Поминки по Арлекину - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1
Действующие лица:
Поэт.
Дьявол.
Женщина в черном.
Старик.
Пять мужских и пять женских масок.
Действие должно происходить:
— На авансцене перед занавесом
— собственно на сцене
— на помосте у задника, имеющем две лесенки по краям.
Пролог
Занавес закрыт. Очень тихо, словно издалека, звучит музыка, постепенно становясь резче, громче, ритмичней, перебивается мужскими криками и женскими визгами. На фоне музыки
Голос
Скажи, гусиное перо,О чем опять скрипишь и стонешь?Все, что напишешь ты, старо,Что было сказано, не вспомнишь.Тебе, перо, не все ль равно:Поэмы, кляузы, законы —Все перечеркано давно.Все одинаково знакомо.И суть не в том, что хочешь ты,А чья рука тобою правит,Чей строгий взгляд из темнотыСледит за соблюденьем правил.И «быть — не быть» — не твой вопрос.Но вдруг, бывает и такое,Что и поэма и доносОдной написаны рукою?И кто-то машет топором:Наружу сор не выгребают!То, что написано пером.Пером, конечно, вырубают.Скрипит гусиное перо.Все, что в строке и между строчек,Как и положено — старо.Старо! И только новый почерк…Музыка еще громче. На сцену выбегают маски (нечетные — мужские, четные — женские), кривляются, смеются, визжат, пляшут. Время от времени музыка резко обрывается. Маски замирают в позах, в которых их застала пауза. Одна из масок произносит реплику, после которой пляска продолжается.
1-я маска.
Наша жизнь — больница, где все больные одержимы желанием сменить койку.
Шарль Бодлер.2-я маска.
Как в грамматике два отрицания составляют утверждение, так и в брачной жизни две проституции составляют одну мораль.
Шарль Фурье.3-я маска.
Я не знаю, кто произвел меня на свет, что такое мир, что такое я сам, я живу в чудовищном неведении.
Блез Паскаль.4-я маска.
Нет кары ужаснее, чем нескончаемая работа, без всякой пользы и без надежд впереди.
Альбер Камю.5-я маска.
Самые возвышенные из наших взглядов, если они каким-нибудь незаконным путем доходят до слуха тех, которые к ним не подготовлены или не предназначены, должны казаться глупостью, а при некоторых обстоятельствах прямо-таки преступлением.
Фридрих Ницше.6-я маска.
Трудно видеть недостатки нашего века, особенно, когда эти недостатки слабее, чем в прежние времена.
Николай Чернышевский.7-я маска.
Человеческую личность можно сравнить с атомом, втянутым в водоворот, ибо она большей частью есть рядовой экземпляр среди несметного множества других экземпляров, поскольку убеждения, которые она считает своими, являются просто отражением идей окружающей среды, сообщенных ей ежедневной прессой.
Габриель Марсель.8-я маска.
Ад — это другие люди.
Жан Поль Сартр.9-я маска.
Духовный человек отличается от нас, людей, тем, что может выдержать изоляцию. Мы, люди, всегда нуждаемся в других, в толпе: мы приходим в отчаяние, погибаем, когда не уверены, что находимся в толпе, что мы одного мнения с толпой.
Серен Кьерксгор.10-я маска.
Но если снять маску, становится ясно, что под ней живет все то же человеческое существо: оно страдает, отчаивается, ревнует, способно совершить убийство и принести себя в жертву.
Франсуа Мариак.Голос.
Традиции всех мёртвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых.
Карл Маркс.Тишина. Маски замирают. Из правого угла сцены в левый проходит Старик.
Песня Старика
Приняла его мать-сыра-земля,Мать-сыра-земля — комья мерзлые.Да осталися только черен крест,Только черен крест, да венок сухой.А как гроб несли, грязью чавкали,Грязью чавкали, слезы лили,Целовали в лоб, да крестилися,Да крестилися — руки белые.А как он лежал — па груди свеча,На груди свеча не колышется.Да за окнами ветер выл да выл,Ветер выл да выл, как псалтырь читал.Кто же будет тебя славить, Господи?Славить, Господи, имя вечное.От шедрот твоих Человече жил,А как помирал — не видал никто.Старик уходит. Маски за ним, в разные стороны сцены.
Занавес
Действие Первое
Сцена I
Комната Поэта: окно, кушетка, два кресла, столик. Поэт и Дьявол.
