— Оба в черном. Штаны, майки. Одинаково одеты они были.
— Вы точно помните, что они одинаково одеты были?
— Они всегда с детства одинаково одевались.
— Они все так же похожи?
— Похожи.
— Чужой человек их различит?
— Они внешне все также очень похожи. А вот различают их или нет. Это вам к гадалке. Я вам чистые факты. Похожи друг на друга, как две капли воды. Как близнецы. Это факт…
Тетя Нюра стала вспоминать случаи из школьных времен, связанные с двумя братьями. Действительно, иногда были смешные розыгрыши. Даже слушая рассказ старой учительницы, я понимала, что она тоже Ванечку любила. А вот Николая почему-то сторонилась. Интересный факт. Много она интересного рассказала. Посмотреть хотелось на этого Ваню. Представляете, мужику примерно лет сорок, а он Ванечка… Про близнецов тетя Нюра поведала все, что знала. Или просто про одних и тех же устала рассказывать. И тут я подкинула ей другую тему…
— Тетя Нюра, вы жену бывшего председателю хорошо знаете?
— И что?
— Можете про нее рассказать?
— А зачем?
Тетя Нюра стала откровенно придуриваться. И как ее разговорить?
— Ладно, Иришка. Боятся они все про нее рассказывать. Она их потом, как и девку ту, ославит на всю округу. Хоть муж теперь и не председатель, а она их до сих пор в кулаке держит. Понять людей можно, — пришел мне на помощь Никита. Схитрил мой муж: взял старушку на слабо.
— Ой, и кто это ее боится? И кого там боятся? Потаскуху эту?
— Почему потаскуху?
— Она стала сама мужу изменять.
— Так он ей изменял?
— А как же? Изменял. У любого спроси.
— Часто? Или только с Русланой?
— Вот ты наивная. Руслана черт знает какая по счету у него была. Он своей жене изменял направо и налево. Всегда.
— С молодыми?
— И со старыми, и с молодыми, и с замужними, и с одиночками.
— А она что?
— Терпела, молчала и прощала. Уж больно ей председательшей остаться хотелось.
— В смысле?
— В простом смысле. Председательшей.
И видя, что мы не понимаем, попыталась объяснить.
— Женой, но не абы кого, а именно председателя. Он начальник. И она как бы начальница. Понимать надо!
— Она готова была терпеть постоянные измены мужа, только чтобы председательшей быть? Вроде начальницы при своем муже начальнике?
— Именно так.
— Это же глупо.
— Это вам кажется глупым. Вы в те времена не жили. А возможности у председателя по тем временам были знаешь какие?
— Какие?
— Он здесь был царь и бог.
— А она, стало быть, царицей и богиней?
— Вот теперь, смотрю, ты поняла.
— И карать, и миловать мог кого угодно. И одарить, и опале предать?
— Правильно мыслишь.
— И она так же могла? Править за его спиной?
— Не так, но почти.
— Понятно. А почему именно Руслану она так ненавидит?
— Да потому, что впервые он от жены ушел. Гулять-то он гулял, но не уходил никуда. Уж всех баб здесь перепробовал, а все не унимался. А тут ушел. Нонсенс…
— Сам ушел?
— Сам. Вещи молча собрал и ушел.
— А она знала, куда он ушел?
— Знала. Донесли ей.
— А она? Теть Нюра, ну что я из вас клещами все тяну? Теперь-то она никто. Чего вы все боитесь?
— Чего это я боюсь? Ничего я не боюсь. Просто вспоминать тяжело.