Наверное, в жизни каждого человека наступает момент, когда он впадает в ступор и не знает, что ответить. И я сейчас говорю совсем не про экзамены, на которых от волнения отключается мозг. Просто бывает такая информация, которую твое подсознание отказывается сразу воспринимать. И хотя нейронные сети в мозгу работают исправно, смысл просто не доходит до тебя. Так в ступоре застывает жена, которая через двадцать лет совместной жизни узнает, что ее муж — гей. Или человек, купивший квартиру и на следующий день обнаруживший, что отдал все свои деньги мошенникам. Они осознают эту информацию, просто не верят в нее. Им нужно время, чтобы мозг перестал бороться с подсознанием. Эти ситуации, конечно, несопоставимы с моей. Но именно такой же ступор случился и со мной, после слов:
— Я организую ему побег.
Несколько минут я просто сидела с широко раскрытыми глазами, пытаясь осознать услышанное.
— Это сейчас такая шутка была? — голос сорвался и превратился в какой-то писк, от которого поморщилась даже я. Впрочем, Лиан как раз не обратил внимания на смену моей тональности.
— Нет. Я вполне серьезен. Это самый простой и логичный выход из нынешней ситуации, — пожал он плечами.
— Простой и логичный, — одними губами повторила я. — Ты адекватный? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?
— Вполне, — кивнул Лиан, причем говорил так легко и непринужденно, как будто мы обсуждали кулинарные рецепты.
— А мне вот так не кажется. Послушай себя! Ты только что заявил, что поможешь заключенному сбежать из тюрьмы!
— Тише, — шикнул парень, но я только отмахнулась от него.
— И не просто какой-то там тюрьмы! Это Белмарш! Тюрьма максимально строгого режима. А Райнер находится в корпусе с одиночными камерами. Ты хоть представляешь, какой там уровень безопасности? — начала я, а потом поняла, что говорю совсем не о том. — Черт! Да даже если бы там стены были картонными, а ты имел навыки и возможности Джеймса Бонда… Это незаконно, ты в курсе? Да только за саму идею тебя могут рядом с Райнером поселить!
Лиан спокойно смотрел мне в глаза, только в конце моей эмоциональной речи слегка улыбнулся. Кажется, все мои доводы о его неадекватности ничуть не расстроили и не взволновали этого человека.
— Это единственный вариант, Эмбер.
— Значит, найди другой! А сейчас выпусти меня. Мне нужно домой, — я действительно не могла выйти, зажатая между стеной и Лианом.
Он укоризненно посмотрел на меня, но все же подвинулся, пусть и неохотно. Схватив свою сумку, я пулей вылетела из этой кофейни, не оглядываясь и стараясь как можно быстрее добраться до дома.
Прав был Александр! Нужно было сразу посылать этого парня по самому нецензурному маршруту!
Зайдя в свою квартиру, я еще долго не могла успокоиться, наматывая круги между кухней и спальней. Жаль, что развернуться здесь было особо негде: крошечная квартирка включала в себя только гостиную, совмещенную с кухней, и маленькую спальню, в которую вмещались лишь кровать и шкаф для одежды. Даже ванная комната здесь была похожа размерами на чулан. Раньше меня это никогда не напрягало. Квартплата была небольшой, а много места мне изначально не было нужно, ведь я живу одна и редко бываю дома. Но сейчас я впервые пожалела о том, что метраж квартиры не позволяет мне нервно метаться из стороны в сторону. Я почти физически чувствовала потребность выплеснуть эмоции в движении.
Но хуже всего, что когда первое негодование улеглось, я начала ощущать какой-то странный страх. Причем пугало не то, что Лиан попадется со своей безумной идеей. Было страшно из-за того, что он может оказаться прав, и это действительно единственный выход.
Но даже если так. Зачем он рассказал мне об этом? Он ведь не ждет, что я буду ему помогать? У меня, в отличие от некоторых, мозги на месте. Конечно, мне очень жаль Александра. И я действительно верила в его невиновность. Но думать, что его можно вытащить из тюрьмы таким образом?
Я с трудом удержалась от того, чтобы не закричать. Обхватив голову руками, я тяжело опустилась на ближайший стул.
