— Мой муж не станет таким, как ты, я уж об этом позабочусь!
Серхат нахмурил недовольно брови и открыл правду, которую до этого дня никто не знал.
— Ясемин, — тяжело дыша с жалостью начал он, — Ясемин, ведь не всё так просто, точно не так как ты думаешь. Я не вечен, внучка! Мои дни сочтены! Мне осталось не так долго жить, радоваться твоему приезду, твоему присутствию и просто улыбаться тебе. — глазницы пожилого человека медленно наполнялись слезами. — Когда меня не станет, враги поднимут свои змеиные головы. Знаешь, куда они придут? Они придут в мой дом, к моей внучки, но проиграют, потому что ты будешь под хорошей защитой. Под сильной защитой Демира, под его нерушимой стеной. Я отдам Демиру всю свою власть, силу, какой ни у кого не будет. — признался мужчина и подошёл к окну, пряча наполненные в слезах глаза.
Ясемин вспомнила, в каком состоянии был, отец Азиз и как несправедливо она с ним обошлась. Понимая это всё, не сдержала гнев и закричала:
— Не надо ничего отдавать Демиру! — собравшись покинуть комнату, серьезным голосом объявила. — Я больше никогда не прижмусь к твоей груди! Считай, что ты потерял меня! — развернулась к выходу и тут же резко обернулась, услышав в телевизоре имя: «Эрдоган Ишаран»
По новостям вещали: Сегодня в городе Бурса в 6:00 разбился вертолёт, в котором находился известный бизнесмен Эрдоган Ишаран. Проводится проверка по этому происшествию. Что могло стать причиной крушения вертолета? Узнаем в скором времени, оставайтесь с нами.
— Не может быть, это не правда. — оцепенев от шока, промолвила Ясемин. — Я не верю! — резюмировала настороженно беременная девушка.
Глава 63
Ясемин
Лжец, вор похожи между собой. Только, вор — крадёт имущество человека, а лжец — ворует ум. Одна дедушкина ложь порождала другую, затуманивала разум, делала меня слепой. Я наивно верила ему, он же родной, единственный человек, в чьих словах до сегодняшнего дня не сомневалась. Но как, я ошибалась, ведь дедушка — криминальный авторитет, да и ко всему вытекающему зло желающее погубить Демира. А я на фоне этого зла, выгляжу всего лишь марионеткой, любимой игрушкой главного мафиози. Игрушки, конечно, бывают разные, есть те, с которыми, наигравшись, выбрасываем или отдаём, как ненужный хлам. Ну, а есть любимые, как я — долгожданный подарок от Всевышнего, доверенное дедушке родителями. Он сдувает пылинки с меня, не даёт в обиду, вот только совсем не замечает, что каждый раз, когда делает людям зло, оно бумерангом возвращается прямиком ко мне. Ударяет с такой бешеной силой, что после удара жизнь теряет весь смысл. Всё же несмотря на все терзания, мучения, я стояла на ногах ради дедушки, лишь бы его сердце не болело из-за меня. Пусть тяжело, пусть не крепко стояла, шаталась, опускала руки, иногда падала на колени от бессилия и безысходности, но справилась же. А сегодня зло ослепило дедушку, сломало его любимую игрушку, кукла с треском разбилась, и осколки уже не соединить. Достаточно одного мига для разочарования, обида затаилась глубоко в сердце, конечно, она пройдет со временем, а вот доверие уже не вернётся. Не хочется ни видеть, не слышать дедушку, будет правильным держаться подальше от него.
После, новостей про Эрдогана, в ушах появился противный звон, потом темнота, а когда открыла глаза, то уже лежала на диване. Упала в обморок, смерть Ишаран потрясла, повергла в шок, она слишком лёгкая для душегуба. Я молилась Аллаху днями, ночами надеясь на справедливость, охотно желая и представляя смерть Эрдогана в адских муках. Как бы дедушка с Демиром не убеждали в кончине демона, всё равно не верю, в душе закралось дурное предчувствие надвигающейся беды. Я видела глаза Эрдогана в зелёных глазах холод, темнота, нет там ничего человеческого. Дьявол, представляющий серьёзную угрозу всем кто встанет у него на пути, не может так просто взять и погибнуть. Я не поверю в его исход, пока сама не увижу Ишаран мёртвым.
