Скажи! Ах, то, на что ты намекаешь,
Я повторяю сам себе всегда;
Порой — да и сейчас — подозреваю,
Что в голове моей не все в порядке:
Но разве знанье этого не может
Опять вернуть здоровье человеку?
Я знаю, что со мной, — и все прекрасно!
Я над собой смеюсь, когда чрез город
Иду и вижу оживленье, будто
Италия свободна, и решаю —
«Я молод и богат; к чему ж смущаться
Мне более других?» Но вот, смущаюсь!
Не это даже! — но пока гуляю,
Все пенье, все скаканье, опьяненье,
Все приключенья юности моей,
Все сны, забытые давно, пустые,
Все возвращается, чем я ни занят;
Земля со мною в перемирье, небо
Дружит со мной, и все вокруг приветно,
Цикады даже кличут: «Вот он, вот!
Прославим час его, он на пути
Для мира, он наш друг, его прославим!»
И я, в ответ на это все, спокойно
На плаху поднимусь: я отправляюсь
Сегодня, мать!
Мать
Не доверяй себе,
Как приговору, что ему ты вынес.
Луиджи
О том я знаю — чувствую, что прав!
Мать
Не доверяй таким несложным средствам
В затее этой дикой: пусть ты прав.
Как ты — такой, как ты сейчас, — исполнишь
То, для чего холодный нужен разум,
Спокойная рука? Ты не спасешься.
Луиджи
Когда б хотел спастись я, все погибло!
Смерть — лучшее из этого. Я много
Знал радостей в мои пятнадцать лет,
Чтоб оправданья ждать в дальнейшей жизни —
Так жизнь моя была богата счастьем,
Что мне пора уйти, мои ж друзья
Пусть остаются, меньше получивши.
Я во главе стола сидел и первым
Вкушал все яства — и встаю, довольный.
Бог рад, что человек так любит мир.
Я вести о земле снесу всем мертвым
И о закатах, о великих звездах,