опять живой, ни мёртвый, ни живой,
с брезгливо оттопыренной губой,
с усталой миной,
с чернильною наколкой от венца, –
и всяк бегущий от его лица
получит в спину.
И мы поймём, что сын пошед в отца, –
а мы пускали слюни до конца.
Пока Мария отмеряет срок
по мятым сигаретным пачкам,
подсердыш копит в темноте жирок
и учится ногой по почкам.
Сестрица — маменьке: "Отстаньте от меня!",
Сеструха — матери: "Отвяньте от меня!", –
И обе в серый день календаря
идут на фабрики или в поля,
и Ленин молодой,
и роза Октября
едва раскрылась.
И сделай милость,
скажи мне наперёд:
когда она так адски отцветёт, –
чего Господь захочет:
Беляночка ли Розочку пришьёт,
Иль Розочка Беляночку замочит?
Вот красным лесом красная лиса, –
а он лежит, смешавшись с автоматом,
в осеннем красном буром чернозёме,
неглубоко, –
и вот лиса несётся,
пересекая сердце, горло, сердце, –
подскакивает, лапой влезши в душу,
отряхивает лапу, мчится дальше, –
И он кричит распавшейся гортанью:
КАКОГО ХУЯ, ГОСПОДИ, — ЗА ЧТО?!
Я не успел — я инвалид по зренью, –
я не успел, — они меня в апреле,
когда уже исход и всё понятно,
когда таких, как я, — едва одетых,
полуслепых, хромых или безусых, –
от киндер, кирхе, запаха из кюхен, –
в зелёный их апрельский красный лес,
где я от крови ничего не видел,
и красный зверь, и горло, сердце, горло –
а я ни разу даже не пальнул,
я не успел –
какого хуя, Боже?!
ТАК ДАЙ МНЕ, ДАЙ МНЕ, ДАЙ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ!!!
И тут лиса упала и лежит.