих убийств, мотив преступления пойму.
— Так ты им сейчас позвони. А деньги я им завтра подвезу.
— Спасибо, Никита. Мне с тобой в качестве мужа крупно повезло. Умный, добрый, красивый, сексуальный…
— Вот про последнее можно поподробнее? А вообще, хвали меня почаще. Я это люблю.
— Пойдем домой, я там тебя так похвалю…
Никита резко встал, взял меня на руки. Как дикарь свою добычу в пещеру поволок. И вот хвали мужиков после этого…
— Несет меня лиса за дальние леса…
— Молчи! Ты мой трофей!
— Поберечь бы трофей надо. Смотри, не урони. Сейчас тебя Петька с мамой атакуют вопросами.
— Может, рассказать им?
— Не надо. И так нервотрепки хватает.
Вечером позвонил сын Натана Львовича. Он сказал, что папа до сих пор в коме. Врачи говорят, что состояние стабильно тяжелое. Спрашивал у меня, зачем его отец ходил в лес. И как ответить, если я и сама понять не могу, что ему в лесу понадобилось. Да еще возле этого злосчастного дупла. Что он там искал? Или что нашел?
— Скажите, а вашего отца ограбили?
— Нет, он без денег в лес пошел.
— А ключи не пропали?
— Нет, ключи были при нем.
— А что полиция говорит? Они дело о нападении на него открыли?
— Дело открыли. Но ничего мне не говорят. На все вопросы отвечают, что идет следствие.
— А у вас в доме ничего не пропало?
— Ничего.
— Чужих в доме не было?
— Да нет. Уже полиция спрашивала. У нас по камерам все чисто.
— Тогда я вообще ничего не понимаю.
— Извините. Я думал, что вы могли знать, зачем он в лес пошел.
— Почему я?
— Последний звонок с его телефона был вам.