Европа, Америка, Азия, вы
Исчезните! Вырвалась наша орда,
Деревни займет она и города.
Вулканы молчат! Океаны мертвы!
Стучи, мое сердце! Ты встретило братьев,
Черны незнакомцы и все же - вперед!
Но горе! - я чувствую, залихорадив,
Земля-старушенция всех заберет...
Пускай же! Я есмь! Я останусь в живых.
III. Мишель и Кристина
Впервые напечатано там же, где и предыдущее, сохранилось в том же автографе, без даты.
Надо обратить внимание на частичное и непоследовательное разрушение рифм в стихотворении.
"Мишель и Кристина" относится к числу стихотворений, не подлежащих прямому лексически-смысловому разъяснению, но могущих быть интерпретируемыми, как музыка.
Между тем и крупные исследователи хотели бы "дотолковать" его более или менее "буквально", опираясь на то, что заглавие совпадает с названием одного водевиля Эжена Скриба, хотя с этим водевилем в стихотворении нет никакой смысловой переклички. Сам Рембо в "Одном лете в аду" дал определение степени этой связи: "Название водевиля порождало ужасы в моем сознании". Некоторыми исследователями придавалось большое значение географическим именам, например упоминанию "ста Солонь". Солонь - французская провинция к югу от Орлеана, сравнительно болотистая и лесная зона центральной Франции. Похоже, что она упомянута ради идеи протяженности, нагнетаемой повторами звуков: "cent Solognes longues comme un railway". Это тем вероятнее, что английское "railway" употреблено вместо "chemin de fer" ("железная дорога") также, видимо, из-за эвфонической экзотики и долготы звуков.
Скорее всего стихотворение связано с предыдущим и как бы вспышками показывает одну из важных, по мысли поэта, апокалипсических перспектив гибель Европы с ее христианством, идиллиями, близкими народной поэзии пейзажами, гибель от нашествия азиатских орд.
Сведений о других переводах нет.
IV. Слеза
Стихотворение было в иной редакции (может быть, просто по памяти) впервые напечатано самим Рембо как цитата в "Одном лете в аду" (1873).
Без ведома автора "Слеза" печаталась в полной редакции "рукописи Пьер Берес" начиная с "Ла Бог" Э 9 за 21-27 июня 1886 г. и в книге Рембо "Озарения" (1886), наконец, начиная с сочинений Рембо 1912 г. по близкому, но, видимо, более обработанному автографу "рукописи Мессэн", где имеется и заголовок "Слеза".
Стихотворение написано одиннадцатисложником, т. е. одним из тех нечетносложных размеров, одним из нечетов, которые пропагандировались Верленом как средство расшатывания ригоризма старой поэтики. Рифмы у Рембо частично заменены ассонансами и вольными созвучиями.
"Слеза" - не только предварение стихотворной свободы XX в., но и довольно явный результат того разрушения всех чувств, которое должно было сделать поэта ясновидцем.
Интерпретируя стихотворение, следует помнить, что Рембо год спустя в "Одном лете в аду" сам дал к "Слезе" пояснение: "... я льстил себя надеждой, что с помощью инстинктивных ритмов я изобрел такую поэзию, которая когда-нибудь станет доступной для всех пяти чувств...
Сперва это было пробой пера. Я писал молчанье и ночь, выражал невыразимое, запечатлевал головокружительные мгновенья [далее идет текст "Слезы"]".
Несмотря на этот "самокритический" комментарий поэта, стихотворение теперь, когда традиция Рембо вошла в плоть поэзии XX в., читается как довольно ясное воспроизведение состояния души творца в месяцы отчаянных исканий новых путей, в месяцы кратких восторгов и горьких разочарований.
Объяснение стихотворения Эрнестом Делаэ как конкретного воспоминания о прогулке к весеннему пруду кажется наивным.
Сведений о других переводах нет.
V. Черносмородинная река
Впервые напечатано без ведома автора в "Ла Вог" М> 9 за 21-27 июня 1886 г. и в том же году в книге Рембо "Озарения".