И как мне теперь поступить? Конечно, у меня не промелькнуло даже мысли о том, чтобы пойти в полицию. Я сохраню эту информацию в секрете, что уже, между прочим, является преступлением. Но что мне делать дальше? Как прийти на работу и не выдать себя ни словом, ни жестом? Как теперь общаться с Райнером? Рассказать о том, что задумал Лиан? Интересно, он обрадуется или расстроится, узнав, что я все же послала его странного то ли друга, то ли врага, куда подальше?
Ничего так и не придумав, я решила, что не буду об этом говорить вообще и попытаюсь сделать вид, что никакого разговора о побеге не было в принципе. Я надеялась, что придуманный мною «гениальный» план, который серьезно смахивал на поведение страуса, немного успокоит меня. Но я все равно не могла уснуть всю ночь. Только под утро забылась тяжелым, тревожным сном, который совсем не принес облегчения.
***
— Кто-то сегодня не в духе, — услышала я через пять минут после того, как заступила на смену.
— Можно подумать, в остальные дни я излучаю позитив, — протянула я, скорчив кислую физиономию.
Общаться с Александром становилось все сложнее. Я не рассказала ему о безумной затее Лиана. И не собиралась в этом участвовать. Я знала, что это правильно, но почему-то чувствовала вину.
— Если ты начнешь излучать позитив и глупо улыбаться, я подумаю, что окончательно тронулся умом.
— Я бы на твоем месте не обольщалась. Ты уже, — улыбнулась я.
— Черт! Меня снова раскрыли, — он шутливо прижал руку к груди в немом испуге. — А если серьезно, что случилось?
— Ничего. Просто не выспалась.
— Бурная ночка? — усмехнулся заключенный.
— Если бы! После бурной ночки на лице присутствуют не только мешки под глазами, но и довольная улыбка. По мне заметно, чтобы меня тянуло улыбаться?
— Нууу… Кислая физиономия возможна, если эта самая бурная ночка прошла не слишком хорошо, а учитывая то, что вчера ты должна была встретиться с малышом Лианом, я уверен, что примерно так все и было.
— Не веришь в способности своего друга? — я выгнула бровь, слегка улыбнувшись.
— Не верю, — легко согласился со мной Александр. — С ним бурной ночи точно не получится. Максимум, что тебе светит — интеллектуальный вечер по разгадыванию кроссвордов. Лиан хранит свою девственность для меня, — подмигнул мне Райнер.
— Еще один твой поклонник?
— Ты же знаешь, никто не может передо мной устоять.
Закатив глаза, я начала массировать пальцами виски. У этого человека странная суперспособность — любой разговор превращать в фарс. Я не могла точно сказать, нравится мне это или нет. С одной стороны, с ним было весело и интересно. Он мог поддержать практически любой разговор, а иногда выдавал такое, что я потом долго думала, пытаясь расшифровать его слова и осмыслить их. А еще он интриговал меня, причем довольно сильно. На первый взгляд он казался открытой книгой, но один раз заглянув в его голубые глаза, понимаешь, что здесь есть двойное, а может быть, и тройное дно. И несмотря на все это, очень часто мне хотелось придушить его подушкой за все шуточки и намеки.
— Так что случилось? Это наш корейский айдол тебя расстроил?
— Нет, — поспешно ответила я. — Он здесь не при чем.
Ложь всегда давалась мне плохо. Я не любила врать и делала это только в самом крайнем случае. Как сейчас, например. Но чувствовала себя при этом всегда неуютно.
— Я вижу, когда ты врешь, Эмбер, — прищурился Райнер. — Тебе лучше вообще не пытаться это делать — все равно не получится. Что натворил Лиан?
— Ничего, — раздраженно бросила я, — Я отдала твою записку и все. Больше ничего не было.
— Хорошо. Выпытывать не стану, — он откинулся на подушках. — Но если что, ты помнишь, куда следует отправлять нашу кавайную няшку.
