Когда согласье я давала,
И Бог свою десницу отнял,
Моя вина не прощена ли?
Чего ж должна еще я ждать?
(Спускается по лестнице.)
Нет больше в сердце уваженья
Ни к миру, ни к стыду, ни к Богу,
Когда с закрытыми глазами
Иду к великой слепоте.
Я ангел, павший с высей неба,
Я демон, потому что, павши,
Раскаянья не ощущаю,
Хоть нет надежд вернуться ввысь.
Уже стою я вне святыни,
И мертвое молчанье ночи,
Меня окутывая мраком,
Тревожит ужасом мечту.
Настолько путь затянут тьмою,
Что я о сумрак спотыкаюсь
И, падая, не замечаю,
Что я в объятиях греха.
Куда иду? Чего хочу я?
Боюсь, что в смуте этих страхов
Восстанет каждый волос дыбом
И возмутится кровь моя.
Воображение в тревоге
Рождает в воздухе виденья,
И голос эхо глухо вторит
Неумолимый приговор.
То преступление, что прежде
Меня соделало надменной,
Меня не возбуждает больше
И заставляет трепетать.
Едва передвигаю ноги,
Они стеснились кандалами,
И на плечах я слышу тяжесть,
Она мучительно гнетет;
И вся я точно льдом покрыта,
Я не хочу идти отсюда,
Я в монастырь хочу вернуться
И замолить свой страшный грех;
Я верю в милосердье Бога,
Нет стольких звезд на небе дальнем,
Нет у морей песчинок стольких,
Нет стольких атомов в ветрах,
Что, если б сочетать их вместе,
Они не были бы ничтожны
Перед числом грехов, которым
Сумеет дать прощенье Бог.