Поэт
И тусклый свет под фонарем,И мелкий снег в полоске света.А для кого-то было этоОбыкновенным январем.И я сквозь зимнее стеклоСмотрел на темный переулок,Все вспоминая, как по скуламВчера порошею секло.А ветер выл, стонал, свистел,Нес снежный пар на подоконник.И было смутно, непокойно,Как будто город опустел.Казалось, что моя душаМеталась там, по переулкам,По подворотням, закоулкам,Снег, павший наземь, вороша.С какой-то дикою мольбойКидалась к медленным прохожим,А вместо добрых слов по кожеХлестала их колючей мглой.И, к небу устремись винтом,Была метелью, снегом, ветром,И фонарем, и тусклым светом,И переулком, и окном.И в этом бешеном движеньиЕе трепало, било, жгло.Я. глядя в зимнее стекло,Свое в нем видел отраженье.Дьявол
Ты видел отражение свое?Как зеркала нас вводят в заблужденье!Ты видел отражение мое,И более того — не отраженье!Ты просто никогда не брал в расчетРеальность моего существованья.Но от рождения у каждого свой черт,Как видно, таково предначертание.Я столько лет провел подле тебя,Невидимо, не поднимая шума,Что ты порой не узнавал себяИ поступал иначе, чем задумал.Да, я твой черт, твой вечный антипод,Тебе мои, а мне твои чертыПриписывает тот, кто не поймет.Что ты — не я, а я, увы, не ты.И боль твоя мой вызывает смех.Но как твой смех меня порою душит!Попеременно мы одерживаем верх,Не в силах равновесия нарушить.Хотя порою за бутылкою винаБывало, что и мы сходились в чем-то.Когда во всем ты слушался меня,Не приходилось бы пенять на черта.В конце концов, не так уж мы чужды,Чтоб бесконечно друг на друга злиться,Чтобы открыто встать на путь вражды.Не проще ль обо всем договориться?Поэт
Снега, Снега… Движения осыКружение снежинок вдруг напомнит.В стеклянной колбе снежные часыВисят нечеловечески огромны.Вот меры времени: всегда и никогда,Вес остальные — жалкая подделка,Часовщиков ничтожная поделка.Две меры времени: всегда и никогда.Как странен мир! Непостижима в немГармония вещей несоразмерных.Я слышу в пеньи ветра за окном:Рождение — случайно, смерть — закономерна.Ах, если бы местами поменятьМогли «закономерно» и «случайно»,Неужто перестали бы пенятьНа неизбежность их предначертанья?Не слишком ли порядок данный прост?Не слишком ли банально он решен?Недаром первый детский наш вопрос:Скажите мне, откуда я пришел?Поймите, что еще пройдут года,Пока другой вопрос для вас найду:О, если знаете, скажите мне, куда,Скажите мне, куда потом уйду?Две меры времени: всегда и никогда.Быть может время нас чему-нибудь научит?Но почему с рожденья меня мучитВсе то же, давнее: откуда и куда?Хоть век живи, ответа нет, увы.На эту тему рассуждают неохотно,Но почему мы с детства таковы,Как будто до рожденья было что-то?Часам не в мочь двух слов связать: «тик-так».И разве время нас когда-нибудь рассудит?Ну, почему мы поступаем так,Как будто после смерти что-то будет?К чему все эти «быть или не быть»И «суета сует — души томленье»?К чему мгновение желать остановить,Коль жизнь и так всего одно мгновенье?Две меры времени: всегда и никогда,В несбыточности — вечность ожиданья.Урок прозренья и венец познаньяДве меры времени: откуда и куда.Неужто головы нам не сносить?Ужель всему цена — в последний раз?Я каждого хочу остановить,Чтобы спросить: «А Вы? А как у Вас?»Дьявол
Есть решенье одно всех проблем бытия,Пред которым вопрос отступаст любой.Мы оценивать жизнь можем только собойИ отмеривать мир только собственным я.Так поставь же себя в самый центр всего.Лишь отсюда дано непредвзято взглянутьИ решить безошибочно, что и когоОт себя оттолкнуть и к себе притянуть.Что один не возьмешь, мы осилим вдвоем.Остается постичь, опыт жизни копя,Что мы любим в других отраженье свое.Что любовь — это лишь узнаванье себя.Ах, как жаждем мы видеть везде и всегдаОтраженье свое в отражепьи своем.Так же в двух зеркалах возникает объемТолько, как ни стремись, не проникнуть туда.Крикнешь в душу чужую: «откройся, сим-сим!»А уверен, найдешь ли дорогу назад?Отраженье свое мы увидеть хотим,Лишь каким в своих собственных видим глазах.Что нам души чужие! Зеркала, зеркала…Словно в комнате смеха, себя не узиать.Искажаемый пляской кривого стекла,Ты смеешься, хоть что-нибудь силясь понять.И, в себе не уверен, глядишь на себя,Неумелой походкой плохого актераОтыскать ты пытаешься место, в которомОтраженья твои не пугают тебя.Ерунда! Будто выход тебе неизвестен:Не скитаться как тень в разношерстой толпе,А всегда самому оставаться на месте,Чтоб одни — от тебя, а другие — к тебе!В этом мире уместнее преображаться,Чем пытаться хоть что-нибудь преображать,Не гадая, как будешь в других отражаться,А по собственной воле других отражать.И неважно, ничтожен ты или велик,Если помнишь, что мера всему — ты один,Отраженьям своим только ты господинИ безличен не более, чем многолик.Но, как школьник, в рюкзак напихав безделушек.От незнанья, куда их девать, оробев,Ты чужих отражений вобрал в свою душу,Непосильною ношей влача на горбе.Жизнь одна! Горевать — хуже, чем веселиться.Отраженьям стареть, зеркалам увядать.Но попробуй представь, каковы будут лица,Отражения в зеркале не увидав.Если б ты не родился? Вот было бы мило!Где тогда твои дружбы, знакомства, любовь?Кто их взял бы? Никто? А быть может, любой?Но ты есть, так иди и владей этим миром!Поэт открывает окно, через которое в комнату проникают маски.