Я неопределенно хмыкнула и углубилась в работу. Со временем мне удалось взять в себя в руки. Хоть и с трудом, я отработала свою смену, привычно переговариваясь с Райнером. Странно: мы общались постоянно, но при этом я не знала о нем ровным счетом ничего. Крупицы личной информации приходилось буквально вытаскивать из него клещами. Он травил разные истории почти без остановки, но никогда не говорил о себе. Необычное качество. Зачастую люди наоборот болтают только о себе и о своих проблемах. Более того, я только сейчас осознала, что он знает обо мне не так уж и мало. Постепенно, задавая ненавязчивые вопросы, он выяснил, что мне двадцать семь лет, я закончила Университетский колледж Лондона, сосредоточившись на специальности ангиохирургия, живу одна, не слишком часто общаюсь с друзьями. Даже о моих вкусах он имел определенное представление, хоть и расплывчатое.
Еще раз бросив подозрительный взгляд на заключенного, я покинула свое рабочее место. Сейчас мысли о Райнере не выходили из моей головы, даже когда я покидала здание тюрьмы. Дошло до того, что дома я сидела на диване, глядя в одну точку, и думала о том, как правильно поступить и как можно помочь ему, не прибегая к столь радикальным методам, о которых вчера говорил Лиан. Из этих мыслей меня выдернул стук в дверь, который в полной тишине прозвучал артиллерийской канонадой. Заглянув в глазок, я тяжело вздохнула и приоткрыла дверь.
— Привет, Лиан. Не могу сказать, что рада тебя видеть.
— Мы вчера не договорили, — он серьезно посмотрел на меня, как будто пытаясь сказать, что не отступит, пока я его не выслушаю.
— Договорили. И я ясно дала понять, что не собираюсь участвовать в твоей безумной затее, — прошипела я.
— Но в полицию не пошла, — прищурился парень.
— А стоило бы, — вздохнула я, но дверь все же распахнула. — Проходи.
Только впустив его, я поняла, что делать этого совсем не стоило. И дело вовсе не в страхе перед малознакомым мужчиной, который остался со мной наедине, а в состоянии моей квартиры. Просто при моем ритме жизни на уборку совсем не остается времени. А если перестать себе врать, то идеально разложенные по своим местам вещи — это вообще не про меня. Все рабочие инструменты всегда находились в идеальном порядке. В моей тревожной сумке я могла найти нужное лекарство даже на ощупь, но возвращаясь домой, разбрасывала одежду на всех возможных поверхностях, которые попадались мне под руку. Например, в спальне, стул вмещал намного больше моих вещей, чем предназначенный для этого шкаф.
Сейчас же Лиан тактично разглядывал книжные полки, пока я незаметно пыталась запихнуть джинсы под диван. Конечно, незаметным это действие было только в моем воображении, но парень стойко терпел и даже не косился в мою сторону. Джинсы, как назло, запихиваться в специально отведенные для них места не желали. В итоге я плюнула на это дело, решив, что если Лиан при виде моего беспорядка испугается и сбежит, то я только выиграю.
— Зачем ты пришел? Я не собираюсь тебе помогать. Да, я ничего никому не скажу и сохраню все это в тайне, но и участвовать в твоей затее не собираюсь.
— Тогда у меня ничего не получится, — он почти безразлично пожал плечами.
— Можно подумать, я одна работаю в этой тюрьме, — я всплеснула руками, выражая возмущение. — В конце концов, подкупи охранников. Поверь, они не станут отказываться от денег.
— Я даже упоминать не буду о том, что у них уже есть взаимоисключающий заказ. Чувствую, ты не посчитаешь это серьезной причиной для того, чтобы к ним не обращаться. Впрочем, в этом ты права. Останавливает меня другое. Если я подкуплю надзирателей, они сдадут меня, а заодно и Александра, первому встречному, который предложит приемлемую сумму. Меня это не устраивает.
— А меня не устраивает весь твой план, каким бы он ни был. Жизнь вообще несправедливая штука.
