— Хочу. Есть время выслушать?
— Конечно. Куда присядем?
— Давайте на лавочки пройдем. Там и посидим. Разговор долгий будет. Не на пять минут.
— Пойдемте…
Пришли. Устроились на лавочке у сквера, и она повела рассказ.
— В общем, дела давно минувших дней. Слушайте. Эта девица приехала не столько за своей теткой ухаживать, сколько выгодно выйти замуж. Мы рядом с Москвой. Можно москвича подцепить, вот она и приехала: больно ей столичной жизни захотелось. Тетка — лишь предлог.
— С чего вы так решили?
— Сейчас поймешь. Покрутилась девица в Москве, но место ей нашлось бы там только на панели или на трассе. Она была доброй. Это правда. Но абсолютно безграмотной. Дремучей. Еще она так противно гэкала и шокала. В общем, даже на работу ее не брали. Пришлось ей здесь работу подыскивать. А выбор здесь небольшой: либо в доярки, либо в теплицы. Работать руками и тяжело она не привыкла. Варить, шить, стирать она тоже не умеет. А вот с мужиками валандаться оказалась мастерица. Золотые руки, можно сказать.
— К вашему мужу подкатывала?
— Тетка ее знатной работницей была в свое время: передовицей и ударником труда. Вот и пошла тетка за нее в правление просить. А у нас в сельмаге Катерина уезжать собралась, и место освобождалось. Приняли ее продавщицей. Девкой она была красивой и молодой. Всего семнадцать лет. Только школу закончила и приехала к тетке за хорошей жизнью. Правда, на мой взгляд, она толстовата. Представь себе, мужику в тридцать пять молодуху показать. Кровь с молоком. Неужто не клюнет? Да если она еще и сама к нему в штаны лезет…
— Вашего мужа соблазнила? Я думала, она ювелира обхаживала.
— Начала она с моего мужа. Все-таки председатель. Начальник. Долго его совращала. Но все-таки взяла измором. Мне поселковые рассказывали, как она до него домогалась. В общем, совратила она его. Поддался он. Случилось у них это дело прямо на мешках в подсобке. Сначала раз, потом еще, затем третий. Я узнала все, вещи его собрала и выставила ему их в сенках. Послала туда, откуда пришел. Так противно было, как будто меня в дерьме извозили.
— Ощущение не из приятных. Я вас понимаю.
— Да не понимаешь. Не понять тебе. Ты молода. Муж вон как тебя любит. Глаз не сводит. А мне тогда сорок было. Детей нет. Он моложе меня. И она молодая и сисястая. На все согласная и на все готовая…
— Вы старше мужа? Я думала, что он старше вас лет на десять.
— Льстишь?
— Нет.
— Продолжу. В общем, муж вещи свои забрал и даже спорить со мной не стал. Оправдываться не стал и на развод согласился. Жили они с ней в доме для работников. Был у нас такой, для командированных держали. Нам завтра в ЗАГС идти. Заявление на развод подавать. И вдруг он приходит. На нем лица нет. Спросила, что ему нужно. Он сказал, что меня любит и не хочет развода. Просил прощения.
— И вы простили?
— Простила. Любила я его, поэтому и простила. Тем более, что и сама я виновата была. Мне же люди рассказывали, как она моего мужа соблазняла, а я не реагировала. Надо было прийти, волосы повыдрать и пинками до самой московской трассы гнать, где ей самое место.
— А что случилось? Почему он к вам вернулся?
— Это я потом только узнала. Добрые люди рассказали. Я-то думала, что он сам раскаялся. Но нет. Она сплоховала. Ей же в Москву шибко хотелось, вот она с моим мужем временно и крутила. На передержку он был, пока лучший вариант не подвернулся. Какой-то браток на нее запал. Муж к ней на работу зашел, а она так же в кладовке на мешках с братком сношается. Вот мужа оттуда как ветром сдуло. Во-первых, боялся, что браток сгоряча его пристрелить может. Во-вторых, противно стало. Понял, что ее не только он поимел. И даже, как потом выяснилось, не только этот браток, но и другие драли. Охочая до мужиков была бабенка.
— Мастерица…
— Вот именно. Когда она братку надоела, он ее другому передал. А тот другому. И пошла по рукам. А потом она и до ювелира докатилась.
— А ювелир не знал, что она такая?
— Не знал сначала. А когда узнал, оказалось, что она беременная.
— От кого?
— От него. Ей тетка такую обструкцию сделала, что она только с ювелиром спала. Надеялась место жены занять. Сара же родить не могла: у нее все выкидыши были. Бедолага. Она так ребенка хотела от своего Натана. Всем богам молилась. И вот пришел ребенок, откуда не ждали.
— Марк все-таки Натана Львовича ребенок?
— Кто ж его знает. Но Сара приняла ребенка, как родного. И воспитала бы, если бы не умерла.
— А эта Руслана куда потом подевалась?
— Она всем сказала, что едет домой, на Украину, но сама в Москву подалась и проституткой стала.
— Откуда такие сведения?
— Она родила Натану ребенка. Получила за это деньги и уехала. Ребенок ей не нужен был. Деньги были нужны. Только ее ограбили. Какой-то новый ухажер обчистил карманы, пока она рот разевала. Смотрю, не понимаешь. В общем, она познакомилась с братком. Он ей рассказывал про красивую жизнь. Пока она с ним пила и по сторонам глазела, он ее обчистил и был таков. Все деньги спер.
— Карманник оказался?
— Вором. Обокрали кралю!
— Не принесли ей дохода деньги за проданное дитя…
— Погоревала она. Но не очень долго. И пошла работать так, как умеет. И тем, чем умеет. Занялась древнейшей профессией на трассе. Ее на трассе односельчане видели. Когда слухи до тетки дошли, она перестала ходить в правление и доставать моего мужа.
— Так она вашего мужа еще доставала?
— Не поверишь. Нотации ему читала. Нравоучениями замучила.
— Так она же его соблазнила…
— А ей и люди говорили. Но ей хоть ссы в глаза — все божья роса. Она же к тетке ни разу не заехала в гости проведать. Ни разу…
— Скажите, а вы уверены, что люди не врут. Может, не она была?
— Ты у Никифоровны в том селе спроси. Она тебе все и расскажет.
— Как ее найти?
— Дом с резными ставнями. Ты его сразу заметишь.
— У меня еще вопрос. Вы эту Руслану нынче не видели?
— Почему спрашиваешь?
— Марка, сына ювелира, видели с какой-то женщиной. По описанию чуть старше Марка. Может, это его мать?