Песня масок
Мы снег.Мы кружимся покуда дует ветер.Во снеВ деревья, в окна, в стены головой.С небесПо лесенке спускаясь винтовой.Свой блескНавек теряем в отраженном свете.Мы снег.И наша жизнь лишь взмах крыла над пропастью.Мы — снег.И взлеты — это все равно падения.Нас нет —Мы просто чье-то белое видение.На свет,Как будто ночью мотыльки, торопимся.Мы — снег.Мы друг от друга закрываем звезды.Мы — снег.Но кто-то верит вто, что звезды есть.И мы,И мы их замерзающие слезы —ЗимыМерцание, смятение и месть.Мы — снег.Что любим мы, во что мы верим слепо?Мы — снег.И разве перед звездами в ответе?Мы — снег.Наш вечный скорбный дух — холодный ветер.Мы — снег.Увы, мы слишком тяжелы для неба.Поэт
Когда в бескрайнем шествии зимыСкрывают сумасшествие умы,Как место отыскать и в том и в этом?Не быть поэтом или быть поэтом —Как будто в этом воля есть моя!На окнах нарисованная вязьИмеет ли логическую связьПомимо той, что мы ей придаем?Но в мире пребывающий своем,Иные контуры в окне увижу я.Как будто чистые тетрадные листы,Покуда не исписаны пусты?Как будто ей, бумаге, все равноКакое слово — например «окно» —И где и как начертано оно?Возьмем «окно» напишем на окне.Где, на поверхности оно или на дне?Что более окно, само окно иль слово,Которое мильоны окон отразить готово,А это, настоящее, одно?Возможно ли поверить в то, что где-тоПересекаются мир слов и мир предметов,Где слово превращается в предмет,Где беспредметных слов в помине нет,А так же бессловесных нет предметов?Как страшно начертанье слова «Я»!В котором из миров искать себя?Один черкнет — не поведет и бровью,Другой папише г собственною кровью,И кровь его пойдет бродить по свету.Дьявол
Ну вот и мы до сути добрались.А суть не в том, каков тетрадный лист,И даже более того — не в слове,А только в том, что написалось кровьюНа камне, на бумаге, на окне —Уже имеет отношение ко мне.Кто кровью пишет — только ли стихи! —И отделяет чепуху от шелухи,Неужто сам не замечает рискаНе отличить поэмы от распискиИ договор со мною заключить?При этом ничего не получить.Но я хочу открыть тебе глаза,Чтоб ты, со мной судьбу свою связав,Знал, что гораздо больше обретешь,Чем потеряешь и вовеки не найдешь.О да! Вот это будет договор.Каких никто не видел до сих пор!Я дам свободу образам твоим,До дна попятным только нам двоим.Кто, как не я, способен оценить,Как стих поет и как строка звенит,Как вязь тонка значений точных словИ как ярка потраченная кровь!Песня масок
Полночный алый глаз совыИ звезд кровавое смешение,Наш мир заверчен на крови —Пролитии, проклятии, смешении.За хлеб спасибо и за кров, Что родились мы и рожаемИ пашу плоть питает кровьГорячая, чужая.Каким богам отдать поклонЗа то, что мы живем по правилам,За этот праведный закон:Кровь проливай да и проваливай!Твой век решит судьбу твоюНе разгадать с какою целью.Быть может, кровь отдашь в бою,А может быть, в постели.Война и плотская любовьТебя научат с детства,Что всех иных ценнее кровьИз собственного сердца,Что можно заслужить покойИ камень к изголовью.Навеки в памяти людскойЛишь тот, кто пролил много крови!Поэт в кресле. Маски пляшут вокруг него.
1-я маска. Это моя койка! Освободите немедленно!
2-я маска. Вся ваша грамматика, извиняюсь, проституция!
3-я маска. Кто ты такой? Кто произвел тебя на свет?
4-я маска. Отнять у него надежду! Он не приносит пользы!
5-я маска. Все наши мысли — глупость, если не преступление.
6-я маска. Самый большой недостаток всех времен — собственное достоинство.
7-я маска. Примитив! Рядовой экземпляр!
8-я маска. Пока он среди нас, он — в аду.
9-я маска. Сей человек, возомнивший себя духовным, предастся суду толпы!
Маски с визгом бросаются на Поэта.
10-я маска. Сорвать! Сорвать с него маску!