Под знаком Льва - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6

Парадоксальный полуночник1957

Рассказ морехода

Фрагменты* * *Итак, я отправляюсь в путь. Куда,зачем — неважно. Дело ведь не в цели.Останусь цел ли, или на прицелевдруг окажусь у рока — все равно.Я, в неподвижном кресле утопая,отдам швартовы и поставлю паруса.Снимаюсь с якоря, облокотясь о стол,и курс держу на запредельный берег,в открытый хаос, не заботясь вовсео том, сумею ли оттуда возвратиться.Я уплываю. Разве ветер — этоне лучший мореход? А облака —не корабли скитальца Одиссея?Мечта подобна парусу Синдбада,а дым, курящийся над этой трубкой,подобен пене за кормой «Арго»[99] Ясона.Звук — лучшая ладья. Крыло мелодийбыстрей аэроплана поднимаетнас в стратосферу и уносит выше —туда, где Апекс[100] реет над зенитом,оставшимся внизу средь антиподов.Поэтому я отправляюсь в путьи выхожу в открытый океан, не покидаяизлюбленного кресла. Этот крейсеркорнями врос в паркет.Я утопаю в кресле.Оно — мой понт,[101] и палуба, и парус. * * *Отдать швартовы! Паруса — под ветер!Не спите, юнги, сукины вы дети!Небось вчера на баб спустили деньги,клянусь фок-мачтой, марселем и стеньгой!Канат на кабестан! Не спите, черти!Курс норд-норд-вест! Эй, духи водоверти,грозящие и молнией и громом,клянусь, вы захлебнетесь нашим ромом!Руку на фал! Верти! Держи! Лавируй!На кренгельсах! А ну, встряхнитесь! Лиройбряцая, я кричу: не спать на фоке!Эй, вашу так! Лентяи! Лежебоки! * * *Эй, восемь юнг! Два, три, четыре, восемь!Вскарабкайтесь на марс! А ну-ка, просим!Не хватит рей? Ха-ха! Меж тем скореепятнадцать строф я подниму на реюза двадцать три секунды! Вымпел кверху!И двадцать пять могу. Но эту веху —к булиням грота! Так держать, лентяи! —рекордом не считаю я, слюнтяи:могу и пятьдесят — благоговейно,покуда в Порту[102] бьет струя портвейна. * * *Отдать швартовы! Выше галсы, юнги!Пусть бронзою звенит мой стих на юге,пускай его несет на север ветер,пусть снегом он уснет на белом свете,пускай морская раковина ночьюпроникнет влажной песней в средоточьетаинственно клокочущей пучины,живущей в сердце каждого мужчины!Держите румпель! Паруса на реи!День — в самый раз, чтоб веяньям бореявиденья взвить под синеву зенита…А полночь так чиста, как ты, ланитасквозь дрему улыбнувшейся Людмилы…Твои глаза, полночные светила,мерцали и на ложе, словно в розах,лежала в косах ты русоволосых!Отдать концы! Поднять бизань и марсель!В очах ли штиля, в штормовой гримасе льувижу, море, я ночную мякотьи не смогу сдержаться, не заплакать,припомнив, как лучатся темнотоюглаза у Шахразады!.. Я не стоюее — и все же, словно водометом,мой сон облит ее огнем и медом.Отдать швартовы! Паруса — под ветер!Не спите, юнги, сукины вы дети!Глядите: ночь фиалки и сандала,единственная ночь, неповторимоврастая в сердце острием кристалла,пронзила лунным светом пилигрима,свеченьем Сириуса пропиталаскитальца, побродягу, нелюдима!Отдать швартовы! Выше марсель, черти!Какая ночь! Такая удалаяи тихая такая — тише смерти!Какая ночь! Не полночь, а Аглая![103]И штиль и шторм. Не ночь, а возрожденьеи воскресение, и вновь успеньеи глянцевая гладь, и волны в пене,неотвратимые, как наважденье!Канат на кабестан! Отдать швартовы!Крепите галсы! Паруса — под ветер!Объятья этой полночи бредовойне променяю ни на что на свете!И вечность не длинней такой минуты!И не страшны ни бездна, ни могила!Я разрываю узы, цепи, путыи погружаюсь в ночь, как в струи Нила!

Сонатина("Еще раз ворваться, снова развеять...")

