Только сейчас мы вполне рассудили,
Что не для всех даже птицы поют.
Вспомнишь о воле: былое веселье,
Девичий стан, голубые глаза...
Только болит голова, как с похмелья,
И на глаза накатится слеза.
Годы пройдут, и ты выйдешь на волю,
Гордо расправишь усталую грудь,
Глянешь на лагерь презренно глазами,
Чуть улыбнешься и тронешься в путь.
Будешь бродить по российским просторам
И потихоньку начнешь забывать
Лагерь, окутанный мощным забором,
Где приходилось так долго страдать.
Вешние воды бегут с гор ручьями,
Птицы весенние песни поют.
Горькими хочется плакать слезами.
Только к чему? Все равно не поймут...
ГОЛУБИ
Голуби летят над нашей зоной,
Голубям нигде преграды нет.
Как бы мне хотелось с голубями
На родную землю улететь.
Но забор высокий не пускает,
И колючка в несколько рядов.
Часовые с вышек наблюдают,
И собаки рвутся с поводов.
Вечер над решеткой догорает,
Солнце тает, словно уголек,
Это свою песню допевает,
Это засыпает паренек.
Плачут в дальних камерах девчата,
Вспоминая молодость свою.
Как они кому-то и когда-то
Говорили ласково: "Люблю".
Даже самый строгий надзиратель
У волчка задумавшись стоит.
Только он один, паскуда, знает,
Что парнишке ночь осталось жить.
А наутро грянули засовы,
И парнишку вывели во двор.
И последним словом его было:
"Приведите сына моего".
Тут из-за ворот из-за тюремных
Выбежал парнишка лет пяти,
Бросился на шею с криком: "Папа,
Родненький, с собой меня возьми".
Вы летите, голуби, летите
За леса, в родимые края,