А после все, монашки и монахи,
Сберитесь все, забыв ночные страхи,
В столовую дубового дупла!
(После того как начала раздеваться.)
Теперь одно хотела бы я знать,
Как близко я могла бы подойти
Ко всем, кем я была весь этот день,
Чтоб их касаться — я хочу сказать,
Чтоб как-нибудь их двигать и нести
Добро им или зло, как свет и тень.
Вот, например, коль буду я крутить
Шелк завтра, этот шелк украсит, может быть,
(сидя на постели)
Великолепный борт плаща Оттиме,
А я и все мон блужданья с ними,
Гимн утренний, обещанный лишь мне!
Во всем есть правда, знаю я вполне,
Хоть мимо их я шла и не видала знака.
(Она ложится.)
Господь благословил мои забавы.
Так или иначе, но гимны правы.
Пред Богом все дела равны —
Мы куклы Бога, в этом — свет,
Ни первых, ни последних нет.
(Она засыпает.)
Конец
Robert Browning, 1812-1889Pippa Passes, 1841 перевод: Николай Гумилёв
Намек на крайности романтической и классической поэзии того времени (примеч. Н.С. Гумилева)
и наши людоеды (лат.)
Речь Шрама — пародия на запутанный слог немецких философов (примеч. Н.С. Гумилева)
Греческий поэт, живший в Египте (примеч. Н. С. Гумилева).