Еще раз ворваться, снова развеятьискры по ветру,еще раз швырнуть камни в море,мечты — в небо, небо — в душу,еще раз напрячь мозг мысльюо переплетении касаний и ускользаний.Еще раз ворваться, опять одаритьжаждущего — влагой,алчущего — пищей,алчного — добычей:таков мой обычай.Одарить любовью,отдаться присловью, поголовьюслов и снов, восславив уловсеятеля, деятеля, веятеля,ходатая, оратая,мечтателя, ваятеля, создателя…Я всегда говорю, как чувствую.Я всегда говорю, что чувствую.Я всегда живу так, как думаю.Я всегда пишу так, как думаю,и всегда пишу, если чувствую,что чувствую и думаю.А чувствую я ароматами, ритмами и разнымивосторгами, слезами, спазмами,а думаю я рискованными помыслами,солеными, едкими, терпкими,немыслимыми мыслями.Я пишу только то, что чувствуюили предчувствую, что почувствую:только то, что не может во мнеулечься и усесться,а усердно раздирает сердцеили мозг — мучительным жжением,напряжением, грозящим поражениеми самосожжением.Еще раз ворваться. Сейчас. Еще раз и сноваразвеять искры, звезды, объедки, помоипо ветру, по морю;сусаль и стеклярус, мешающую мишурусмешать — наудачу — с удалью и судьбою,поставить на кон и на карту,отдаться азартуи выиграть вымысел — так-то! —который живее факта.Еще раз ворваться, опять одаритьстрахом и страстью, гореньем и ленью,утоленьем и жаждой,чтобы отведавший этой браги однаждывечно тянулся пересохшим ртомк пенящемуся вину моему, кляня вину мою.Я всегда чувствую то, что думаю.Я всегда чувствую так, как думаю.Я всегда думаю так, как чувствую,и если труверствую и трубадурствую,миннезингерствую, менестрельствую,неистовствую или бездействую,фантазирую или юродствую,грублю или благородствую,сочиняю метафоры, параболы,ароматы, ритмы или фабулы,вариации и варианты,мемуары ли, корреспонденцию,адажио или анданте,антиритмы, гармонии, секвенции, —уравновешиваю, как на коромысле,всегда я вес эмоций с весом мысли.Я должен прочувствовать то, что рассказываю.Я должен изречь все то, что прочувствовал.И если я вдруг выразился странно,то это вовсе еще не означает,что я чудачествовал или причудствовал.Я просто предчувствовал: в этой издевке,в ее подтексте, в ее надсмыслене столько рисовки и утрировки,сколько — безумья серьезной мысли.Смех эсперпенто[104] и буффонады,суть карнавала, значение шутокв том, чтоб узрели праздные взглядыбездну, чей лик многозначен и жуток:бездну отверстого разуму смысла,глубь беспощадно мелькнувшего мига.Смех — это солнце в ночи, где навислотьмы непроглядной угрюмое иго.Еще раз ворваться, опять опоитьароматами, парами ядовитыми.Опоить, отравить, опьянитькрасками, запахами, видами,ибо только и достойно благословениявеликое мгновениедегустации и дефлорации:последующие деформацииведут к нежелательной акклиматизации.Да здравствуют импровизации!Снова ворваться. Поднять якоря.Обрубить концы. Оттолкнуться. Отчалить.Не возвращаться на круги своя.К минувшей радости. К былой печали.Обречь на закланиевсе воспоминания,все наваждения памятипохоронить в январской замети.И тем более не думать о том,что сталось бы, если бы да кабы…Былое -— уже напечатанный том,а вовсе не черновик судьбы.Снова ворваться. Не отступать.Снова, снова ворваться. Все отменить.Конечно же, реки не текут вспять,но все еще можно переписать,но все еще можно переменить.К тому же надо в виду иметь,что все однажды отменит смерть.А если смерть — итог всемуи вскоре мы уйдем во тьму,то мудрее всего не тужить,не недужить, а — житьот зари до зари — до могильной плиты,воздвигая себе посреди суеты,маеты и тщетыэфемерную твердь монумента вечного,подчинив себе суть скоротечного.Я всегда живу так, как чувствую.Я всегда думаю, как чувствую,и чувствую так, как пишу,а пишу — как дышу:ароматами, ритмами и разнымивосторгами, слезами, спазмами,солеными, терпкими, едкими,немыслимыми мыслями.Чтобы домыслы, и помыслы, и промыслы моитанцевали, извиваясь наподобие змеи,чтобы реяли, и сеяли, и веяли, как ветер,ибо есть ли что незыблемей на свете,чем вольный ветер,чем вечный ветер?..

