Маша передернула плечами, не желая говорить «Да», и сгорая от любопытства, одновременно. Сергей осторожно, чтобы не смазать макияж, обвязал ее глаза темным шелковым шарфом, что был на шее Марии.
— Только сиди смирно, поняла? Не хватает еще, что бы ты… — он сам себя прервал.
— Что?
— Не важно.
И он снова стих. Где-то недалеко шумела цикада, слегка шелестели листья деревьев, и едва различались быстрые шаги Сергея по траве. Маша приготовилась ждать, а потом, заскучав, решила поговорить.
— Эй, Скворцов.
— Да.
— Зачем тебе работа у Голицына?
— Хочу доказать своей бывшей, что я могу быть еще круче, чем я есть.
— Ты был женат?
— Нет.
— Почему?
— Я не любитель борщей и пеленок.
— У тебя устаревшие данные о семье и браке.
— Возможно, но у меня в семье было именно так.
— У тебя была большая семья?
— У меня есть еще брат и сестра, но они в разных городах.
— А родители?
— Мама умерла в прошлом году, а отец — когда мне, было, пять, сахарный диабет. Он много пил.
Маша неловко замолчала, и задумалась. Смерть родителей. Как с этим можно жить? Она знала, что так бывает. Но была уверена, что с ее родителями такого не случиться.
Неожиданно горячая ладонь накрыла ее руки.
Мурашки помчались по коже ее ног и спины.
— Я готов. А ты? — спросил Сергей у самого ее уха, обдавая горячим дыханием нежную кожу.
— Умираю от любопытства, — как можно более весело сообщила Маша.
Скворцов пробежал пальцами по ее подбородку и скулам, нежно коснулся волос, вызывая вторую волну мурашек.
— Что ты делаешь? — насторожилась Семенова.
— Снимаю повязку, — сказал он, и тут же шарф соскользнул с ее лица.
Маша открыла глаза, недоуменно замерла, и даже перестала дышать.
Весь сад, в том числе и розовые кусты, был украшен свечами. Их было здесь более сотни, и все горели, создавая видимость огненного озерца, и освещая мягким, желтым светом всю прелесть летнего сада Ольги. Налитые дождевой водой бутоны, светились и переливались.
Маша, наконец, выдохнула.
— Тебе нравиться?
Девушка перевела на него удивленный взгляд.
— Как ты…
— Это просто свечи. А это, — он достал из-за спины огромный букет, — это просто розы.
Маша приняла сотню белоснежных роз, и вздохнула. Как это замечательно, когда за тобой ухаживают красиво.
«Эй, Семенова, — сказала она себе, — Ухаживают вовсе не за тобой! А за предложением Голицына! Холят его и лелеют! Дабы ты, влюбившись, прозевала! И этот нахальный Скворцов выпендрился перед своей «бывшей»!»
Маша прислушалась к разумным мыслям, и вернулась на землю обетованную. Он ведь не в серьез. Но… как красиво!
— Тебе нравиться? — вновь спросил он, заглядывая Маше в глаза.
— Это чудесно. Не знала, что ты романтик.
Сергей улыбнулся, и сел рядом на лавочку
— А, это все мелочи, — сказал он, закинув ногу на ногу, и закурив, — больше женщин влюбляются в меня после секса.
Маша кинула на Сергея неприязненный взгляд.
— Фу, Скворцов, спрячь этого Казанову — неудачника, и верни симпатягу, что подарил мне цветы.
Сергей усмехнулся, и закинул руку за спину Марии, на спинку скамьи.
— Полагаю, я заслужил награду? — томно спросил он.
— Зачем ты все портишь? Твое поведение не всегда уместно.
— Этим я и хорош, — усмехнулся он.
Маша не сдержалась, и улыбнулась в ответ.
— Ну что там, с наградой, то?