— Почему ей деньги не вернули?
— У отца с деньгами плохо тогда было, и Софья предложила ими пользоваться. Мол, мы одна семья.
— Вы уже тогда были женаты?
— Да. Мы только поженились.
— А потом почему не отдали ей деньги?
— У отца их не было. Не с чего было отдавать.
— У мамы были деньги. Почему у нее не взяли?
— У мамы мамины. Сколько мы могли к ней в карман залазить?
— То есть вы по сей день с ней не рассчитались?
— Не рассчитались. Теперь и смысла нет. Она померла, и я ее наследник.
— А ее родители? Они тоже наследуют.
— Они собираются отказаться от наследства.
— Это они сами сказали?
— Я им звонил. Они сказали, что им от нее ничего не надо. Даже от мертвой. Так что они в наследство вступать не будут и пришлют отказ.
— Может, они еще передумают. Полгода еще ждать…
Время бежало незаметно. Вот уже и темнеть на улице стало. Марк все рассказывал про свою жизнь. А у меня все фиксировалось на диктофон. Да. Вот такая я продуманная. На диктофон пишу этих сказочников. Я сразу подготовила диктофоны. Один пишет два часа. Он в кармане моей олимпийки. А второй пишет три часа. Он в кармане у Никиты. У него и четкость записи лучше. Так что на запись рассказов места хватит. Сначала записывала я. Потом знак подала мужу, и он включил свой диктофон.
Судя по взглядам матери и сына, нам уже пора уходить. Мы с Никитой поняли намек и засобирались домой. Марк вышел нас провожать. Его мать осталась в комнате. В дороге Никита пытался меня разговорить. Я шла и думала. Странное двоякое чувство у меня возникло после разговора с этими людьми. С одной стороны, я им верила, но с другой — столько шероховатостей в их рассказах, столько противоречий. Надо подумать. Так с кондачка не решишь, кто здесь врет…
Пришли домой. Там сразу ко мне пристали с расспросами домашние.
— Иришка, ну как они там? Держатся?
— Держатся, мама.
— Марк ее простил?
— Простил. Они неплохо спелись.
— Ты им не веришь. Я правильно понял?
— Ты все правильно понял, Никита. Я им действительно не верю.
— Почему?
— Слишком много вранья в таком маленьком рассказе.
— И что будешь делать?
— Перепроверять информацию. На слово им верить — себя не уважать.
— Значит, опять будешь скрипеть мозгами?
— Зачем же скрипеть? Если меня покормят, то смазанные шестеренки нормально станут крутиться.
Все быстро решили, что они тоже голодные. И мы сели ужинать. Как долго мы у них сидели. Обалдеть. Несколько часов…
На следующее утро мне не пришлось скрипеть мозгами. Петька решил подготовиться к школе. Опомнился. Ему на днях в школу идти, а он голый и босой, со слов моей мамы. Она и выгнала нас за покупками. Пока ехали, решали, что ему необходимо купить.
— Решили, что купить? — интересуется Никита.
— Покупаем только то, что пригодится этой осенью.
— Костюм тебе нужен? — спрашиваю Петруху.
— На фиг он мне. У меня старый есть.
— Брюки есть?
— Есть у меня брюки.
— Короткие, наверное? Ты же вытянулся вон как…
— В самый раз.
— Рубашки?
— Рубашки есть.
— Мама сказала, что тебе в них рукава коротки.
— Я рукава подверну, и все будет нормуль.
— Тогда ответь мне, друг наш Петя. Зачем мы с тобой сейчас едем?
— За покупками.
— Хорошо. Задам вопрос конкретней. Что ты хотел купить?
— Что-нибудь.
— Петруха, не увиливай от ответа.