— Послушай, Эмбер, я ведь не прошу тебя участвовать в чем-то опасном, — я выразительно хмыкнула, но Лиан пропустил это мимо ушей. — Я все сделаю сам, а ты в это время вообще останешься дома, мы подгадаем так, чтобы смена была не твоя. Тебя даже никто не заподозрит. Да и не в чем будет подозревать. Я вполне серьезен — в самой операции ты участвовать не будешь. Но сейчас, для того, чтобы подготовиться, мне нужна твоя помощь. Я не смогу попасть в тюрьму, не привлекая внимания. Твоя задача будет заключаться только в том, чтобы передать несколько вещей Александру.
— Предлагаешь мне пронести торт с начинкой из напильника? Я тебя расстрою, но меня, как и всех остальных, тщательно проверяют при входе на работу. И я в любом случае не буду принимать в этом участие, какой бы ролью ты меня не наделил, — твердо сказала я. — Если это все, то тебе пора.
Я встала и подошла к входной двери, распахивая ее. Некрасиво, но мне было как-то плевать. Я не могла продолжать этот разговор, ведь почему-то, отказывая Лиану, я упорно продолжала чувствовала себя виноватой. Причем не перед ним, а перед Александром. Никакие логические доводы не помогали. Мерзкое чувство грызло меня изнутри, не давая жить привычной жизнью.
Лиан посмотрел на меня немного грустно и даже разочарованно.
— Я не буду ни к чему тебя принуждать. Если честно, мне тоже не нравится, что приходится привлекать к этому тебя, — он приблизился ко мне настолько, что я уже отчетливо улавливала аромат его парфюма и тепло тела. — Я бы с удовольствием говорил с тобой о других вещах. О твоих увлечениях, любимых книгах, фильмах, слушал о том, как ты провела день, — Лиан заправил волосы мне за ухо, но я упрямо мотнула головой, отстраняясь от его пальцев. — Но сейчас только ты можешь помочь мне и Александру. Подумай о моей просьбе. Если что, мой номер у тебя есть.
Он еще раз немного грустно улыбнулся и вышел из моей квартиры. А я закрыла дверь и тяжело прислонилась к ней спиной. Нет, я не сползала по ней, захлебываясь в истерических рыданиях, как поступают девушки в дешевых голливудских фильмах. Но отойти почему-то не могла. Я вдруг поняла, насколько устала. От этой работы, от вечного напряжения, от несправедливости, от чувства безысходности и собственного бессилия. От того, что я считаю дни, которые Райнер должен провести в стационаре и холодею каждый раз, когда понимаю, что их становится все меньше.
Но согласиться на предложение Лиана я по-прежнему не могла. И поступила, как трусиха — попыталась делегировать проблему. Я отправила ему номер телефона Энтони, надеясь, что он все же сможет провернуть свою авантюру и без меня.
***
Настроение действительно портилось с каждым днем все больше. Впервые, наблюдая за тем, как выздоравливает пациент, я не чувствовала радости. Плевральный дренаж был давно снят, и сейчас о нем напоминала только небольшая ранка между шестым и седьмым ребром, которая вскоре совсем исчезнет. Швы заживали быстро. Уже сегодня их можно снимать. А еще через пару дней у меня уже не останется причин для того, чтобы держать Александра здесь.
— Знаешь, это нечестно! — сказал Райнер, когда я разглядывала его рану, думая о том, что если швы не снять сейчас, то образуется абсцесс, который превратит тонкий и аккуратный шрам в огромный уродливый рубец. — Ты меня без футболки каждый день наблюдаешь, а сама ходишь возмутительно одетая.
— Вот когда диплом врача получишь, сможешь смотреть на полуголых девиц столько, сколько тебе захочется.
— Какие интересные мысли, — прищелкнул языком Александр. — Так все это было спланировано только с одной целью? Признайся, ты сама отучилась на медицинском только для того, чтобы можно было безнаказанно раздевать таких красавцев, как я!
— Угу. Всю жизнь именно об этом и мечтала, — пробормотала я, продолжая думать о своем. — И сейчас упаду в обморок от восторга, потому что появился повод полюбоваться подольше — будем снимать швы.
— Какая развратная девочка, — фыркнул заключенный.
Когда процедура была закончена, а решетка снова оказалась заперта, я не спешила отходить обратно к своему столу. Я мешкала, не зная, как начать разговор.
