— Наш человек… — старушку как ветром сдуло. Через секунду она стояла перед нами.
— Здравствуйте! Вы Никифоровна?
— Так меня свои называют. Для остальных — Клавдия Никифоровна.
— Клавдия Никифоровна, мне к вам советовали обратиться.
— Да знаю я. Звонила она уже. Беспокоилась, что я вам ничего не скажу. Заходи в хату. А это кто с тобой?
— Муж.
— Тогда заходи с мужем. Только разговор будет не очень приятный. Надо ли ему знать? Все-таки женские секреты выдавать буду.
— Муж не болтлив. Но если это помешает вам быть откровенной, то он может и на скамеечке посидеть.
А сама смотрю на Никиту умоляюще. Что тебе, мол, стоит на скамейке часик попариться?
— Я могу и здесь подождать, — понял он мою немую просьбу.
— Чего уж там. Заходи, чай пить будем.
Мы зашли в светелку. Почему так называю? Насквозь солнышком просвечивалась комната. Как ее еще назвать можно? Только светелкой. В середине стоит стол. На нем разложены яства. И не только к чаю.
— С чего такой натюрморт выложен? Праздник какой?
— Сегодня? Да. Праздник, пожалуй.
Я поняла, почему богатый стол накрыт. Бабульку прямо распирает от новостей. По взгляду и по поведению понятно, что если она не выложит свои новости, то прям взорвется. Никита тоже это понял. Поэтому со словами, что нечего тянуть, присел за стол. Бабка молча к нему подошла. Подняла. И во главе стола посадила меня. Не знаю, что бы это значило. Но Никита не подал виду, что его это обидело. Молча занял место, которое ему отвела странная бабка. Дело прежде всего.
— Значится так. За справедливость! — бабка разлила вино и ждет, когда мы поднимем бокалы. Придется пить.
— Вино какое вкусное… — мне действительно понравилось.
— Вот в его магазине купили.
— У меня давно такого не продают. Слишком дорогое. Не покупают.
— И насколько дорогое? — бабка выпучила глаза. Удивил ее Никита.
— На пенсию не разгуляешься. Хотя пару бутылок купить можно.
— Вот я дура… — Никифоровна пригорюнилась.
— Почему? — мне стало любопытно. С чего так стала убиваться бабулька.
— Дед один ко мне подкатывает. А я подумала, что принес дешевку. Он в гости с цветами, с конфетами и с вином пришел. Я думала, что денег пожалел скупердяй старый. А он вон какое дорогое вино припер…
— Отшили его?
— Сглупила. Не люблю жадных мужчин. А тут смотрю, цветочки какие-то жалкие, как на кладбище подобрал. Конфеты принес непрезентабельные и вино с некрасивой этикеткой. Ну, думаю, жмот попался. И завернула его. Да так грубо…
— Конфеты эти? — указывает на упаковку французских конфет Никита.
— Они самые.
— Дорогое подношение.
— Цветы ему могли повядшие подсунуть цветочники. Видят, что старик. Куда его бабке хорошие цветы? Вот и подсунули неликвид. Он, поди, просто не разбирается в цветах, — захотелось оправдать старика, который половину своей пенсии угрохал на несговорчивую бабульку.
— И обидела ведь его. Обозвала всяко. Ой, как неудобно! — бабулька явно горюет, что выгодного и щедрого ухажера упустила.
— А может, еще не все потеряно? Может, после этого, наоборот, больше ценить будет. Или он уже другую обхаживает?
— Да нет. Мимо моих окон ходит: пока взор в мою сторону направлен.
— Тогда хоть для начала заговорите с ним. А там, глядишь, и опять с вином и конфетами придет
— И с цветами?
— И с цветами, конечно. Все от вас зависит. Не тяните, а то упустите.
Смотрю, бабуля расцвела. Она приятная на взгляд: аккуратненькая, с копной русых волос, стройная. И дом красивый. Почему на нее глаз положил старичок, мне понятно.
И что ее эти цветы зацепили? Наверное, жуткий веник был. Цветочники бессовестные. Она и подумала, что дед с кладбища букет украл. Мужики не разбираются в цветах. Знают только розы и гвоздики. Остальное не цветы, по их мнению. Все это интересно. Не совсем понятно, когда к делу перейдем. Бабулька вспомнила, зачем мы здесь и предложила выпить. Она не алкашка часом? Нет, не похоже. Давно бы подаренное вино вылакала. А она его для гостей приберегла. И не в одну моську выпила, как пьянь сделала бы, а на стол выставила. Значит, просто снимает стресс. Наверное, решила рассказать многое. Чужие секреты хранить — то еще проклятие…
Я откровенно спросила про семью ювелира. Бабулька мне рассказала. Мы все это уже знали. Неинтересно. Перейдем к другим героям пьесы…
— А что скажете про Руслану? — решила уточнить детали.
— Шалашовка. Слаба на передок и давала всем без разбора. И некоторые из нашего села отметились. Ребенка нагуляла, продала ювелиру. Но вот его ли дитя — сомнения у меня возникли. Долго ее не было. И вот появилась.
— Она в вашем селе появилась? Когда?
— Так уже с месяц будет. Только живет она не у тетки. Коттедж сняла. Шастает куда-то все время.
— Не в лес?
— Туда тоже. С хахалем встречается, наверное.
— А может, с сыном? Марка видели с женщиной. Немного старше его.
— Значит, с сыном встречается. Неужто одумалась?
— Не поздно? Сыночку-то за тридцать перевалило. Ему мама нужна была, когда в него камнями детвора швыряла. А сейчас он взрослый. На кой черт она ему?
— У нее деньги есть. Значит, его наследником сделает.