У меня была сильная истерика после обморока, Эдже кричала вместе со мной, чувствует мамину тревогу. Мне вызвали врача, немного успокоили, я ни минуты не хотела оставаться в доме дедушки и собравшись, мы с мужем быстро уехали. Проехав пару кварталов, Демир свернул на обочину дороги, остановившись, заглушил мотор. Повернувшись ко мне, Демир прислонил ладони к моему лицу и заключая в свои объятия, притянул к себе впившись в губы, а после резюмировал:
— Ясемин, я понимаю тебя. Вижу, что страшно, что не веришь в смерть Ишаран, но пойми — так бывает и от судьбы ещё никому не удавалось убежать. Ты же слышала отца Серхата, информация проверенная, Всевышний наказал Эрдогана. Всё. — в заключении нежно поцеловал меня в лоб.
— Не верю.
Отстранившись, Демир слегка приподнял моё лицо за подбородок двумя пальцами, серьёзно сказал на арабском языке, смотря строгим взглядом на меня:
— Прошу тебя, перестань морально себя душить, ты причиняешь вред нашему ребёнку! Если потеряешь его, я никогда не прощу тебе этого! Не уничтожай нашу любовь! Хорошо?
Я виновато опустила глаза вниз, муж прав из-за всего происходящего, я невольно забываю следить за собой, поддаваясь эмоциям, которые негативно сказываются на ребёнке.
— Больше такого не повторится. — пообещала я. — Дай Аллах у нас родится здоровый ребёнок.
— Родишь сына, я все драгоценности Эмиратов положу к твоим ногам, если родишь вторую дочку, сделаешь меня самым счастливым отцом. — с улыбкой признался он, так сказал, аж сердце ёкнуло и внутри, будто что-то изменилось, стало теплее.
— Иншаллах! — воскликнула я, крепко обнимая Демира.
К нам подъехало несколько автомобилей, через тонированные стёкла невозможно было разглядеть сидящих внутри людей. В одно мгновение стало очень страшно, дыхание замедлилось, я просто-напросто забыла, как дышать, сердце заколотило в бешеном ритме от чего прижалась ближе к Демиру. Заметив, с какими глазами, смотрю в ту сторону, любимый цокнул и закивав головой, расплывался в улыбке, принявшись незамедлительно успокаивать ласково говоря:
— Эх, трусишка моя. — убирает выпавшую прядь волос за ухо, покрывая лицо поцелуями. — Будь это недоброжелатели, мы бы так с тобой не сидели, поэтому гони страхи прочь от себя, этих людей приставил к нам твой дедушка.
Я с облегчением выдохнула произнеся:
— Какой хозяин, такая и охрана, боюсь представить, что за упыри там сидят.
— Упыри. — указывая пальцем в сторону машин сказал, протягивая последний слог и в эту же секунду Демир истерически рассмеялся став просить, чтобы я снова произнесла это слово.
— Не смешно! — отрезаю с рассерженным лицом. — Знаешь, как я напугалась, чуть было душу Аллаху не отдала. А мне вообще-то волноваться нельзя, сам же запретил. — опускаю ладонь на ещё совсем плоский животик. — Не бойся частичка огня, папа никому нас в обиду не даст, тем более, когда рядом с нами дедушкины: "упыри". - от собственных слов аж самой стало смешно, надо же такое придумать.
— Ясемин, насчёт отца Серхата скажу так, дедушка тебя сильно любит, зла не желает, он первый в ряду кому я могу тебя доверить. За меня тоже не переживай, отец Серхат не навредит мне. Его я никогда не боялся и впредь не собираюсь этого делать, чего и тебе советую.
От нашего неудержимого смеха, пусть и не громкого, Эдже проснулась в детском кресле, побудив пересесть на заднее сидение.
— Хорошо любимый. А теперь поехали домой, мы проголодались, — опускаю счастливые глаза на живот, — да и Эдже проснулась, просит кушать. — беру на руки дочку.
Я вижу, как Демир всеми способами стремится поднять мне настроения, во всём старается найти положительные стороны, даже в дедушке, который создал мужу немало проблем с семьёй. Чувствую его боль из-за ситуации с отцом, пусть и прячет её глубоко в сердце, но глаза любимого о многом рассказывают. Нам обоим горько, а чтобы вернуться к прежней жизни мы должны держаться сплоченными, ведь не зря говорят: «Любовь способна излечить любые раны».