Песня трубадура

Я играю на свирелиили же на мандолинеи не думаю о цели,не гадаю о причине,не загадываю рая,не боюсь я нынче ада:я пою и я играю —больше ничего не надо…Бог с ней, с публикой: понуросмотрит или обомлела —вдохновенью трубадуранет до слушателей дела.Пусть, невежливый с толпою,я с огнем порой играю,я доверился гобоюи от счастья умираю.Не владею я волшбою,просто я сейчас в ударе:я играю на гобое,я играю на гитаре.Пусть играю я со смертьюв пышной княжеской палате,но не думаю, поверьте,о расплате или плате.Да, не ел с позавчера я.Кашляю кровавым сгустком.Но не думаю, играя,о жарком и о бургундском.Накормите ли, убейте,все равно я неподкупнобуду жать на нервы флейте,буду бить в утробу бубна.Чуя кожу тамбурина,струны и клавиатуру,я плюю на свист кретина,на хохочущую дуру.Я люблю вас очень, люди,но (прости меня, мадонна!)я, припавши к струнам лютнии к мехам аккордеона,забываю о заботевсех жующих на планете.Я играю на фаготе,я играю на кларнете.Я играю на свирелиили же на мандолине,и, не думая о цели,не гадая о причинеэтой музыки, рожденнойУ меня в крови и в сердце,я, как будто пригвожденныйк сонатине или скерцо,не владею сам собою:я в угаре. Я в ударе.Я играю на гобое.Я играю на гитаре.Мне компания тромбонапредпочтительней обузывсех советов Аполлонаи увещеваний Музы.Даже Гонгора Арготене указ мне, в самом деле,только были бы фаготыпод рукою… И свирели.

Напев("Я странник ли неба? Скиталец ли моря?..")

Я странник ли неба? Скиталец ли моря?Небесный ли странник? Морской ли скиталец?А может, асфальта мирской постоялец?Маляр ли веселья? Цирюльник ли горя?Порвал ли поводья? А может быть, взнуздан?Я тень Гераклита? Я лень Эпикура?Быть может, по росту могу я быть узнан?Не знаю. Не знаю. Я — лик трубадура.Я облик тамбура, я клавиатура,что плачет о ветре, рыдает о лете…Рифмую виденья, играю на флейте.Я жребий бросаю. Я ставлю на карту.Плевать мне, что нуль образуется в суммеНо, правда, порою я, выпивши кварту,сама осторожность и благоразумье.Играю на флейте. Рифмую виденья.Я призрак летучий? Бродячая тень я?А может, асфальта мирской постоялец?Играю на флейте. Рифмую виденья.Небесный ли странник? Морской ли скиталец?

Песенка("Когда-то мне поэзия казалась...")

Когда-то мне поэзия казаласьсерьезным делом. И душой и теломя был ей предан. Все же оказаласьона сосудом явно опустелым.Не в том печаль, что часто бракоделомбыла она, а в том, что только жалостьона желаньем славы оголтелымв нас вызывала… Слишком унижаласьона, гордясь высокостью своею.Не верю в черта и в благую фею,ни в деловитость я, ни в бесшабашность.Но верую в тебя, весомость блика,я, на ветру звенящая былинка,познавшая и роль свою, и зряшность.

Напев("Я глуп. Я нищ. Я малолеток...")

Я глуп. Я нищ. Я малолеток.Но — властелин марионеток.Я хохочу в глаза сатрапу,напяливши колпак ли, шляпу,берет ли, или же клобук.Смех разберет. Возьмет испугот кукольного представленьяего — сатрапа, — если вдругвозникну, вызвав подозреньяя клоунадой на арене.Я недоумок, малолеток,но — властелин марионеток…

Песенка("Я в эту женщину влюбился...")

Я в эту женщину влюбилсянавек и сразу. Я не стоюее — как знать? Но эти очимне стали счастьем и бедою.Я в эту женщину влюбился,как не влюблялся я ни разу.И не влюблюсь. Она и ныне,наверное, зеленоглаза.Я в эту женщину влюбился…Любовь останется со мноюдо самой смерти. Где вы ныне,уста, пропахшие весною?Я в эту женщину влюбилсяи умер, — но, доверясь чудуее души, воскрес… Любимойя и в могиле не забуду.Ее зовут… Нет, эта тайнаумрет со мной — и с нею тоже.Смерть не страшна. Но жаль, что в миреникто, как я, любить не сможет!

«Арго» — корабль, на котором Ясон с соратниками отправился в Колхиду за золотым руном.
Апекс — точка небесной сферы, в направлении которой движется Солнце.
Понт — так древние греки именовали море.
Порту — город в Португалии, родина портвейна.
Аглая — в греческой мифологии — одна из трех граций.
Эсперпенто (от исп. esperpento — страшилище) - маленькая гротескная пьеса-фарс в испанском театре XX в.