— Благоверная моя. Софьюшка…
— Зачем?
— Для любовника, наверное.
— Вы знали, что у нее есть любовник?
— Знал. И ждал, когда ей самой весь этот фарс с замужеством надоест.
— Терпеливо ждали? А ничего, что рога она вам наставила?
— Да пусть. Я только рад был. Рога не вечны: придет время — отпадут…
— Неужели все равно?
— Абсолютно. Наконец она ко мне перестала лезть. От нее отделываться было все труднее и труднее.
— Она вас любила.
— Кто сказал? Она никого, кроме себя, не любила. Меня она не любила, а манипулировала. Игралась всеми. Вот и доигралась…
— А вы кого-то подозреваете?
— Она была шантажисткой. Ее убили. Логичный конец для ее ремесла. Шантажиста всегда убивает тот, кому надоел шантаж.
— Конкретно кого-то подозреваете?
— Им несть числа… — это Руслана высказала свою точку зрения.
— И вам ее совсем не жалко?
— Почему не жалко. Жалко, как всякую божью тварь. Но если честно говорить, то я рад, что у кого-то хватило духу ее убить. И человеку этому готов поставить памятник за свой счет. Он меня освободил…
— Она и вас шантажировала? Связью с малолеткой? С Костиной?
— А ты был прав, сын. Она не так глупа, как кажется на первый взгляд. И эту давнюю историю раскопала. Браво!
— Плевал я на ее шантаж. Она моего отца шантажировала. Из-за него ее терпел. А так вышиб бы под тощий зад коленом. И плевать, что будет.
— А отца шантажировала убитыми владельцами дома или владельцами второго дома? Или владельца сережек, которые политик дочери купил?
— Да ты кладезь информации. И откуда накопала столько?
— Я тебе говорил, мама, что она умная. И везучая. Папа говорил, что она везучая. Он таких везучих никогда не видел…
— Зря вы с отцом по душам не поговорили. Не убивал он никого. И не просил убивать. Просто хозяева дома сами свои деньги лихим людям засветили. Вот и поплатились. Могли же из Москвы перевод в немецкий банк сделать. Нет, налом повезли. Глупо. Вторые своим родственникам рассказали про деньги. Их родственники и убили. Про серьги: там сын наркоман своего отца порешил. За серьги ваш отец рассчитался честно. Деньги на дозу сынок у отца своего украл и родителя убил.
— Ничего себе. Откуда информацию нарыла?
— Места знать надо.
— Это точно?
— Совершенно точно. Документально подтверждено.
— Получается, что Софа меня на понт взяла?
— Угу.
— Я ей, как идиот поверил, что отец мог убить. Сомневался, но поверил. И столько лет это пугало огородное рядом терпел. Была бы она жива, я ее собственными руками сейчас с удовольствием задушил бы…
— А я бы помогла… с наслаждением, — высказалась Руслана.
— С ней понятно. Вы ее не убивали. А вашу историю расскажите?
— Почему я вам должен рассказывать?
— Понимаете, Марк. Я ведь вам принесла хорошую весть. Давайте баш на баш. Я вам того, кто вашего отца по голове стукнул, а вы мне свои истории. Выгодный обмен, не находите?
— Мы и так знаем, кто его ударил, только доказать не можем.
— Нет, не знаете.
— А ты знаешь?
— Пока не знаю, но узнаю. Это не тот, кого подозревала полиция.
— Что скажешь, мама?
— Говоришь, Натан считал ее везучей? Давай это проверим. Ладно. Мы рассказываем свои истории, отвечаем на все твои вопросы как на духу, а ты ищешь убийцу Натана.
— Он же жив.
— Врачи говорят, что надежды нет. Он не выкарабкается, к сожалению. Так что почти убил он Натана…
— Кто начнет?
— Начинай, сынок. Тебе проще признаться в своих грехах. Ты мужчина.
— Хорошо. Софью эту я знал давно. На нее подали иск в суд за клевету. Она наняла меня представлять ее интересы в суде в качестве адвоката. Мне тогда бы понять, с кем я связался. Но я получил гонорар и взялся ее защищать. Суд мы выиграли. Слова и факты суду предоставили. Суд счел, что клеветы не было. Истец заплатил ей судебные издержки. И мы расстались, довольные друг другом. Потом начал замечать, что она стала мне часто попадаться на пути: то в магазине столкнемся, то на отдыхе, то на конкурсе.
— А что вы делали на танцевальном конкурсе пять лет назад?
— Пришел с подругой.
— С Костиной?