— Когда ты смотришь на меня с таким задумчивым видом, мне становится не по себе. Кажется, что ты вот-вот возьмешься за топор и поубиваешь здесь всех.
— Расскажи что-нибудь о себе… — неуверенно начала я.
— Что именно? — привычная насмешка на его лице исчезла, и сейчас Александр смотрел на меня с холодным интересом.
— Не знаю, — протянула я. — Какая твоя любимая книга? Любимый фильм? Куда бы ты отправился, если бы мог сейчас попасть в любое место на Земле?
— Хм… Любимая книга — «50 оттенков серого». Любимый фильм — «50 оттенков серого»…
— Я же серьезно! — перебила я его.
— А кто говорит, что я шучу? — он выразительно выгнул бровь. — Ладно, — тяжело вздохнул он. — Мне нравится «Автостопом по галактике» и «Властелин колец». А ты — зануда!
— А что насчет последнего вопроса?
— Зачем тебе? — он перестал улыбаться и посмотрел на меня серьезно.
— Не знаю, — повторила я. — Мне кажется, это многое о тебе расскажет.
— Куда может хотеть отправиться мужчина, который провел в тюрьме больше месяца? — ехидно ухмыльнулся он.
— Неужели в бордели и стрип-бары? — я показательно всплеснула руками. — А как же твой целибат?
— Домой. Я бы отправился домой.
— Ммм… Ты живешь в Стокгольме?
— Да. Но под домом я подразумеваю совсем другое место. Небольшой коттедж на отшибе в пригороде. Там жили мои родители.
— Ты говорил, что у тебя никого нет… Что с ними случилось?
— Они погибли, — пожал плечами Александр.
— Авария? — предположила я, так как сама лишилась родителей именно таким образом.
— Нет.
— Прости. Если не хочешь, можешь не рассказывать.
Александр смерил меня странным взглядом и на секунду отвернулся. А затем начал рассказывать короткими, скупыми фразами.
— Они работали на крупную европейскую нефтегазовую компанию, которая занимается разработкой проектов почти во всех уголках мира. Проводили геологоразведку и часто путешествовали. Газопровод «Иран — Ирак — Сирия» планировали давно. Но информация о том, что газ есть не только на месторождении Южный Парс, который делят Иран и Катар, но и на шельфе в Сирии, поступила позже. Их отправили туда.
Его голос был абсолютно спокойным, что делало рассказ еще более пугающим. А когда он сказал, куда именно отправились его родители, я уже не могла сдержать эмоций, прижав руку ко рту.
— Это было до событий «Арабской весны», — пояснил он, увидев мою реакцию, а затем продолжил. — Далеко не всем нравился как сам проект газопровода, так и возможность открытия нового месторождения. Была проведена серия терактов, в одном из которых и погибли мои родители. А через два месяца произошло знаменитое восстание, которое положило начало гражданской войне и окончательно похоронило все эти проекты, как и сотни тысяч человек.
— Мне так жаль, — смогла выдавить из себя дрожащим голосом. Я уже жалела, что вообще спросила об этом. — Сколько тебе было?
— Восемнадцать. И не стоит на меня так смотреть. Я в порядке, — он улыбнулся, но я видела, насколько натянута и неестественна сейчас эта эмоция. — Если ты так и продолжишь здесь стоять, то пропустишь свой ежедневный обход, — напомнил он, меняя тему.
Я действительно примерно в одно и то же время обходила своих постоянных пациентов, чтобы раздать лекарства, но вряд ли он сейчас беспокоился о моем графике. Скорее кому-то нужно было побыть одному. Я не стала отказывать ему в этом праве и, поспешно захватив сумку с медикаментами, вышла из медблока.
***
С того момента, когда я узнала, пожалуй, первую личную информацию об Александре, прошло уже два дня. Наше общение осталось таким же, хотя я все чаще ловила себя на том, что смотрю на него с грустью. Мне хотелось надеяться, что Лиан все же позвонил Энтони и они смогли договориться, а значит, скоро вытащат его отсюда. Но время шло, а никаких судьбоносных событий не происходило. И сегодня я с ужасом поняла, что в течение дня я должна выписать Райнера. Срок госпитализации подошел к концу, а продлевать его нет никаких видимых причин.