Глава 64
Ясемин
Как обычно, в вечернее время, мы с семьёй собираемся за обеденным столом для трапезы. По правилам дома Оглы у каждого члена семьи за столом своё место. Папа Азиз сидел в торце стола, после него по правую сторону первое место занимал Демир, второе место Каан, а с левой стороны так же размещались женщины по статусу. Переступив через порог светлой кухни, сразу же обратила внимание на недостающий табурет и кухонные приборы рядом со старшим мужчиной семьи. Возле отца Азиза на месте Демира сидел Каан. Он не притрагивался к еде, видимо, ему, неловко, а увидев меня с Демиром, парень изрядно залился краской, выйдя из-за стола, подошёл к брату:
— Брат, я не… — с дрогнувшим голосом начал, но понурив опечаленные глаза, замолк.
Демир положил Каану на плечо свою ладонь и похлопывая сказал уставшим голосом:
— Знаю, брат, знаю. — перевёл взгляд на отца, который словно голодный лев обгладывал жадно баранью кость держа её обеими руками.
— Дочка, не стой у порога присоединяйся к ужину. — обратился ко мне хозяин дома пригласив к ужину.
От его приглашения мне стало не по себе. Да как я смею сесть за стол без мужа? Отец Азик как будто не замечал сына, легко приподнял уголки разбитых губ, показывая белые зубы. Такое поведение понятно, даже более чем и от этого сердце обливается кровью, страшно. Кто знает, к чему их конфликт приведёт к примирению или к кровной вражде? Но к чему бы всё не подталкивало надо держаться ближе к мужу, поддерживать его, иначе, Демир сломается. Держась за руку, ощущаю, как холодеет его ладонь и ослабляет захват.
«Нет, не отпущу!» — проговариваю в мыслях, сжимая крепче ладонь.
— Папа, — проявляю уважение, немного потупив взгляд в пол, — я ни одна пришла, если вы позволите, хотелось бы с вашим сыном покушать.
Представить только, на что я прошу разрешения?
Лицо отца Азиза, перекосилось от злости, а руки нервно затряслись. Он швырнул кость собаке, которая давилась слюнями сидя у стула своего хозяина. Встав, мужчина кинул грязную салфетку в пустое блюдце и молча, пошёл тяжёлой походкой прямо на нас. Испугавшись, не зная чего, прижалась к Демиру и на момент пожалела о сказанном. Отец Азиз проходя мимо нас неожиданно задел, ударив Демира плечом, отчего муж пошатнулся в сторону, прищурив глаза смотря ему вслед.
— Отпусти, Ясемин! Я должен поговорить с ним! — шипит он. Я же не отпускаю.
— Нет! — выкрикнула, округлив испуганно глаза, мама Румиса. И в сию же секунду стояла уже рядом со мной. Она не давала проходу сыну, упираясь в дверной проём руками. — Сынок, дай отцу время успокоиться, не трогай его. Пусть перебесится и чуть позже, я сама с ним поговорю о тебе.
Мама Румиса вцепилась в плечи Демира, повторяя шёпотом:
— Не подходи к нему. Не в себе он.
Я поймала на себе взгляд Айше, большие миндального цвета глаза горели огнём ненависти ко мне. На её запястьях, пальцах, даже на лодыжках были надеты золотые кольца, браслеты, они звенели при каждом движении. Поэтому, когда брюнетка встала в полный рост, я представила перед собой гремучую змею, что всем своим видом показывала, будь у неё власть, она бы брызнула в меня своим ядом. Айше гордо вскинула подбородок и грациозной походкой покинула трапезную, обжигая меня глазами с ног до головы. Надо бы прислушаться к Эдже и держаться от Айше подальше, избегать диалогов, конфликтов, но не могу. Я не могу молчать, не реагировать на вызовы глазами, шёпоты за спиной, оскорбления потому что уважаю себя и своё достоинство, потому что если промолчу раз, то дам права поступать так со мной всегда. Я хочу, чтобы она перестала мечтать о Демире, чтобы даже не надеялась и не строила планы на моего мужчину.
— Зухаль, убери грязную посуду со стола и накрой на двоих стол. Я скоро подойду.
— Хорошо, госпожа. — ответила мне домработница.