До 1912 г. издания опирались на текст автографа "рукописи Пьер Берес", с 1912 г. - "рукописи Мессэн".
Стихотворение написано с теми же отступлениями от принятого французского стихосложения, что и предыдущее, к которым прибавляется в стихах 3, 11 и 18 "чудовищное" разделение стоп после немого "е", что нарушает самую основу декламационной системы французского стиха.
Рембо вспоминает и "цитирует" в стихе 16 свое стихотворение "Вороны".
Даже заглавие стихотворения - загадка. "La riviere de Cassis" скорее всего должно быть собственным именем несуществующей реки, хотя слово "кассис" означает черную смородину, а "касси" (пишется одинаково) - выемку, желобок поперек дороги. С большой натяжкой пытаются идентифицировать "реку Кассис" с небольшим правым притоком Мезы (Мааса) - Семуа, текущим по бельгийским и французским Арденнам и впадающим в Мезу севернее Шарлевиля. Над Семуа у Буйона стоят развалины замка известного вождя крестоносцев Готфрида Вульонского. С Арденнами связано множество преданий (легенды о четырех сыновьях Эмона (Аймона) и др.), что может объяснить несвойственное Рембо обращение к нелюбимой им средневековой старине. Поэтичность долин Семуа привлекла также внимание Верлена, отмечавшего, что река "черна ("черносмородинна" по Рембо. - Н. В.) на своем ложе болтливогремящнх камней".
В стихотворении можно видеть внутреннюю связь с "Воронами" а стихами Рембо о Коммуне: поэт в нем не хочет принимать ни засилья старья, ни "деревенщины"; вновь просит он, чтобы "вороны" возвещали Франции о гражданском долге; они ободрят "пешехода", т. е. Рембо-изгоя (беженца, скрывающегося от версальцев?).
VI. Комедия жажды
Впервые напечатано без ведома автора в "Ла Вог" Э 7 за 7-13 июня 1886 г. и в том же году в книге Рембо "Озарения".
До 1912 г. печаталось без заглавия по автографу "рукописи Пьер Берес", с 1912 г. - с заглавием и некоторыми отличиями по автографу "рукописи Луи Барту", содержащей неполный вариант стихотворения, озаглавленного "Ад жажды".
Мучительная жажда в прямом и особенно в переносном смысле - одна из преследовавших Рембо тем.
"Комедия жажды" (или "Ад жажды"), хотя ей свойственны все формальные ухищрения и вызывающие вольности предыдущих вещей, имеет более ясно выраженную тему. Рембо будто собирает воедино всех своих противников собственнические традиции постылой материнской семьи, лживую, с его точки зрения, романтизацию жизни в поэзии "вчерашнего дня", ставит с этим рядом и принявшую его с распростертыми объятиями литературную богему круга Верлена. Все они так или иначе, но якобы понимают жажду поэта в "одомашненном" смысле - пить доброе домашнее вино, сидр, молоко, чай, кофе, бредни романтического духа, горькие аперитивы или абсент, полынную водку. Рембо же все это надоело и не нужно: пить - это искать гибели у неведомых свирепых рек, пить какую попало воду у водопоя для скота, "пить" горькую смерть погребальных урн... мечтать об уединенном тихом городе и "пить" терпение; но такого места нет, и все пути утоления жажды заказаны для поэта навек. Остается только мечта быть, как дикая природа, "пить", как дикая природа, - мечта, реализуемая лишь как гибель на лоне природы.
В стихотворении зреет идея "Одного лета в аду" - идея отказа от той новейшей поэзии, которой сам Рембо придал такой мощный импульс.
Другой (по неполному тексту, без 4-й и 5-й главок) перевод В. Брюсова (обратить внимание на воссоздание переводчиком необычных рифм: Норвегии - о снеге и):
1. Предки (Они)
Твои великие мы Предки,
Предки!
Покрытые холодным потом
Луны, деревьев и тумана.
Смысл наших вин сухих был: жить!
Под этим солнцем без обмана
Что надо человеку? - Пить.
Я