Весь день я сидела как на иголках. В горле стоял ком, а в районе желудка образовался огромный болезненно пульсирующий комок. Когда до конца рабочего дня оставалось всего полчаса, я провела последний осмотр, после чего позвонила Энтони и сообщила, что Райнера можно переводить обратно в камеру.
Отложив телефон, я отвернулась. Сил на то, чтобы смотреть на Александра просто не осталось. Я чувствовала себя предательницей. Не могла только до конца разобраться, кого именно я предаю — его или себя.
— Я так понимаю, эскорт уже в пути, — лениво протянул Райнер. — А где радостные танцы? Где эйфория от осознания, что я больше не буду мешать тебе работать? — усмехнулся он, прислонившись плечом к решетке.
В другое время я бы поддержала шутку, рассказав о том, как сильно он меня бесит. Но сейчас я просто не могла ответить так. Я подошла к нему, заглядывая в глаза. Странно. Несколько секунд назад я была готова на все, чтобы не ловить на себе его взгляд, а сейчас не могла оторваться. Было безумно страшно от осознания, что я могу видеть его в последний раз. Конечно, умом я понимала, что его не будут убивать сразу после выписки, но все равно как будто прощалась.
— Ты совсем мне не мешаешь, — тихо прошептала я.
А в следующий момент он схватил меня за руку, притягивая вплотную к решетке, а другую ладонь положил мне на затылок, слегка оттягивая волосы назад, и впился в мои губы страстным, неожиданным поцелуем.
Сердце пропустило удар и сразу же, как будто желая восполнить этот пробел, набрало бешеную скорость. Он не спрашивал разрешения, не пытался быть милым или нежным, а просто брал то, что ему нужно, как будто был уверен, что это и так по праву принадлежит ему. И я сама не заметила, как начала отвечать ему с не меньшей страстью. Мои руки проникли сквозь решетку и запутались в каштановых волосах, как будто я хотела притянуть его еще ближе.
Я поддавалась ему, отзываясь на каждое движение губ, а телом давно вжалась в стальные прутья. Все мысли вылетели из головы. Сейчас существовал только он. Его губы, которые обжигали мои; его руки, которые надежно фиксировали затылок и талию, слегка сжимая ее; его запах. Мне казалось, что еще немного, и я просто растворюсь в этом поцелуе, навсегда перестав существовать.
Не знаю, сколько прошло времени, но он отстранился первым. Окинул меня довольным взглядом, но отходить не спешил. А у меня в голове мелькнула странная мысль.
Поздравляю, Эмбер! За неделю ты умудрилась поцеловаться сразу с двумя мужчинами. Причем оба какие-то мутные.
— Ч-что это было? — заикаясь, задала я не самый умный вопрос в своей жизни.
— Считай это последним желанием, — весело улыбнулся он.
— Что? О чем ты?
— Ты же умная девочка и сама все понимаешь. Ты подарила мне неплохую отсрочку и время в приятной компании. Но на этом наши пути расходятся.
Осознание, что он все время понимал, что его ждет, стало последним камнем в лавине чувств, которые я сдерживала в себе больше недели. Не скатиться в истерику мне помогли только вбитые на подкорку инстинкты, которые не позволяли проявлять эмоции в присутствии пациента. Хотя выдержка трещала по швам. Я застыла, смотря на него глазами, которые медленно наполнялись слезами. Не знаю, чтобы я сделала, будь у меня больше времени, но за спиной раздался звук отпираемой двери.
Я так и не смогла отойти от решетки, молча наблюдая, как Эллиа застегивает наручники и выводит Александра из медблока. В последний момент, уже в стоя в дверях, он повернулся ко мне.
— Не скучай без меня, янтарик, — исковеркав мое имя, он весело подмигнул и задорно улыбнулся на прощание.
На негнущихся ногах я подошла к своему столу. По щекам стекали слезы, а в груди болело так, как будто сердце сейчас не выдержит и разорвется. Дрожащими пальцами я достала телефон и набрала телефонный номер, по которому намеревалась никогда больше не звонить.
— Алло. Лиан, это Эмбер. Я согласна. Что я должна делать?